Арарат, 5137 м.
на высоте 4200 метров, в штурмовом лагере, совсем не спится,
переворачиваешься с одного бока на другой, чтобы не замерзнуть,
снаружи штормовой ветер и снег, температура давно в минусе.
память же в эти моменты рисует яркие картинки из прошлого:
интерьеры кабинетов и кафе, музыку что звучала в них,
отпускные и командировочные гостиничные номера,
белизну их постельного белья и плотность подушек,
встречи, которые переворачивали всё с ног на голову,
важные рукопожатия и деловые обеды, о чем говорили и о чем мечтали,
архивы чатов ICQ, её посты в живом журнале, избранное в telegram,
обрывки строчек из давно забытых песен,
которые, в этом жутком холоде, целиком никак и не вспомнить.
надо просто переждать непогоду.
все это про терпение, умение ждать и ничего не делать.
что ты чувствовал на вершине?
уже и не вспомнить, а прошло то всего одиннадцать часов.
«во мне уже ничего не осталось, глупый сон и усталость».
говорят, это всё горная болезнь.
точно ли?
переворачиваешься с одного бока на другой, чтобы не замерзнуть,
снаружи штормовой ветер и снег, температура давно в минусе.
память же в эти моменты рисует яркие картинки из прошлого:
интерьеры кабинетов и кафе, музыку что звучала в них,
отпускные и командировочные гостиничные номера,
белизну их постельного белья и плотность подушек,
встречи, которые переворачивали всё с ног на голову,
важные рукопожатия и деловые обеды, о чем говорили и о чем мечтали,
архивы чатов ICQ, её посты в живом журнале, избранное в telegram,
обрывки строчек из давно забытых песен,
которые, в этом жутком холоде, целиком никак и не вспомнить.
надо просто переждать непогоду.
все это про терпение, умение ждать и ничего не делать.
что ты чувствовал на вершине?
уже и не вспомнить, а прошло то всего одиннадцать часов.
«во мне уже ничего не осталось, глупый сон и усталость».
говорят, это всё горная болезнь.
точно ли?