Тайна государственной тайны
Как я и предполагал, стенограмма прослушки разговора Игоря Сечина и Алексея Улюкаева содержала государственную тайну. Об этом глава «Роснефти» доверительно сообщил спецкору «Коммерсанта» Андрею Колесникову, а тот нам.
Андрей Колесников - звезда «Коммерсанта». А по мне так лучшее перо России.
Вот какой диалог состоялся у них на Восточном экономическом форуме во Владивостоке:
Андрей поинтересовался, как он относится к тому, что прокурор накануне опубликовал в открытом суде стенограммы его разговоров с подследственным Улюкаевым.
- Как отношусь? - переспросил Игорь Сечин.- А вот так: это профессиональный кретинизм. Есть вещи, которые должны быть закрыты со всех сторон и со всех точек зрения. Даже мысли не должно возникать, что такое можно обнародовать! Там есть сведения, содержащие гостайну…
- Про японцев и индийцев, с которыми нет перспективы работать?..- пробовал уточнить я.
- Нет, не то…- качал головой Игорь Сечин.
Тут он замолчал, на этот раз подбирая слова.
- Ничего такого я, кстати, не сказал,- отозвался он наконец.- Но есть то, что не относится ко мне лично… В общем, есть… И поэтому тоже я так жестко накануне высказался, когда меня журналисты попросили прокомментировать показания Улюкаева. Процесс, конечно, должен был быть закрытым.
- Не проконтролировали, значит, Игорь Иванович,- не удержался я.
Признаться, и у меня мелькнула такая мысль: как, мол, влиятельный Игорь Сечин допустил обнародование такой прослушки? Которая, напомню, не содержит никаких изобличающих Улюкаева сведений, зато полна нефтяных секретов.
А он, оказывается, и сам недоумевает. Понадеялся на ассистентов, а они оплошали. Все самому надо делать. Простейшего поручения не могут выполнить.
- Так, Шокина чай принесет?! - спросил раза три Игорь Сечин во время встречи с Алексеем Улюкаевым. Принесла ли Шокина чай, так и осталось невыясненным. Понятно только, что не все с первого раза слушаются грозного главу «Роснефти».
Вот и с прослушкой также вышло.
Но у меня, как и у Андрея Колесникова, дальше японцев с индийцами фантазия не простирается. Но если не они, то кто? Какая-то неуловимая государственная тайна: чувствуется, что есть, но словами не выразишь.
Может, у вас есть мысли по этому поводу? С интересом послушаю.
Андрей Колесников - звезда «Коммерсанта». А по мне так лучшее перо России.
Вот какой диалог состоялся у них на Восточном экономическом форуме во Владивостоке:
Андрей поинтересовался, как он относится к тому, что прокурор накануне опубликовал в открытом суде стенограммы его разговоров с подследственным Улюкаевым.
- Как отношусь? - переспросил Игорь Сечин.- А вот так: это профессиональный кретинизм. Есть вещи, которые должны быть закрыты со всех сторон и со всех точек зрения. Даже мысли не должно возникать, что такое можно обнародовать! Там есть сведения, содержащие гостайну…
- Про японцев и индийцев, с которыми нет перспективы работать?..- пробовал уточнить я.
- Нет, не то…- качал головой Игорь Сечин.
Тут он замолчал, на этот раз подбирая слова.
- Ничего такого я, кстати, не сказал,- отозвался он наконец.- Но есть то, что не относится ко мне лично… В общем, есть… И поэтому тоже я так жестко накануне высказался, когда меня журналисты попросили прокомментировать показания Улюкаева. Процесс, конечно, должен был быть закрытым.
- Не проконтролировали, значит, Игорь Иванович,- не удержался я.
Признаться, и у меня мелькнула такая мысль: как, мол, влиятельный Игорь Сечин допустил обнародование такой прослушки? Которая, напомню, не содержит никаких изобличающих Улюкаева сведений, зато полна нефтяных секретов.
А он, оказывается, и сам недоумевает. Понадеялся на ассистентов, а они оплошали. Все самому надо делать. Простейшего поручения не могут выполнить.
- Так, Шокина чай принесет?! - спросил раза три Игорь Сечин во время встречи с Алексеем Улюкаевым. Принесла ли Шокина чай, так и осталось невыясненным. Понятно только, что не все с первого раза слушаются грозного главу «Роснефти».
Вот и с прослушкой также вышло.
Но у меня, как и у Андрея Колесникова, дальше японцев с индийцами фантазия не простирается. Но если не они, то кто? Какая-то неуловимая государственная тайна: чувствуется, что есть, но словами не выразишь.
Может, у вас есть мысли по этому поводу? С интересом послушаю.