"Руины", выставка в галерее Виктория, Самара, 24 августа - 17 сентября 2017 года.
Осталось несколько дней до окончания моей выставки "Руины в замечательной самарской галерее Виктория.
Время немного рассказать о выставке и показать фотографии.
1.
"Руины" - живописная часть проекта "Белое море. Чёрная дыра". Эту серия я ещё нигде не показывал (показывал несколько отдельных работ на групповых выставках и три работы на моей ретроспективе в Беляево).
Костя Зацепин написал замечательный текст к выставке:
Монументальная картина: небо в бледно-серых тонах, подобно белому кубу галереи, наполняет застывшим воздухом пространство холста. Нетронутый снег, словно на подиуме, несет на себе «эстетический объект» - покинутое здание заводского цеха, чьи наполовину рухнувшие стены зияют изнанкой отжившего остова. Перед нами ландшафт из серии Павла Отдельнова «Руины», части большого проекта «Белое море. Черная дыра», позволяющего проследить генезис знаменитых индустриально-урбанистических сюжетов художника.
Город Дзержинск - «внутренняя родина» Отдельнова, сквозящая узнаваемой аурой через все его сюжеты. Заводы-гиганты химической промышленности превратились в руины, а рабочий поселок, в котором жили предки Павла, почти не оставил о себе материальных следов. Для города и, шире, государства в целом частная семейная история художника развертывается в метафору утраченного времени. Советский миф, опредмеченный в бетоне и металле, крошится и деградирует вслед за своим материальным носителем не в результате катаклизмов, а благодаря внутренней энтропии, демонстрируя угасание индустриальной эпохи, времени «больших дел» и «великих» идеологий. Руина существует как реликт прошлого в настоящем, всегда неуместный и от того притягательный. Это остановка, «остров» прошлого, вырванный из потока времени и превращенный в метафору оставленности в целом.
Ключевое слово мира руин - забвение. Что остается от реальности, Реального? Как запечатлеть неумолимое ускользание, исчезновение материальных свидетельств жизни? Эти вопросы для автора «Руин» проблемны и травматичны. Но эта же травма становится истоком всего его творчества. Настоящее переживается художником как утрата: реальность существует, исчезая. Образ, конструкт текущего момента для него всегда являет собой результат умозрительной сборки из обломков прошлого. Руинированная предметность еще «здесь», в настоящем, и при этом одновременно уже «не здесь», ее время ушло. Художественный мир Отдельнова состоит из разреженной материи, в чьей структуре пустота разрывов кажется более вещественной, чем «узловые точки». Минималистичные и почти лишенные деталей, объемы здесь превращаются в плоскость и, при всей сюжетной конкретике, визуально имеют больше сходства с беспредметным искусством, подменяющим пространство общими схемами пространственности как таковой.
В попытках запечатлеть в живописном материале феномен разрыва между вещью, некогда существовавшей, и её ныне созерцаемым следом, Отдельнов наслаивает подобия и создает образы образов. Большинство работ «Руин» выглядят написанными с использованием фотографий, а отдельный блок напрямую посвящен фотоэстетике - ряд крупных полотен, воспроизводящих либо имитирующих фото из старых газет. Реальность предстает как ее собственный след, зафиксированный в фото, затем отпечатанный в газетной верстке, и, наконец, воссозданный средствами живописи. Репрезентация «возводится в куб», их цепь множится. Дистанция между «жизнью» и наблюдателем становится все более протяженной. «Персонажи моих работ - не субъекты истории, а объекты, создаваемые ею» - говорит автор «Руин». В его мире принципиально нет места человеку, присутствие которого возможно лишь через отсылку к репрезентации. Образность старых газет, по сути, так же руинирована. Персонажи здесь обезличенны, обобщены до идеологических визуальных штампов. Художник имитирует нечеткие следы типографской краски на пожелтевшей бумаге и прорисовывает каждую точку растра. Его «портреты» ищут человека не в растровых точках, а где-то в пустоте между ними. Человек остается лишь как призрак, отзвук, эхо давно отзвучавшего голоса.
Фигура Отсутствующего - главный герой серии. Ландшафты Отдельнова существуют «сами по себе», как предмет, когда на него никто не смотрит. Как он выглядит? Как писал Введенский, а «выглядит» ли он? Перефразируя риторический вопрос постструктурализма «кто говорит?», художник непрерывно спрашивает: кто видит? Отсутствие человека здесь играет роль ключевого минус-приема. Фактически он наделяется гиперприсутствием. Субъектность этой фигуры не-присутствия коллективна, точнее, над-индивидуальна. Так, возможно, кульминацией подобного бессубъектного взгляда становится картина, имитирующая карты Google. Взгляд, лишенный субъекта по определению, при этом принадлежит «всем» как высшая форма «объективности». В этом смысле вся серия выступает попыткой некоего слепка коллективного зрения.
Символичен мотив шлама, вынесенный в название всего проекта («Белое море» и «Черная дыра» - названия крупных шламоотстойников). Фактически представляя собой осадок, бесформенный материальный остаток событий и пространств, шлам становится метафорой «нерастворимого остатка памяти», который содержит в себе ушедшее реальное, подобно памяти человека, изменчивой и избирательной, прошедшей через фильтры опыта.
Что же остается от реальности? Ответ художника прост - остается живопись. Живописный медиум ценен для Отдельнова прежде всего своей способностью быть «слепком», хранящим утраченные пласты опыта, вновь воссозданные в материале. «Сама статичность живописи - не что иное, как застывшая длительность» - говорит художник. Живопись за счет наслоений и накопленного в себе времени моделирует медленный взгляд, как и архитектура, даже в форме ее останков. Так непостоянная память продолжает жить в живописном теле, подменяющем работу забвения вечным переживанием образа как утраты.
ссылка на публикацию
2.
Мои картины соседствуют с текстами из неопубликованной книги Лии Азриэльевны Аронович "Заводские анекдоты или Как мы дошли..."
Дополню мой пост несколькими цитатами из книги Лии. На выставке я писал их на стене, здесь для удобства продублирую текстом. Все цитаты будут курсивом.
Небольшая справка в самом начале выставки:
Получилось так, что нас касались проблемы самых разных цехов и производств завода (комбината, производственного объединения) Кроме своих исследовательских работ мы участвовали в пуске новых производств, курировали отдельные цеха и установки, были «скорой помощью» в авральных и аварийных ситуациях, отрабатывали технологию, разбирали ЧП. (из вступления к книге «Заводские анекдоты»)
Лия Азриэльевна Аронович. Родилась в Ярославле. Окончила Ярославский технологический институт. Работала инженером-технологом в Центральной заводской лаборатории (ЦЗЛ) завода «Капролактам» в г.Дзержинске Нижегородской области. Поэт, писатель. Автор неизданной книги «Заводские анекдоты».
3.
4.
"Памятники бесхозяйственности. Бочки". 2016
5.
Вызывает начальник:
-- Опять много на себя берете!
-- Так ведь правда!
-- А нам не всякая правда нужна!
"Общее фото". 2017
6.
"Документальный" раздел моей выставки.
7.
один и тот же переход в 1970-х и 2010-х
8.
"Руины. Переход". 2017
9.
Любимые лозунги:
«Все силы на экономию электроэнергии!»
«Экономь электроэнергию: увидел свет -- выключи!»
«Уходя с завода, забудь всё, что знаешь о заводе!»
10.
Раздел выставки со шламами.
11.
"Полигон глубинного захоронения". 2017
12.
"56.2354828/43.5809789". 2016
13.
Оказалось, что аварийный накопитель - огромная зацементированная яма, устроенная в сороковых для аварийных сливов нефтепродуктов, принадлежит мне.
Предписание пожарников гласило: немедленно ликвидировать накопитель.
Гениальная идея моего начальства -- использовать многотонные залежи гудронов.
Отправляюсь на край завода в поисках накопителя. Навстречу -- люди странного вида в «скафандрах» -- чистильщики цистерн, на ходу снимающие свои противогазы. Ближе к накопителю слева и справа от тропинки появились какие-то неизвестные жуки и трава -- густая, серовато-коричневая, какая то незнакомая: потерянный мир!
Накопитель залит дождевой водой, а содержимое его щедро пересыпано песком. Значит, отобрать представительную пробу весьма проблематично -- не перемешаешь же эту массу, а состав её весьма неоднороден. Неоднозначен.
Докладываю ситуацию. Предлагаю связаться с асфальтировщиками -- использовать массу из накопителя для «пролива» дороги перед укладкой асфальта. Но моему начальству жалко: столько добра пропадёт.
Посылают меня в некий институт, который предлагает технологию переработки гудронных ям. Спрашиваю: «Как пробу технологическую отбирали?»
-- Так ведь у берега зачерпнули, -- с улыбкой отвечают мне.
Через год накопитель потихоньку превратили в свалку.
14.
…И было два стока: один -- отработанные щелока после промывки пирогаза*, в Первом производстве, другой -- богатый активным хлором в Четвёртом. Мы придумали простейшую схему: две ёмкости -- усреднитель и смеситель. В лаборатории определили оптимальное соотношение потоков. Наши аналитики проследили ход окисления сернистых до элементарной серы и сернокислых солей. Далее -- расчёты, отчет, проект, совещание и принятие решений. Заказали оборудование и вдруг -- тишина. На наши недоуменные вопросы услышали
-- Вы хотите, чтобы было сказано вслух, что эти стоки столько лет «под горку» спускают?
«Со временем луна украсится дырой. Дыра эта будет принадлежать англичанам». Финал «Летающих островов» А.П. Чехова
*Пирогаз - газ, который выделяется в процессе термического пиролиза углеводородного сырья.
15.
Совещание в Гипрополимере*
-- Мы запроектируем новые очистные на то количество стоков, которое вы нам показываете!
-- А откуда вы знаете про двойные журналы?
*Гипрополимер - Государственный институт по проектированию производств полимерных материалов в г.Дзержинске.
16.
"Руины #6". 2016
17.
"Руины #7". 2016
18.
Что такое протекающая крыша, к сожалению, знают все. Наша, ЦЗЛовская, давно боялась проливных дождей.
Лаборатория переработки ПВХ* материалов работала с Шестидесятым цехом и одной из задач лаборатории был поиск дешёвых композиций для альтернативной замены выпускаемого цехом линолеума. В лаборатории был разработан высоконаполненный материал для покрытия крыш и предстояли промышленные испытания этого материала. Тут-то и состоялся этот разговор ЦЗЛовского механика с нашим начальником. На предложение перекрыть многострадальную крышу опытной партией нового кровельного материала механик глубоко задумался, а затем изрек: «На крыше скользко будет!»
(Я развеселилась, вспомнились великие хеломские мудрецы: они однажды строили баню в местечке - чтобы под ногами не развезлись привычные земляные полы, приняли решение настелить полы досками, чтобы моющиеся не занозили босые ноги, решено было обстругать эти доски, но чтобы на струганном не было скользко, повелели стелить эти доски струганным вниз!)
Наша крыша дождалась следующего потопа…
"Руины. Цех". 2016
19.
"Руины #2". 2015
20.
А производство было красивым! Автоматика такая, что нам и не снилось -- необходимо было только следить, чтобы исходное сырьё соответствовало требованиям, а дальше работали сами умные приборы. Но как-то не привыкли у нас доверять «железкам».
-- Почему, -- спрашиваю, -- загрубили температуру? Дельта не выше трёх с половиной градусов!
-- А мы, -- отвечают, -- пять градусов держим, не десять же!
На мое замечание, что при повышении температуры возникает опасность образования диоксанов*, слышу в ответ:
-- Какие диоксаны? У нас таких и в анализе не значится!
Проще убрать меня, чем диоксаны.
Тут как раз было решено продавать сульфоэтоксикаты, основу шампуней, за границу: «У нас лучший в мире продукт!»
Образцы были посланы потенциальным потребителям. Получили ответ: «Не позволим Европу травить! У вас диоксанов на два порядка выше нормы!»
-- Какие диоксаны? Их даже в требованиях качества не прописано.
*Диоксан - это скрытый канцерогенный компонент, получаемый из нефти, образуется в ходе химической реакции, называемой этоксилированием, - это дешевый и быстрый способ смягчения жестких ингредиентов, к которому прибегают производители косметики.
21.
22.
23.
"Руины #8". 2016
24.
"Руины #9". 2016
25.
«Событие! У нас строят цех шампуней!»
Уточняю: «Основы для шампуней. А мыло, шампунь, и прочее, у нас в стране выпускают специализированные предприятия».
Но, как только мы запустили цех сульфоэтоксилатов*, самые разные заводы (вплоть до стекольного) понакупили дешевые рецепты и принялись выпускать шампуни. Разрешение на выпуск давала Санэпидемстанция -- «бедному зайцу мазали ухо»...
Тут уж не до тонкостей! На нашем заводе тоже стали что-то смешивать и разливать в красивые флаконы.
Предупреждаю своих: «Моете голову нашими шампунями -- тщательно споласкивайте!»
-- А что -- облысеешь?
-- Нет, рак получишь!
*Сульфоэтоксилат (натрия) -- поверхностно-активное вещество, служит основой для создания композиций жидких моющих средств.
26.
27.
Пускали установку хлорекса*. На третий день принимаю смену, слышу:
-- Считай, что пустились: два покойника уже есть!
-- ???
-- Один, пока был жив, объяснил: «Увидели, что капает, и подставили»…
*Хлорекс - дихлордиэтиловый эфир, бесцветная жидкость с эфирным запахом.
"Руины #4". 2016
28.
Получили выговор за невыполнение плана по рационализации.
Маркиш не выдержал, подал заявку: «Чтобы взвесить пробирку, её надо предварительно поставить в стакан».
Заявку приняли.
"Руины #1". 2015
29.
-- Ходите тут, дышите вместе с нами у каландров* всеми этими пластификаторами**: цех-то горячий! Нет, чтобы помочь нам хотя бы приточку наладить!..
-- Помилуйте, -- отвечаю, -- сто лет по отчетам службы воздуха у вас свежайший воздух...
-- Да, но ведь пробы всегда отбирают около открытых дверей! Где двери, а где каландры…
-- А вы, рабочие, где?
-- Я начальнику, что ли, указывать буду? Скажу вот, а потом, глядишь, и депремируют…
*Каландр - машина для непрерывного формования листа полимера методом пропуска его через зазор между вращающимися валами.
**Пластификаторы - вещества, которые вводят в состав полимерных материалов для придания эластичности и пластичности при переработке и эксплуатации.
30.
31.
Любой химик расскажет вам уйму историй как выносили с завода, как пили спирт. Особо ушлые могли разорить опытную установку, чтобы снять холодильник -- пригодится! А я про наши дела...
Из Ивано-Франковска, из командировки, привожу образцы высших жирных спиртов -- парафиноподобные чешуйки.
-- Спирт? Такой не бывает!
-- А какой бывает?
-- Как-то с завода угнали бочку изопропилового: во спирт! Вся свадьба упилась.
"Руины #3". 2015
32.
"Интерьер #4 и Интерьер #5". 2015
33.
На промышленной выставке дзержинское представительство. Гордый обелиск из ватмана, испещрённый химическими формулами.
По периметру основания надпись: «Вложи рубль в Дзержинскую экономику -- получишь сто», и четкая подпись: «академик Бодриков».
Я долго искала, куда бы засунуть -- не жалко рубль.
"Руины #5". 2016
34.
35.
Пускали установку хлорекса*. На третий день принимаю смену, слышу:
-- Считай, что пустились: два покойника уже есть!
-- ???
-- Один, пока был жив, объяснил: «Увидели, что капает, и подставили»…
*Хлорекс - дихлордиэтиловый эфир, бесцветная жидкость с эфирным запахом.
"Руины. Цех 102". 2017
36.
37.
Руины. ТЭС". 2016 и "Заседание". 2016
38.
Проект цеха получения хлорекса. Трубы -- тефлон в броне. Не находим узла отбора проб. Надо бы исправить, пока не поздно.
-- Неет, -- говорят нам цеховики, -- все сделаем по проекту, а потом -- рацпредложение, и переделаем...
(Когда под руководством немецких специалистов монтировали полученное по репарациям производство капролактама*, директором завода Ю.А. Кагановичем был издан специальный приказ, запрещающий всякую самодеятельность и рационализацию, и этот приказ остался в силе.)
*Капролактам - основное сырьё для получения нейлона, капрона. Производство капролактама было вывезено во время Великой отечественной войны из немецкого города Биттерфельда и установлено в Дзержинске.
39.
Экспозицию завершает мой фильм "Субъекты памяти".
Тизер к фильму:
Небольшая подборка прессы о выставке:
анонс выставки "Руины" на сайте галереи Виктория
статья Татьяны Гриднёвой в "Самарской газете"
статья Ксении Гараниной в газете "Волжская коммуна"
статья Сергея Баландина на сайте Артузел
интервью для самарского издания Собака.ру
Время немного рассказать о выставке и показать фотографии.
1.
"Руины" - живописная часть проекта "Белое море. Чёрная дыра". Эту серия я ещё нигде не показывал (показывал несколько отдельных работ на групповых выставках и три работы на моей ретроспективе в Беляево).
Костя Зацепин написал замечательный текст к выставке:
Монументальная картина: небо в бледно-серых тонах, подобно белому кубу галереи, наполняет застывшим воздухом пространство холста. Нетронутый снег, словно на подиуме, несет на себе «эстетический объект» - покинутое здание заводского цеха, чьи наполовину рухнувшие стены зияют изнанкой отжившего остова. Перед нами ландшафт из серии Павла Отдельнова «Руины», части большого проекта «Белое море. Черная дыра», позволяющего проследить генезис знаменитых индустриально-урбанистических сюжетов художника.
Город Дзержинск - «внутренняя родина» Отдельнова, сквозящая узнаваемой аурой через все его сюжеты. Заводы-гиганты химической промышленности превратились в руины, а рабочий поселок, в котором жили предки Павла, почти не оставил о себе материальных следов. Для города и, шире, государства в целом частная семейная история художника развертывается в метафору утраченного времени. Советский миф, опредмеченный в бетоне и металле, крошится и деградирует вслед за своим материальным носителем не в результате катаклизмов, а благодаря внутренней энтропии, демонстрируя угасание индустриальной эпохи, времени «больших дел» и «великих» идеологий. Руина существует как реликт прошлого в настоящем, всегда неуместный и от того притягательный. Это остановка, «остров» прошлого, вырванный из потока времени и превращенный в метафору оставленности в целом.
Ключевое слово мира руин - забвение. Что остается от реальности, Реального? Как запечатлеть неумолимое ускользание, исчезновение материальных свидетельств жизни? Эти вопросы для автора «Руин» проблемны и травматичны. Но эта же травма становится истоком всего его творчества. Настоящее переживается художником как утрата: реальность существует, исчезая. Образ, конструкт текущего момента для него всегда являет собой результат умозрительной сборки из обломков прошлого. Руинированная предметность еще «здесь», в настоящем, и при этом одновременно уже «не здесь», ее время ушло. Художественный мир Отдельнова состоит из разреженной материи, в чьей структуре пустота разрывов кажется более вещественной, чем «узловые точки». Минималистичные и почти лишенные деталей, объемы здесь превращаются в плоскость и, при всей сюжетной конкретике, визуально имеют больше сходства с беспредметным искусством, подменяющим пространство общими схемами пространственности как таковой.
В попытках запечатлеть в живописном материале феномен разрыва между вещью, некогда существовавшей, и её ныне созерцаемым следом, Отдельнов наслаивает подобия и создает образы образов. Большинство работ «Руин» выглядят написанными с использованием фотографий, а отдельный блок напрямую посвящен фотоэстетике - ряд крупных полотен, воспроизводящих либо имитирующих фото из старых газет. Реальность предстает как ее собственный след, зафиксированный в фото, затем отпечатанный в газетной верстке, и, наконец, воссозданный средствами живописи. Репрезентация «возводится в куб», их цепь множится. Дистанция между «жизнью» и наблюдателем становится все более протяженной. «Персонажи моих работ - не субъекты истории, а объекты, создаваемые ею» - говорит автор «Руин». В его мире принципиально нет места человеку, присутствие которого возможно лишь через отсылку к репрезентации. Образность старых газет, по сути, так же руинирована. Персонажи здесь обезличенны, обобщены до идеологических визуальных штампов. Художник имитирует нечеткие следы типографской краски на пожелтевшей бумаге и прорисовывает каждую точку растра. Его «портреты» ищут человека не в растровых точках, а где-то в пустоте между ними. Человек остается лишь как призрак, отзвук, эхо давно отзвучавшего голоса.
Фигура Отсутствующего - главный герой серии. Ландшафты Отдельнова существуют «сами по себе», как предмет, когда на него никто не смотрит. Как он выглядит? Как писал Введенский, а «выглядит» ли он? Перефразируя риторический вопрос постструктурализма «кто говорит?», художник непрерывно спрашивает: кто видит? Отсутствие человека здесь играет роль ключевого минус-приема. Фактически он наделяется гиперприсутствием. Субъектность этой фигуры не-присутствия коллективна, точнее, над-индивидуальна. Так, возможно, кульминацией подобного бессубъектного взгляда становится картина, имитирующая карты Google. Взгляд, лишенный субъекта по определению, при этом принадлежит «всем» как высшая форма «объективности». В этом смысле вся серия выступает попыткой некоего слепка коллективного зрения.
Символичен мотив шлама, вынесенный в название всего проекта («Белое море» и «Черная дыра» - названия крупных шламоотстойников). Фактически представляя собой осадок, бесформенный материальный остаток событий и пространств, шлам становится метафорой «нерастворимого остатка памяти», который содержит в себе ушедшее реальное, подобно памяти человека, изменчивой и избирательной, прошедшей через фильтры опыта.
Что же остается от реальности? Ответ художника прост - остается живопись. Живописный медиум ценен для Отдельнова прежде всего своей способностью быть «слепком», хранящим утраченные пласты опыта, вновь воссозданные в материале. «Сама статичность живописи - не что иное, как застывшая длительность» - говорит художник. Живопись за счет наслоений и накопленного в себе времени моделирует медленный взгляд, как и архитектура, даже в форме ее останков. Так непостоянная память продолжает жить в живописном теле, подменяющем работу забвения вечным переживанием образа как утраты.
ссылка на публикацию
2.
Мои картины соседствуют с текстами из неопубликованной книги Лии Азриэльевны Аронович "Заводские анекдоты или Как мы дошли..."
Дополню мой пост несколькими цитатами из книги Лии. На выставке я писал их на стене, здесь для удобства продублирую текстом. Все цитаты будут курсивом.
Небольшая справка в самом начале выставки:
Получилось так, что нас касались проблемы самых разных цехов и производств завода (комбината, производственного объединения) Кроме своих исследовательских работ мы участвовали в пуске новых производств, курировали отдельные цеха и установки, были «скорой помощью» в авральных и аварийных ситуациях, отрабатывали технологию, разбирали ЧП. (из вступления к книге «Заводские анекдоты»)
Лия Азриэльевна Аронович. Родилась в Ярославле. Окончила Ярославский технологический институт. Работала инженером-технологом в Центральной заводской лаборатории (ЦЗЛ) завода «Капролактам» в г.Дзержинске Нижегородской области. Поэт, писатель. Автор неизданной книги «Заводские анекдоты».
3.
4.
"Памятники бесхозяйственности. Бочки". 2016
5.
Вызывает начальник:
-- Опять много на себя берете!
-- Так ведь правда!
-- А нам не всякая правда нужна!
"Общее фото". 2017
6.
"Документальный" раздел моей выставки.
7.
один и тот же переход в 1970-х и 2010-х
8.
"Руины. Переход". 2017
9.
Любимые лозунги:
«Все силы на экономию электроэнергии!»
«Экономь электроэнергию: увидел свет -- выключи!»
«Уходя с завода, забудь всё, что знаешь о заводе!»
10.
Раздел выставки со шламами.
11.
"Полигон глубинного захоронения". 2017
12.
"56.2354828/43.5809789". 2016
13.
Оказалось, что аварийный накопитель - огромная зацементированная яма, устроенная в сороковых для аварийных сливов нефтепродуктов, принадлежит мне.
Предписание пожарников гласило: немедленно ликвидировать накопитель.
Гениальная идея моего начальства -- использовать многотонные залежи гудронов.
Отправляюсь на край завода в поисках накопителя. Навстречу -- люди странного вида в «скафандрах» -- чистильщики цистерн, на ходу снимающие свои противогазы. Ближе к накопителю слева и справа от тропинки появились какие-то неизвестные жуки и трава -- густая, серовато-коричневая, какая то незнакомая: потерянный мир!
Накопитель залит дождевой водой, а содержимое его щедро пересыпано песком. Значит, отобрать представительную пробу весьма проблематично -- не перемешаешь же эту массу, а состав её весьма неоднороден. Неоднозначен.
Докладываю ситуацию. Предлагаю связаться с асфальтировщиками -- использовать массу из накопителя для «пролива» дороги перед укладкой асфальта. Но моему начальству жалко: столько добра пропадёт.
Посылают меня в некий институт, который предлагает технологию переработки гудронных ям. Спрашиваю: «Как пробу технологическую отбирали?»
-- Так ведь у берега зачерпнули, -- с улыбкой отвечают мне.
Через год накопитель потихоньку превратили в свалку.
14.
…И было два стока: один -- отработанные щелока после промывки пирогаза*, в Первом производстве, другой -- богатый активным хлором в Четвёртом. Мы придумали простейшую схему: две ёмкости -- усреднитель и смеситель. В лаборатории определили оптимальное соотношение потоков. Наши аналитики проследили ход окисления сернистых до элементарной серы и сернокислых солей. Далее -- расчёты, отчет, проект, совещание и принятие решений. Заказали оборудование и вдруг -- тишина. На наши недоуменные вопросы услышали
-- Вы хотите, чтобы было сказано вслух, что эти стоки столько лет «под горку» спускают?
«Со временем луна украсится дырой. Дыра эта будет принадлежать англичанам». Финал «Летающих островов» А.П. Чехова
*Пирогаз - газ, который выделяется в процессе термического пиролиза углеводородного сырья.
15.
Совещание в Гипрополимере*
-- Мы запроектируем новые очистные на то количество стоков, которое вы нам показываете!
-- А откуда вы знаете про двойные журналы?
*Гипрополимер - Государственный институт по проектированию производств полимерных материалов в г.Дзержинске.
16.
"Руины #6". 2016
17.
"Руины #7". 2016
18.
Что такое протекающая крыша, к сожалению, знают все. Наша, ЦЗЛовская, давно боялась проливных дождей.
Лаборатория переработки ПВХ* материалов работала с Шестидесятым цехом и одной из задач лаборатории был поиск дешёвых композиций для альтернативной замены выпускаемого цехом линолеума. В лаборатории был разработан высоконаполненный материал для покрытия крыш и предстояли промышленные испытания этого материала. Тут-то и состоялся этот разговор ЦЗЛовского механика с нашим начальником. На предложение перекрыть многострадальную крышу опытной партией нового кровельного материала механик глубоко задумался, а затем изрек: «На крыше скользко будет!»
(Я развеселилась, вспомнились великие хеломские мудрецы: они однажды строили баню в местечке - чтобы под ногами не развезлись привычные земляные полы, приняли решение настелить полы досками, чтобы моющиеся не занозили босые ноги, решено было обстругать эти доски, но чтобы на струганном не было скользко, повелели стелить эти доски струганным вниз!)
Наша крыша дождалась следующего потопа…
"Руины. Цех". 2016
19.
"Руины #2". 2015
20.
А производство было красивым! Автоматика такая, что нам и не снилось -- необходимо было только следить, чтобы исходное сырьё соответствовало требованиям, а дальше работали сами умные приборы. Но как-то не привыкли у нас доверять «железкам».
-- Почему, -- спрашиваю, -- загрубили температуру? Дельта не выше трёх с половиной градусов!
-- А мы, -- отвечают, -- пять градусов держим, не десять же!
На мое замечание, что при повышении температуры возникает опасность образования диоксанов*, слышу в ответ:
-- Какие диоксаны? У нас таких и в анализе не значится!
Проще убрать меня, чем диоксаны.
Тут как раз было решено продавать сульфоэтоксикаты, основу шампуней, за границу: «У нас лучший в мире продукт!»
Образцы были посланы потенциальным потребителям. Получили ответ: «Не позволим Европу травить! У вас диоксанов на два порядка выше нормы!»
-- Какие диоксаны? Их даже в требованиях качества не прописано.
*Диоксан - это скрытый канцерогенный компонент, получаемый из нефти, образуется в ходе химической реакции, называемой этоксилированием, - это дешевый и быстрый способ смягчения жестких ингредиентов, к которому прибегают производители косметики.
21.
22.
23.
"Руины #8". 2016
24.
"Руины #9". 2016
25.
«Событие! У нас строят цех шампуней!»
Уточняю: «Основы для шампуней. А мыло, шампунь, и прочее, у нас в стране выпускают специализированные предприятия».
Но, как только мы запустили цех сульфоэтоксилатов*, самые разные заводы (вплоть до стекольного) понакупили дешевые рецепты и принялись выпускать шампуни. Разрешение на выпуск давала Санэпидемстанция -- «бедному зайцу мазали ухо»...
Тут уж не до тонкостей! На нашем заводе тоже стали что-то смешивать и разливать в красивые флаконы.
Предупреждаю своих: «Моете голову нашими шампунями -- тщательно споласкивайте!»
-- А что -- облысеешь?
-- Нет, рак получишь!
*Сульфоэтоксилат (натрия) -- поверхностно-активное вещество, служит основой для создания композиций жидких моющих средств.
26.
27.
Пускали установку хлорекса*. На третий день принимаю смену, слышу:
-- Считай, что пустились: два покойника уже есть!
-- ???
-- Один, пока был жив, объяснил: «Увидели, что капает, и подставили»…
*Хлорекс - дихлордиэтиловый эфир, бесцветная жидкость с эфирным запахом.
"Руины #4". 2016
28.
Получили выговор за невыполнение плана по рационализации.
Маркиш не выдержал, подал заявку: «Чтобы взвесить пробирку, её надо предварительно поставить в стакан».
Заявку приняли.
"Руины #1". 2015
29.
-- Ходите тут, дышите вместе с нами у каландров* всеми этими пластификаторами**: цех-то горячий! Нет, чтобы помочь нам хотя бы приточку наладить!..
-- Помилуйте, -- отвечаю, -- сто лет по отчетам службы воздуха у вас свежайший воздух...
-- Да, но ведь пробы всегда отбирают около открытых дверей! Где двери, а где каландры…
-- А вы, рабочие, где?
-- Я начальнику, что ли, указывать буду? Скажу вот, а потом, глядишь, и депремируют…
*Каландр - машина для непрерывного формования листа полимера методом пропуска его через зазор между вращающимися валами.
**Пластификаторы - вещества, которые вводят в состав полимерных материалов для придания эластичности и пластичности при переработке и эксплуатации.
30.
31.
Любой химик расскажет вам уйму историй как выносили с завода, как пили спирт. Особо ушлые могли разорить опытную установку, чтобы снять холодильник -- пригодится! А я про наши дела...
Из Ивано-Франковска, из командировки, привожу образцы высших жирных спиртов -- парафиноподобные чешуйки.
-- Спирт? Такой не бывает!
-- А какой бывает?
-- Как-то с завода угнали бочку изопропилового: во спирт! Вся свадьба упилась.
"Руины #3". 2015
32.
"Интерьер #4 и Интерьер #5". 2015
33.
На промышленной выставке дзержинское представительство. Гордый обелиск из ватмана, испещрённый химическими формулами.
По периметру основания надпись: «Вложи рубль в Дзержинскую экономику -- получишь сто», и четкая подпись: «академик Бодриков».
Я долго искала, куда бы засунуть -- не жалко рубль.
"Руины #5". 2016
34.
35.
Пускали установку хлорекса*. На третий день принимаю смену, слышу:
-- Считай, что пустились: два покойника уже есть!
-- ???
-- Один, пока был жив, объяснил: «Увидели, что капает, и подставили»…
*Хлорекс - дихлордиэтиловый эфир, бесцветная жидкость с эфирным запахом.
"Руины. Цех 102". 2017
36.
37.
Руины. ТЭС". 2016 и "Заседание". 2016
38.
Проект цеха получения хлорекса. Трубы -- тефлон в броне. Не находим узла отбора проб. Надо бы исправить, пока не поздно.
-- Неет, -- говорят нам цеховики, -- все сделаем по проекту, а потом -- рацпредложение, и переделаем...
(Когда под руководством немецких специалистов монтировали полученное по репарациям производство капролактама*, директором завода Ю.А. Кагановичем был издан специальный приказ, запрещающий всякую самодеятельность и рационализацию, и этот приказ остался в силе.)
*Капролактам - основное сырьё для получения нейлона, капрона. Производство капролактама было вывезено во время Великой отечественной войны из немецкого города Биттерфельда и установлено в Дзержинске.
39.
Экспозицию завершает мой фильм "Субъекты памяти".
Тизер к фильму:
Click to viewНебольшая подборка прессы о выставке:
анонс выставки "Руины" на сайте галереи Виктория
статья Татьяны Гриднёвой в "Самарской газете"
статья Ксении Гараниной в газете "Волжская коммуна"
статья Сергея Баландина на сайте Артузел
интервью для самарского издания Собака.ру