Метагеография. Выставка в Воронежском музее изобразительных искусств. 28 августа - 21 сентября.
МЕТАГЕОГРАФИЯ: ПРОСТРАНСТВО И ИСКУССТВО
Проводится в рамках фестиваля современного искусства «Чернозем» - 2014 (Воронеж).
Площадка - музей им. И.Н.Крамского (Воронеж)
Кураторы: Дмитрий Замятин, Николай Смирнов
Участники: Евгения Буравлева, объединение «Вверх!», Софья Гаврилова, Петр Жуков, Дмитрий Замятин, Павел Отдельнов, Егор Плотников, Борис Родоман, Дмитрий Самодин, Андрей (aka Дюдя) Сарабьянов, Наталья Ситникова, Максим Смиренномудренский, Николай Смирнов, Евгений Стрелков, Андрей Суздалев, Ирина Филатова, Ольга Хан, Ирина Цыханская, Татьяна Чурсина
Метагеография - междисциплинарная область знания, находящаяся на стыке науки, философии и искусства. Возможные синонимы понятия метагеографии - философия ландшафта (пейзажа), геофилософия, философия пространства (места), экзистенциальная география, геософия.
Искусство практически всегда опиралось на пространственное воображение. Можно сказать, что живопись, графика, скульптура и архитектура рождаются "из" пространства, по-своему понятым каждым художником.
Эпохи постструктурализма, постмодернизма и глобализации способствовали тесному сближению современного искусства с новыми способами видения и воображения пространства. Человек стал непосредственно мыслить пространством.
Конечно, «пространственный поворот» начался "не вчера". Язык традиционных медиа, главным образом, живописи, строился на перекодировании трехмерного пространства в двухмерное. Осознание в качестве «родовой» специфики изобразительного искусства работу с пространством, построение пространства на плоскости произошло примерно в то же время, когда и зарождение географии как науки о пространстве - в конце XIX века.
Художественные течения начала XX в. определили пространство в качестве основы нового мироощущения. Искусство художественного и литературного авангарда рассматривало и воображало пространство как, по сути, экзистенциальную онтологию человека. Второй, послевоенный художественный авангард 1940-1960-х годов в главном лишь повторил пространственные интенции, заложенные классическим авангардом.
Философские и методологические работы французских мыслителей второй половины XX века - Мерло-Понти, Фуко, Делёза и Гваттари - принципиально изменили ситуацию. Пожалуй, впервые произведения искусства, и в первую очередь, живопись, были осмыслены в контексте другого, более глубокого понимания пространства - прежде всего, в феноменологическом ключе. В своих исследованиях они во многом отталкивались и от философских эссе Мартина Хайдеггера. "Пространственный поворот" был сопряжён с поворотом онтологическим, то есть с совершенно иными трактовками бытия человека в мире. Знаменитый хайдеггеровский концепт "Da-Sein" (приблизительный перевод: бытие-здесь) оказался крайне "к месту" в интерпретациях современного искусства.
Наука, более других занимающаяся пространством, - география - большую часть своей истории была близка искусствам - описания, изображения, воображения. Её научно-исследовательские и одновременно образные, близкие к искусству, "вершины" связаны с классическими землеописаниями, дневниками путешествий и ландшафтными зарисовками. Эта славная традиция стала постепенно исчезать к концу XIX века.
В XX веке география быстро разрасталась, "раздвигалась" новыми научными направлениями. Не хватало только методологически важных попыток выйти за пределы господствующего позитивистского взгляда на мир и на человека в мире. Частично эту роль на себя взяли возникшие последовательно антропогеография, культурное ландшафтоведение, культурная география, а затем и гуманитарная география. Однако всё же недоставало пограничной ментальной области мысли - между искусством, литературой, наукой и философией. Такой областью мысли и стала метагеография, по аналогии с метафизикой Аристотеля - тем, что идёт "после" традиционной географии, не взамен её, но рядом, параллельно, ближе к искусству и философии.
Суть метагеографии - в поиске и нащупывании трансграничных пространственных образов, путей, переходов, синтезирующих искусство, науку, философию в уникальных визуально-вербальных опытах порождения новых ментальных ландшафтов. Естественным для неё является анализ экзистенциального опыта переживания различных ландшафтов и мест - как своих, так и чужих. Метагеография предполагает также существование ментальных схем, карт и образов "параллельных" пространств, которые лучше всего "улавливать" и представлять средствами искусства.
Здесь она близка психогеографии, хорошо известной современному искусству в практиках ситуационизма. Но, в отличие от психогеографии, реагирующей на непосредственное восприятие конкретного места, метагеография более ориентирована на практики активного, "волюнтаристского" воображения пространства "поверх" психологических обстоятельств места.
Метагеографическое искусство - это попытка обозначить некие сакральные смыслы, проявленные через пространственные образы; попытка метафизики в пространстве. Такая установка не кажется новаторской, если вспомнить взгляды ряда мыслителей и художников начала XX века: Фаворского, Флоренского, Жегина, русских космистов.
Тема метагеографии предполагает междисциплинарность, смешение контекстов. Кураторы собрали для проекта «Метагеография» художников, работающих в разных медиа. «Медиальный» обзор проекта образует своеобразную географию современного искусства, когда каждое медиа занимает свое «место» в пространстве искусства. Кураторы попытались отразить это в пространстве выставки.
Одну из частей выставки составляют авторы, работающие с живописью. Это поколение 30-40 летних, художники с традиционным профессиональным базисом (выпускники МГАХИ им. Сурикова - мастерская П. Никонова - Ю. Шишкова). Возможно, объединяющим моментом в их творчестве можно назвать внимание к проблемам художественной формы и направленность на «средний путь» в искусстве, избегающий как авангардных крайностей «нового ради нового», так и охранительных консервативных установок.
Живопись - давний «центр» искусства. Однако наполненность этого центра давно ставится под вопрос. Территория прирастает на границах, и развитие искусства сегодня сильно связано с «новыми медиа». Находясь на фронтире, эти практики наращивают искусство, «периферия» оказывается самым напряженным и значимым участком. В выставке участвует ряд видеохудожников. Прежде всего, это объединение «Вверх!», работающее с темой русского космизма, а также другие выпускники московской Школы Фотографии и Мультимедиа им. Родченко.
При дальнейшем движении в пространстве выставки «от центра» мы находим профессиональных географов, которые фактически впервые входят в поле визуальных искусств со своими проектами. Один из них, легенда отечественной географии, создатель географических картоидов, Борис Родоман. Интересно также, что двое участников выставки имеют и географическое, и художественное образование.
Помимо медиального анализа пространства выставки важна и другая точка зрения, акцентирующая индивидуальное видение темы метагеографии каждым из участников.
Тему растворения в пространстве исследуют Татьяна Чурсина, Павел Отдельнов и Николай Смирнов. У всех них живописная материя выступает как метафора пространства, метафора поглощения и растворения культуры, цивилизации, объекта, частной жизни. Пространство как некую агрессивную среду, которую человек вынужден преодолевать в течение жизни, воспринимают Дмитрий Самодин и Ирина Цыханская.
Геокаллиграфия Дмитрия Замятина в своей жестуальной четкости и минималистичности касаний смотрится дзен-вариантом живописных космогоний, вернее, геогоний Натальи Ситниковой. Космогонией современности и абстрактным экспрессионизмом цифровой эры смотрится видео Петра Жукова «Russian online tube», в котором движущиеся в пространстве цветовые пятна оказываются обработанным видео из социальных сетей, снятых на «горячие» темы. Объединение «Вверх!» в своих видео разрабатывает тему русского космизма. Единственным достойным вектором для человечества и его дальнейшего развития остается движение вверх.
Призыв покинуть земное пространство, сделать из географии космографию, поддерживает работа Максима Смиренномудренского «12 апреля 1961». Его работа с пространством холста происходит на грани строгой выстроенности, постмодернистской игры и аппеляции к сакральным смыслам пространства.
В попытке вновь захватить центр в пространстве искусства живопись начинает имитировать другие медиа, воспринимать их как природу. Холсты Евгении Буравлевой, Егора Плотникова и Павла Отдельнова в каком-то смысле соприкасаются с эстетикой «New Topographics» в их стремлении к отстраненности, стилистической анонимности, чистоте, обыденности и базовому топографическому состоянию.
Тему затерянности в пространстве и утрат развивает Ирина Филатова, Софья Гаврилова и Андрей (aka Дюдя) Сарабьянов. Пространственные утраты воспринимаются как утраты временные, они маркируют хрупкость ландшафтов («Территориальные целостности» Софьи Гавриловой), невозвратимость ушедшего детства («На районе» Ирины Филатовой) и городской среды, в которой происходило что-то экзистенциально важное («9/3» Андрея Сарабьянова и «На районе» Ирины Филатовой).
Евгений Стрелков и Андрей Суздалев в своих комплексных проектах сочетают печатную графику, саунд и видео инсталляции. Используя язык научного исследования, они работают с географическим воображаемым, знаками на карте, их работы включают в себя очень разнообразные репрезентации, основанные на слухе, осязании, системном гаптическом эффекте. К проекту «Сирены» Евгения Стрелкова примыкает серия керамических объектов «Вологуды» Ольги Хан, в которых Волжские водохранилища обретают свой звук в выставочном пространстве. Географические картоиды Бориса Родомана - модели концептуального картирования пространства - типологически могут рассматриваться как неизвестный пока "остров" московского концептуализма.
Дмитрий Замятин
Николай Смирнов
Дмитрий Замятин - географ, культуролог, эссеист, поэт, каллиграф. Участник нескольких конференций "География и искусство" (Институт наследия, РГГУ), семинара "География и искусство" (ГЦСИ). Доктор культурологии, кандидат географических наук.
Занимается гуманитарной географией, географией искусства и литературы, геокультурным брендингом территорий. Участник геолитературной экспедиции "К развалинами Чевенгура" (Воронежская область, 2000). Книга эссе "В сердце воздуха: к поискам сокровенных пространств" (премия Андрея Белого, 2011); книга стихов "Парижский словарь московитов" (2013). Главный научный сотрудник, руководитель Центра геокультурной региональной политики Института культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачёва (Москва).
Николай Смирнов - художник, куратор, выпускник географического факультета МГУ.
Кураторские проекты: «Городская тектоника» (2011, в рамках Салона ЦДХ «Город»), «Москва молодая («Новая суровость»)» (2010 г, малый зал ВЗ Манеж, СПб), «Stanzas: московская живопись «нового поколения» (музей современного искусства «Эрарта», 2013)
моя работа на выставке и небольшой текст с пояснением:
Павел Отдельнов. Субстанция.
Завораживающее горизонтальное пространство средней полосы России, растекающееся на многие сотни километров. Сама поверхность земли кажется зыбкой и не имеющей определенных границ. По этой поверхности трудно идти, каждый шаг дается с трудом, мешает идти глубокий снег и бурьян, нет никаких ориентиров, чтобы понять направление. Нет дорог и карт, нет компаса и небо заволокло тучами. Это похоже на сон. Сон завоевателя наполеоновской или гитлеровской кампании, сон странника-богомольца, бредущего, чтобы "рассеять на своем ходу тяжесть горюющей души народа".
Обитающие здесь всегда хотели противопоставить этой безразмерности и безвременью свой человеческий масштаб. Построить дом, посадить сад, чтобы, наконец, осесть и остановить свой ход. Но приходит межсезонье и пасмурные дни, дуют ветры и дожди смывают дороги, а странника снова зовут бесприютные пространства.
Эпоха нулевых годов оставила после себя своеобразные памятники: тогровые и логистические центры, автосервисы и производственные здания. Своей вычурностью и яркими цветами они бросают вызов окружающему пейзажу, пытаясь задать ему систему координат. Но все усилия обречены, субстанция обязательно поглотит следы человека и все прорастет бурьяном.
2.
к сожалению я не смог попасть на выставку и поэтому публикую фотографии Жени. К фотографиям добавляю авторские комментарии.
Приведенный картоид "Поляризованная биосфера" - один из двух идеальных объектов созданных Борисом Родоманом. Второй - растущий моноцентрический ареал. Второй отражает сущее, первый - желаемое. Это идеальная территориальная модель взаимодействия Человека и Природы.
РОДОМАН
Борис Борисович Родоман (р. 1931) - российский учёный-географ. Доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия (Москва). Один из основателей теоретической географии в России. Главные научные достижения связаны с разработкой концепций культурного ландшафта и поляризованной биосферы, а также методологии и методики построения картоидов - анаморфированных в целях теоретической географии или потребителя географических карт. Некоторые картоиды Б. Родомана могут рассматриваться как произведения искусства в контексте школы московского концептуализма.
Картоиды / описание
Картоиды - тип географических карт, описывающих теоретические модели пространства или ландшафта. Они в значительной мере отличаются от традиционных географических карт и могут не иметь обычных проекций, ориентации, масштаба и легенды (условных обозначений). Смысл картоидов - в подчёркивании, выделении существенно важных качественных особенностей пространства или ландшафта.
Картоиды могут восприниматься и интерпретироваться как художественная графика, представляющая образы пространства. Эти образы, по преимуществу, концептуальны, отражают теоретические представления о пространстве. Расширяющая системная интерпретация картоидов предполагает их отнесение к современному концептуальному искусству. Большинство картоидов Б. Родомана выполнены в 1960-1980-х годах и типологически могут рассматриваться как неизвестный пока "остров" московского концептуализма.
3.
проекты "Дальняя" и "Фигуры прилива" Андрея Суздалева
Визуально-акустический выставочный проект "Дальняя" завершает цикл, посвящённый Белому морю ("Реверс севера", "Фигуры прилива"). В основе инсталляции - книга художника, созданная по материалам соловецкого дневника, который рисовался во время очередной поездки на острова (кисточка и палочка китайской туши - очень удобно в путешествии, места занимает немного и рюкзак не оттягивает). За многими знаками стоят личные наблюдения - такая авторская "метагеография". Зарисовки как бы постоянно "мерцают" между знаком/иероглифом и "натурной съёмкой": вот археологические раскопки, вот рой комаров над свежевырытой ямой, ржавая бочка, переделанная в печку-буржуйку, наковальня, дровяной сарай, старый причал в Кеми, туманы, лабиринты, при-ливы, отливы... Для меня они не просто предметы-феномены,
но идеи, кирпичики идей, из которых складываются развёрнутые повествования. Отсюда и особая графическая система записи, которая возникла и постепенно развивалась начиная с 2000 года. При переносе этих идей на нотный стан возникают своего рода графические псевдо-песни - избранные дорожные партитуры, маленькие пьесы воображения.
"Фигуры прилива" Андрея Суздалева
Эта книга - рассказанная на новый лад извечная «сказка морехода», своеобразный электронный дневник путешествия автора на Белое море, где реальные наблюдения перемешиваются с загадочными фантастическими сюжетами, не имеющими однозначного толкования. Пустынные пространства, «земли незнаемые», которые мы готовы распознавать сквозь мелкую зыбь телеобразов, с широко открытыми глазами... Череда минималистской графики неспешно проплывает перед очарованным наблюдателем, а происходящие с ней метаморфозы оставляют широкое поле для интерпретаций. Анимация озвучена оригинальными «звуками прилива», сгенерированными специальной компьютерной программой на основе графика приливов и отливов Белого моря.
4.
справа - Егор Плотников "Недалеко от дома"
20 ноября. 15.00. Недалеко от дома.
В РАБОТЕ, СОСТОЯЩЕЙ ИЗ 12 ФРАГМЕНТОВ, ХУДОЖНИК ИССЛЕДУЕТ ТЕМУ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ПЕЙЗАЖА.
Местность, когда-то наполненная людьми и делами, опустела, природа постепенно поглощает следы деятельности человека, но все же то тут, то там, как бы случайно обнаруживается его незримое присутствие. Это завораживает автора, заставляет его остановиться и осмотреться.
Русский пейзаж - это, в первую очередь, «пейзаж-ожидание», такой, как саврасовские «Грачи», и сегодня он вновь актуален: признаки присутствия человека как приметы приближающейся смены времени года. Земля в ожидании зимы и в ожидании новых людей и новых дел.
5.
6.
Татьяна Чурсина
7.
Объекты Дмитрия Самодина, видео Ирины Цыханской и живопись Николая Смирнова.
Николай Смирнов. "Регион 87"
Регион 87 - это автомобильный код Чукотского автономного округа. Чукотка - "крайний" регион РФ, как в своем удалении от Москвы, так и по ряду своих социальных и природных характеристик. Тем не менее эта экстремальность и "крайность" удивительным образом может восприниматься как метафора всей России. Руинированные остатки советского индустриального и военного освоения: остовы шахт, блочные дома, военные строения, геодезические знаки, дороги, проложенные по линейке, столбы электропередач - все это затеряно в бескрайнем и суровом пространстве. В более широком смысле это смотрится как извечное противостояние Природы и Цивилизации и обреченность последней быть поглощенной первой.
8.
видео Ирины Цыханской "Колобок"
Максим Смиренномудренский
9.
Наталья Ситникова
10.
Ирина Филатова. Живописная инсталяция «На районе»
Во дворе_хм, 2014_120x150
Качели_2014,хм,110x140
Самолет, хм, 2014_125x150
Город 1. Картонный подиум 50х35х35, детские кубики
Город 2. Картонный подиум 60х35х35, детские кубики
«На районе» - это то место, где родилась большая часть населения нашей страны. Это некие экстерриториальные локусы, которые находятся везде и нигде. Черты географической индивидуальности здесь нивелированы, и можно перепутать, к примеру, Владивосток с Ярославлем. Россия - страна огромных пространств, и государственность удерживалась здесь только путем трансляции канона. «Район» - это канон повседневности, который воспроизводился и воспроизводится на всей территории от Калининграда до Анадыря.
С другой стороны: советский спальный район 60-х гг, рабочий район, построенный «от завода»; современный спальный район - все это разные культуры. И можно говорить, что, например, спальный район 60-70-х гг. практически утерян. Ирина Филатова работает с позднесоветским рабочим районом, районом ее детства, который до сих пор широко представлен в российских городах - в основном в провинции. Это районы, которые выстраивались предприятиями для своих работников (например «Брагино» в Ярославле, «Скоморохова гора» в Рыбинске, «Тайфун» в Калуге и т.д.) В очередях на квартиру стояли годами, дома стали массово строиться высотными (больше 10 этажей), они ставились на пустырях, с минимальным благоустройством. Как обязательный атрибут - железная вручную сваренная горка и пара турников. Магазин, детсад, школа. Монументальное творение на советскую тематику - мозаика или сграффито - на входе в район - на торце здания - и какой-нибудь монумент в честь завода-благодетеля, например, непонятно как втиснутый в пространство между домами самолет (район «Скоморохова гора», Рыбинск).
Эти позднесоветские районы были последней массовой застройкой, проведенной в нашей стране. До сих пор они являются важной составляющей персональной идентичности бОльшей части россиян (где живешь - «На Лампочке» (район Калуги)) и, кажется, пришло то время, когда мы можем дистанцироваться и попытаться осмыслить их как эстетический и культурный феномен, в том числе феномен нашего детства, нашего самосознания и мироощущения.
Николай Смирнов
11.
12.
"В поисках пространства" - спецпроект резиденции в Дивногорье.
Ирина Филатова.
13.
"Психогеографическая карта Дивногорья Ирины Филатовой". Авторы: Ирина Филатова, Николай Смирнов.
14.
Евгения Буравлева. Бесконечный проект.
Бесконечность, бескрайность русского ландшафта - одно из ключевых понятий в русской культуре.
Монотонный среднерусский пейзаж многократно становился героем для произведений русских художников. Освещенное солнцем золотое поле Ивана Шишкина постепенно трансформировалось в мерзлое поле с комьями грязи в фотофиксациях группы «Коллективные действия».
Протяженность русского ландшафта, многочасовая, многодневная, 9 часовых поясов (если бы мы не продали Аляску, то захватили бы и другое полушарие) сочетается с полугодовой неизменностью зимнего пейзажа.
Бесконечную горизонталь изредка пересекает вертикаль церковной колокольни, трубы советского заброшенного завода или просто фигура человека. Человек в России не помеха природе. Неотступное поглощение природой неиспользуемых человеком пространств можно наблюдать со времени революции 1991 года.
Рожденная заново, восстановленная, горизонталь заставляют снова обостриться одному из свойств русского человека - созерцательности, описанной Федором Достоевским. Это новая созерцательность, направленная на заполненный заново бесконечный пейзаж. Обитаемость любого пейзажа обозначается дорогой или протоптанной тропинкой, свидетельствующей о том , что есть точка в пространстве, куда можно направить движение, и оно перестанет быть хаотичным.
Особенностью нового русского пейзажа является отсутствие дороги или ее очевидная заброшенность. Стоя на краю пейзажа, бесконечного, безориентирного, человек получает неисчислимое количество предполагаемых векторов движения. И, учитывая русскую созерцательность, полную непредсказуемость продолжительности периода ожидания.
Но кто сказал, что единственно верным решением должно быть решение двигаться?
15.
конференция, приуроченная к выставке
16.
участники выставки
17.
фотографии Евгении Буравлевой. Больше фото здесь.