Детство Мишино можно было описать тремя словами: пи**ец, арматура и Сибирь..
На просторах интернета нашлось прекрасное. Прошу прощения за мат - мопед не мой.
Вот если я сижу на толчке, и в дверь туалета постучится аист, и предложит мне стать баптистом за триста рублей в месяц, что я буду делать? естественно спрошу себя, как он попал в квартиру" -глубокомысленно бредил Миша.
в экран телевизора с той стороны стучались новости, оглашая мир о новых напастях и кибернетических грибах, убивающих печень зверей в зоопарках Токио.
с наступлением ночи из ходиков на ковёр выпала дохлая ворона, ходики пропели "героин кончился, теперь дискотека". "Пора, уже полночь", -подумал Миша, подтянув засаленые спортивки, допил пиво и медленно поплёлся бить сына. Детство Мишино можно было описать тремя словами: пиздец, арматура и Сибирь, и что характерно, сына своего он воспитывал так же, тоесть хорошо.
В это время своей комнате без окон и шурупов, потому что всё было прибито гвоздями по суровой Мишиной традиции прямо к полу, сидел Элик, четырнадцатилетний Мишин сын. Услышав отцовские шаги, Элик сложил кубики обратно в большую коробку от телевизора, поправил на себе краденную из магазина пижаму со слонятами, пустил слезу, слюну и сосредоточенно обосрался, забившись в угол между кроватью и тумбочкой.
Из Сибири Мишу увезли в возрасте восьми лет, сразу после того, как его бабка, известная самогонщица и зам.нар.кома по труду, преставилась, оставив после себя крупное наследство в виде рейда милиции и пожара в колхозном сарае. Получив такой стимул к жизни, Мишины родители решили немедля использовать столь блистательный шанс и уехать подальше из родного края, перед этим хорошеньки избив Мишу валенками с песком, чтобы помнил родину.
Прибыв, на новое место и повзрослев, Миша устроился на пол ставки на рельсовый завод, который был единственным, что было видно из окна его квартиры.
Аист был не просто птицей, Аист был хорошим Мишиным другом, и они часто по вечерам пили водку с шербетом и играли в шашки на кухне. Познакомились они в поезде из сибири, когда в мишином рюкзаке обнаружился стрёмного вида птенец, в нецензурной форме попросивший закрыть рюкзак потому, что "свет в глаза, ты нормальный вообще?"
вот и сейчас, они сидели на кухне, Аист задумчиво пресовал окурок в тарелку из под доеденого шербета,а Миша задумчиво смотрел на пепел оседающий вокруг завода, и вслушивался в усердные всхипывания избитого сына.
-ведь если бога нет, зачем тогда эта война? - грустно спросил Аист
по грязным обоям с тюльманами лениво ползали тараканы, холодильник эпилептично задёргался и притих, прислушиваясь к шипению газовых горелок и далёкому эху булькающей в унитазе воды. лампочка, укрывшись в пыльную газету светила прямо на стол. на столе стояла пустая бутылка и шахматная доска. белый потолок скрылся в темноте и дыму.
Миша не ответил, он всё смотрел в окно, в нём заводские трубы, превратившись в двух гигантских гусениц, ощетинились ворсом и шурша галькой заползли в заводские цеха спать.
а на горизонте бронзово-коричневым маревом расцветал атомный гриб.
через две минуты тепловая волна сожгла на Мише всё мясо, и горячий ветер расшиб его почерневшие кости о стену кухни.
-почему именно война? -тихо спросил себя Аист
Миша проснулся в холодном поту перед телевизором.. из ходиков на ковёр выпала дохлая ворона.