Болезнь
Иногда во время болезни появляется странное ощущение. Допустим на термометре 38, или приступ радикулита и согнуть спину - почти подвиг, или еще что-то такое, совершенно очевидное, а потом, когда на секунду становится легче, тебе вдруг начинает совершенно отчетливо казаться, что симулируешь, что совсем не болен. Что все эти симптомы ты себе придумал для каких-то целей. Ну там, чтобы тебя жалели, например, чтобы обращали на тебя внимание, любили, заботились и так далее. И в эту минуту становится невыносимо стыдно и противно. До следующего приступа боли или новой волны жара.
Может быть, на самом деле так и есть? Не знаю. Я болел и при избытке, и при недостатке внимания. Какой либо связи с этим никогда не замечал, но может, просто не хватает честности признаться?
В стремлении к чужой жалости есть что-то до ужаса постыдное и в тоже время, это практически наркотическая зависимость. Наверное, также чувствует себя наркоман, который понял, в какую страшную западню угодил, но не имеет сил выбраться из своего смертоносного, но порой такого сладкого плена. Интересно, что категорический отказ от чужой заботы и чужого сочувствия тоже может на поверку оказаться обычным манипуляторским приёмом для того, чтобы на тебя обратили внимание, но только непрямым (и стало быть более «честным») путём.
И вот порой хочется жалости, но это хотение тебе омерзительно, и, в то же время, подозреваешь, что это омерзение - твоя же собственная уловка… И где здесь искренность, и где вранье? Господи, как же трудно быть человеком!
Может быть, на самом деле так и есть? Не знаю. Я болел и при избытке, и при недостатке внимания. Какой либо связи с этим никогда не замечал, но может, просто не хватает честности признаться?
В стремлении к чужой жалости есть что-то до ужаса постыдное и в тоже время, это практически наркотическая зависимость. Наверное, также чувствует себя наркоман, который понял, в какую страшную западню угодил, но не имеет сил выбраться из своего смертоносного, но порой такого сладкого плена. Интересно, что категорический отказ от чужой заботы и чужого сочувствия тоже может на поверку оказаться обычным манипуляторским приёмом для того, чтобы на тебя обратили внимание, но только непрямым (и стало быть более «честным») путём.
И вот порой хочется жалости, но это хотение тебе омерзительно, и, в то же время, подозреваешь, что это омерзение - твоя же собственная уловка… И где здесь искренность, и где вранье? Господи, как же трудно быть человеком!