(no subject)
Небритый божок в рубашке сидит у пивного ларька,
Тянет худую шею из неоправленного воротника.
И в затравленном взгляде его - такая тоска.
Пива в прозрачном бокале осталось на полглотка.
Ну если бы кто-то хотя б из глины его слепил и обжог
Может и стал бы богом этот хмельной божок.
Сотворил бы себе планету голубую или там фиолетовую.
Наполнил ее предметами, населил бы ее поэтами…
Но экономный ваятель пожалел на него материал,
Из пустоты, из вакуума, из ничего изваял.
А «ничего» - это не глина, не воздух и не вода.
А «ничего» - это даже меньше, чем никогда.
Скульптор, скульптор, зачем из небытия ты его извлек?
И куда же, куда же денется этот пустой божок?
Никто на вокзале не ждет его, не целует его глаза.
А ведь было же, было же, было же: ночь, ливень, гроза!
Страх, волненье, любовь… Рука скользила по волосам…
Но попробуй, придумай чудо для не верящих в чудеса.
Даже боги и те умирают, если жертвенный гаснет огонь.
Тянется до горизонта кладбище мертвых богов.
Никто ни о чем их не просит. Храмы их сожжены.
Их луки, громы и молнии никому уже не нужны.
Ну а этот божок, теперь уже просто бомжик, а не божок.
Даже в собственном храме он нынче совсем чужой.
Но обратно уже не исчезнешь, значит нужно куда-то жить.
Плавится хрупкая улица. Видения, миражи.
Божок допивает пиво, подсчитывает гроши.
Он думает: «Я успею...» - и никуда не спешит...
Тянет худую шею из неоправленного воротника.
И в затравленном взгляде его - такая тоска.
Пива в прозрачном бокале осталось на полглотка.
Ну если бы кто-то хотя б из глины его слепил и обжог
Может и стал бы богом этот хмельной божок.
Сотворил бы себе планету голубую или там фиолетовую.
Наполнил ее предметами, населил бы ее поэтами…
Но экономный ваятель пожалел на него материал,
Из пустоты, из вакуума, из ничего изваял.
А «ничего» - это не глина, не воздух и не вода.
А «ничего» - это даже меньше, чем никогда.
Скульптор, скульптор, зачем из небытия ты его извлек?
И куда же, куда же денется этот пустой божок?
Никто на вокзале не ждет его, не целует его глаза.
А ведь было же, было же, было же: ночь, ливень, гроза!
Страх, волненье, любовь… Рука скользила по волосам…
Но попробуй, придумай чудо для не верящих в чудеса.
Даже боги и те умирают, если жертвенный гаснет огонь.
Тянется до горизонта кладбище мертвых богов.
Никто ни о чем их не просит. Храмы их сожжены.
Их луки, громы и молнии никому уже не нужны.
Ну а этот божок, теперь уже просто бомжик, а не божок.
Даже в собственном храме он нынче совсем чужой.
Но обратно уже не исчезнешь, значит нужно куда-то жить.
Плавится хрупкая улица. Видения, миражи.
Божок допивает пиво, подсчитывает гроши.
Он думает: «Я успею...» - и никуда не спешит...