Золото партии (ч.1)
Резкий звук дверного звонка клешнями вырвал Андрея из интернета.
Каждую осень история повторялась. Не то, чтобы это было совсем уж невыносимо, -нет, Андрей спокойно справлялся с эмоциями, которые это событие неизменно вызывало, и иногда во всем этом высвечивались даже какие-то комичные элементы, но все-таки оно, событие это, не относилось к тем, что ждут с нетерпением. Мало того, что время года формировало безрадостное, выдохшееся какое-то настроение, -сама персона Сергея Ивановича, дух, который он источал, и характер его появления никак не делали реальность ярче.
Никто уже и не помнил, когда он впервые появился в их квартире. Кажется, он достался им в наследство от живых и здоровых родителей Андрея. Он страховал мамину дачу, ту самую, на которую она теперь ездила эпизодически, но продавать её не хотела, и поэтому проблема открытия и закрытия огурцов с цветами по окончании сезона повисла на сыне, как Хома Брут на ведьме. Несмотря на все логичные доводы, с приложением расчетов на бумажном носителе, убедительно демонстрирующие, что никакой выгоды самостоятельное выращивание овощей в условиях развитого потребительского рынка принести не может, Нина Алексеевна приводила маловразумительные контраргументы -дескать, на даче она отдыхает (таская пудовые ведра с навозом), дышит чистым воздухом (в пяти минутах от дачи, прямо за лесополосой, в две смены работал завод пластмасс), и к тому же, ее овощи- свои, без химикатов (удобрения она покупала ровно там же, где и все сельхозпредприятия региона, только по розничной цене).
В конце концов, Андрей понял, что проиграл переговоры, и согласился взять на себя часть приусадебных забот, наняв для этих целей деклассированные элементы, вечно ошивавшиеся у ГСК, в котором был гараж у отца. Всех все устраивало: Андрей на приусадебном хозяйстве не делал ничего, время от времени рапортуя Нине Алексеевне, что все, мол, вскопано, и они с Настей надышались прекрасным воздухом, обитатели гаражей отлично справлялись, и были благодарны ему за полтинники и выпивку, а мама приезжала к открытию или закрытию сезона одухотворенной. И единственным напоминанием о существовании маразматического садового участка оставался Сергей Иванович. Как и гаража, который подарил Андрею возможность бюджетного аутсорсингового решения.
Сергей Иванович работал страховым агентом, и страховал мамину дачу, равно как и отцовский гараж, тоже никому не нужный, поскольку переться в промзону посреди ночи, чтобы запереть на замок застрахованную от всех бед машину, Андрею не пришло бы в голову ни под одним стимулятором. Кроме того, в список его забот попала и квартира, которую они с Настей с горем и ипотекой пополам купили сами, но оказалась она в ведении Сергея Иваныча тоже мамиными стараниями, -уж очень она ему отчего-то доверяла, и Андрей на сей счет не сильно противился, во-первых, потому, что в страховании квартиры был хоть какой-то резон, а во-вторых, он уже знал, чем заканчиваются дискуссии с мамой.
Страховой агент приходил всегда либо к концу октября, либо в самом начале ноября, когда жить уже и без него становилось противно. Что бы ни случилось, даже в те периоды, когда все кругом начинали наперегонки заболевать гриппом, никогда не было такого, чтоб Сергей Иваныч не появился со всей свойственной ему нудностью выполнить служебный долг. Он, конечно же, был немолод, но не в том еще возрасте, когда умирают от естественных причин, и Андрей понимал, что и в этом году агент про них вряд ли позабудет. Более того, по приобретенному к своему возрасту опыту общения он уже изучил типаж, к которому относился Сергей Иваныч, и четко знал, что уж этот-то проживет побольше всех остальных.
- Ну ты откроешь, или мне отсюда вылезать?- донесся из ванной раздраженный Настин голос.
- Да все, иду уже, - Андрей нехотя свернул окно Фейсбука, и выдвинулся в коридор. По пути к двери он в который раз подумал о том, что вот эти нотки раздражительности, возмущения, а иногда- и просто слабо скрываемой неприязни проклевываются в Настиных интонациях все чаще, хотя голос оставался абсолютно тем же, и теперь уже трудно было поверить, что именно им она произносила все те нежные, бесценные слова, когда-то раздиравшие изнутри грудь счастьем, и сподвигшие его на ипотеку и прозябание в промозглой, богом забытой дыре вместо бегства в "нерезиновую", в котором нашло спасение большинство его потока.
На пороге стоял Сергей Иваныч, хотя Андрей и так знал, кого он увидит за дверью.
Страховой агент в деталях повторял прошлогодний вариант самого себя, впрочем, в предыдущие годы он выглядел точно так же. Он был одет в серое драповое пальтишко, однобортное и коротенькое, какое на старых фотографиях носили партийные бонзы. Шея была заботливо укутана в мохеровый шарф, который, если отматывать ленту памяти к тем же временам, доставался только "по блату", и был чрезвычайно мягким и пестрым, его еще называли "французским шарфом", хотя страна происхождения и не была гарантирована. Винтажную коллекцию гармонично завершали тщательно надраенные сапоги на молниях и меховая шапка с навечно спаянными ушами.
-Добрый вечер! -поприветствовал Сергей Иваныч. У него были едва заметные дефекты произношения, которые можно было бы назвать забавными, будь он другого пола и лет на сорок помоложе, но, так как случай был не тот, Андрей отмечал их с легким раздражением. В частности, агент слегка не выговаривал "р", и выходило у него что-то вроде: "Добдый вечет". Коме того, гласные у него получались какими-то безнадежно-тягучими, исполненными ненатуральным умиротворением и жизненной усталостью.
Андрей привычно приволок стул, - Сергей Иваныч никогда не проходил в комнату, заполняя все бланки в коридоре, и даже свое меховое ископаемое не всегда снимал с головы.
-Ну как у вас тут дела? - осведомился он, приземлившись на стул, и вытряхивая бумаги из своего портфельчика, такого же жалкого и трогательно сбереженного, как и весь его остальной гардероб.
- Да все нормально, Сергей Иваныч, - дежурно ответил Андрей, не желая вступать в более содержательную беседу. Агент был словоохотлив, и Андрей это хорошо знал.
- Ну...Что ж...-неопределенно резюмировал Сергей Иваныч. -Это прекрасно. Давайте сейчас оформим все побыстрее, да я и пойду, а то, знаете, мы на дачу собирались, розы закрывать, а автобус в половине седьмого уже отходит.
Андрей утвердительно кивнул, - ему и самому не терпелось поскорее избавиться от агента, тем более что он уже приобрел негативный опыт задушевного общения в те его визиты, когда тот никуда не торопился. Тогда, не желая казаться невоспитанным, Андрей вынужден был делать вид, что ему интересны ностальгические нюни старикашки, и покорно выслушивал длинные нравоучительные истории из тех времен, когда пальто Сергея Иваныча было еще новым, время от времени вставляя какие-нибудь междометия, имитирующие фидбэк. А порассказать Сергею Иванычу было чего.
Дело в том, что во времена развитого социализма он был какой-то шишкой в Обкоме партии. Андрей точно не знал, как его должность называлась, но по рассказам, был тогда Сергей Иваныч функционером весомым и принципиальным, дослужился он до того завидного кресла, пройдя все скользкие ступени партийной карьеры, начиная с должности комсомольского инструктора. В общем, это и было хорошо заметно в его облике, да и некоторые жесты в общей массе суетливых и виноватых, выделялись руководительским пафосом. К примеру, заполнял бланки Сергей Иваныч, торопясь, неуклюже, словно бы оправдываясь за свое присутствие здесь, а вот подпись на них ставил роскошную, породистую, сидя с прямой спиной, поджатыми губами, и с общим выражением того, что вот сейчас сдвинутся какие-то очень важные механизмы в циклопической махине власти.
-Ну что, Андрей Николаевич, как обычно?- уточнил бывший функционер. - Дачу, гараж и квартиру, да? Вы уж не отказывайтесь ни от чего, время сейчас сами знаете какое, да и потом я, чтоб на автобус успеть, все уже и заполнил, - он виновато улыбнулся, и помахал плотной пачкой страховых полисов на манер павлиньего пера.
- Да, да. давайте так, - отмахнулся Андрей. Голова у него была забита совсем другими проблемами. В предпоследний месяц старого года он, судя по всему, оставался без бонусов, продажи просели вообще на пустом месте, хотя пока что не настолько, чтобы кресло под ним начало покачиваться. На всякий случай Андрей подкладывал шефу через секретаршу аналитические статьи из рбк.ру о том, что он в падении продаж вроде как и не виноват, это сейчас везде так. Да сам бы он это легко пережил, но все упиралось в Настю. Все выглядело так, что кризис развивался не только в оптовом секторе.
История была долгая, но если представить ее в виде дайджеста, то они с Настей были женаты уже четвертый год, и, если все начиналось с коммунальной идиллии, то теперь ситуация все больше походила на экономически мотивированное существование под одной крышей; Настя преподавала социальную психологию в каком-то там Колледже Прав человека, и ее доходы с трудом перекрывали затраты на косметику. Андрей старался, как мог, и, надо сказать, по сравнению со многими своими однокашниками, из которых каждый в силу своего персонального горя остался тут, у него что-то, да получалось. Пару раз в год они летали во всякие там турецко-египетские здравницы, этой весной замахнулись даже на Будапешт, словом, хватало не только на самое необходимое, но и на целый перечень мелкобуржуазных радостей.
Сперва жена не позволяла себе ни одного слова сомнения в том, что для семейного очага Андрей -достойный охотник. Она и теперь, когда невидимые границы взаимного обожания были нарушены, делала это нечасто, но, что хуже всего, он понимал -дело не в доходах, они- только одна из переменных в заумном уравнении Настиного восприятия. Догадка, которую он отгонял от себя, как аллигатора в плохом сне про Флориду, терроризировала его: он больше не интересен Насте как человек, как ее мужчина, как Андрей, кроме которого она не замечала вообще ничего вокруг еще пару лет назад. И можно ли развернуть этот процесс вспять, он не знал.
Разумеется, он и сам был небезгрешен. Он позволял себе участие в традиционных мужских посиделках, - пивбарах, банях, тесных квартирах друзей, и время от времени,- незапланированно, само по себе, -мероприятия случались сексуально наполненными, зачастую очень аппетитно, друзья Андрея, все сплошь семейные, знали толк в том, как это обустроить. Андрей в этих случаях особо не боролся со своей совестью, успокаивая себя тем, что, дескать, вместе живущие люди со временем приедаются друг другу, и такие разрядки им только на пользу. А главное- он продолжал любить Настю, почти так же, как в их первый год, но ощущение того, что они продолжают дрейфовать в разные стороны, не покидало его.
Маленькие симпатичные детали жизни, -улыбчивый утренний поцелуй перед работой, пересыпанный шутками, согретый взаимным теплом ужин, желанный вечерний секс, мысль о котором целый день не позволяла впадать в отчаяние, - все это холодело, блекло, или уходило совсем.
И вот теперь, когда он надеялся хоть как-то залатать трещинки соединяющего их моста во время поездки в Бангкок, его оставляют без бонусов, необычный Новый год рушится, и тянет за собой к чертовой матери все остальное. Ему было о чем подумать сейчас, и страховой агент с его занудством в эти размышления никак не вписывался.
- Добрый вечер, Сергей Иваныч, -нарочито вежливо поприветствовала агента Настя по пути из ванной. Она была обернута большим банным полотенцем, оставлявшим видимым все, что выше плеч и ниже бедер, и на голове у нее тоже было полотенце, свернутое тюрбаном. Андрей привычно полюбовался ее ладными, аккуратными ножками, -все-таки она была нахально, вызывающе хороша. Обидно, что к этому тоже привыкают.
-Здравствуйте, Настя! -с ней старый пень обходился без отчества, и, как сейчас показалось Андрею, гораздо теплее, чем обычно. -Как у вас дела? Все ходошо, как я посмотдю?
Настя, собиравшаяся по-быстрому пробежать коридор, чтобы поскорее одеться, замедлила шаг и повернулась к агенту.
- Да как Вам сказать, Сергей Иваныч...Не то, чтобы все...и не то, чтобы очень...
Сергей Иваныч оторвался от бумаг, и внимательно оглядел ее.
-Что такое, Настя? Что вы такое говорите? Случилось что-нибудь?
-Да нет, нет, Сергей Иваныч, -поспешила она успокоить его. - Трагедии никакой, все, вроде, как обычно...Но...
Сказав это, она неопределенно махнула рукой, и ушла в комнату.
Андрей не верил своим ушам. Нет, конечно, между супругами все возможно, но чтобы выносить сор из избы в присутствии ни с какой стороны не близкого человека - это было уже слишком. Уж не собирается ли она посвятить эту облезлую комсомольскую крысу в их глубоко личные проблемы отношений, в болезненную тематику их спадов и охлаждений? Да с какой радости она вообще решила вступить с ним в диалог?
-Не в настроении сегодня супруга ваша, я так замечаю? -заискивающе спросил Сергей Иваныч, мелко, дробно посмеялся, и вновь углубился в формуляры.
- Да она давно уже не в настроении, -огрызнулся Андрей, для самого себя неожиданно, вслух.
Сергей Иваныч опять оторвался от бумаг, и пристально взглянул на Андрея.
-Как-то это все звучит, знаете ли, тревожно, - начал он. - Я вот Нину Алексеевну не один год знаю, так, уважаю ее как женщину с активной позицией, так, и...
-Сергей Иваныч! - оборвал его Андрей. -Вы, кажется, на автобус опаздывали, клубнику засыпать? Вы поторопитесь, а то ведь реально не успеете!
-Да-да, пожалуй, - пробормотал агент, и обиженно склонился над бумагами.
-Андрей! -донесся из спальни голос Насти. -Ну почему ты так невежливо себя ведешь? Ведь Сергей Иваныч не из дурных побуждений спросил, он Нину Алексеевну знает, переживает за тебя, может, а ты?! Сергей Иваныч, - она уже обращалась к агенту; - а вы чайку с нами не выпьете? Хороший, "Дикая вишня", только что заварила, и конфитюр у меня чудесный!
- Да что Вы, спасибо, Настенька! -начал было отнекиваться тот. - У меня автобус уж совсем скоро, если сегодня розы не накроем- беда, а я в ближайшие дни не смогу, очень много дооформить надо.
- Да успеете Вы на свой автобус, - убалтывая его, Настя солнечно заулыбалась. - И потом- на улице холодно сейчас, вы же замерзнете там, на даче, так хоть чаю горячего попьете перед уходом! Соглашайтесь!
Страховой агент засучил левый манжет, и посмотрел на какую -то доисторическую рухлядь, "Слава" или "Полет" на широком кожаном ремне, с застежкой, как у детского сандалика, -Андрей не успел разглядеть.
- Вы знаете, Настя...Я, пожалуй, успею на автобус, -объявил он.
-Ну вот и прекрасно. Проходите на кухню.
Впервые за всю совместную историю страхования Сергей Иваныч расстегнул "молнии" на своих бахилах, и разулся. Андрей отметил, что носки у него были серые и очень плотные, хотя до серьезных морозов было еще порядком.
И в тот момент, когда Настя, пододвинув каждому чашку и блюдечко с клубничным конфитюром, очень по-домашнему разлила душистый бордовый чай, Андрей все понял; и про ее диалог с агентом, и про приглашение на чаепитие, и почему все это вообще происходит. Жена попросту мстила ему, играла на его нервах. Зная, что страховщик вызывает у него легкое раздражение, она не только продемонстрировала, что готова в какой-то мере вытащить на свет их, и только их, сложности, но и позволила себе зазвать его на сугубо семейный вечер, зная наверняка, что все, о чем мечтает муж -это чтоб агент побыстрее ушел.
Что ж, это была война. Неожиданно объявленная. Но он не собирался проигрывать. Он сейчас посидит как ни в чем не бывало, прихлебывая ароматизированное варево, и посмотрит, что же она предпримет дальше, и зачем она вообще устроила чаепитие для старого бюрократа.
Сергей Иваныч держал чашку в двух ладонях, как пиалу, словно бы боялся, что ее у него в любую минуту отнимут, и пошлют догонять автобус. Конфитюр он намазывал на крекер тоже как-то неуверенно, украдкой. Но чай ему очень нравился, это было очевидно, как и то, что он начинал осваиваться в обстановке, и понемногу смелеть.
-Уютно у вас, хорошо, - заулыбался агент, отдуваясь, и осматриваясь по сторонам.
-Да, мы старались, -ответила Настя. - Дизайнера приглашали, и мы ему еще объясняли детально, что от него хотим. Так что именно в плане решения пространства мы уюта добились.
-Ну, это тоже немало, -заключил Сергей Иваныч.
-Да, -согласилась Настя. -Немало. Вот только душевного комфорта нам, похоже, так создать и не удалось.
Андрей внутренне напрягся вслед за этой фразой. Похоже, нападение продолжалось, и пооткровенничать с бывшим функционером жена собиралась всерьез.
-Что такое? - казенно изумился Сергей Иваныч, обильно набирая конфитюр крекером, как лопатой.
Настя неторопливо отхлебнула чай, и, вернув чашку на блюдце, задумчиво выдохнула.
- Не получаются у нас полноценные отношения. Нормальная семья не выходит. Как-то так.
Андрей сидел молча, и не собирался открывать рот. Отчасти потому, что беседа выходила все более интригующей, а отчасти- оттого, что и нечего было сказать. Выжидать -вот была единственная позиция, остававшаяся ему в этой странной битве.
- Что Вы говорите? -поднял брови агент.
-Да, -горько согласилась Настя. -К сожалению, похоже, что это- так.
-М-ммм..., -разочаровано промычал Сергей Иваныч, прожевывая печенье. - это нехорошо. Семья-это, знаете, для человека -все. Как же вы так, а? Молодые ж совсем...Андрей, что ж Вы так?
-Я?? -раздраженно переспросил он. -А как это я- так? Что я не так делаю?
- Ну как же, -убежденно сказал агент. - Жена твоя, женушка...это ж родной человек.
-Да я и не говорю, что она мне не родной. Я не знаю, зачем она Вас во все это впутать решила.
-Да я ничего, ничего, -замахал лапами Сергей Иваныч. - Я ж вас сколько знаю уже, свой, почитай, вы меня не смущайтесь. Вы просто молодые пока еще совсем, не цените этого..Я вот так скажу: пока с женой один кусок хлеба долго не зарабатывал, не делил его -не научишься, не поймешь, нет.
Произнеся это, он снова присосался к чашке.
- Да мы как бы зарабатываем, -парировал Андрей, с туманным ощущением того, что на самом деле он оправдывается. - Вместе. Правда, складывается наш кусок хлеба несколько непропорционально, если Вы уж решили об этом заговорить, и супруга моя, насколько я понимаю, эту тему поддерживает. И не самый черствый хлеб ей достается, я бы сказал, правда, Настя? -тут он обратился уже к жене, и по недовольной гримаске понял, что мяч теперь на его стороне, хотела пооткровенничать с посторонним бумагомаракой, -что ж, извольте. - И отдыхаем мы не в самых дешевых местах, отметьте, в какой-нибудь там санаторий на Волге уже не ездим, запросы другие, в звездах отелей разбираемся... Гардеробы обновляем.
Сергей Иваныч поставил чашку на стол, и внимательно посмотрел на Андрея.
-Ну это ж все хорошо, конечно...Я такого, знаете, и не нюхал, -начал он.
-Нет, Вы подождите! -Андрей уже разошелся, ему казалось, что аргументы у него выходили увесистыми, и загонял он их в конструкцию разговора, как гвозди, - сразу и глубоко.
- Жизнь -то у Анастасии Алексанны не такая уж и беспросветная, если посудить. По вечерам, нет-нет, да и выходит она в свет, с дорогими подругами , в такие места, где счет приносят, как будто девушки где-нибудь в Ковент-Гардене посидели! (он никогда не был в Лондоне и не видел Ковент-Гардена, но название казалось ему очень фешенебельным) . -И на все это я, хочешь- не хочешь, как-то зарабатываю, чтоб обеспечить дорогой моей супруге стиль жизни, который бы ее радовал, ну или хотя бы не был невыносимым. Вот так, Сергей Иваныч. А Вы говорите- кусок хлеба, вместе? С этим я пока один справляюсь. Ценить, говорите, научусь? Вам теперь не кажется, что уж ценить-то я более-менее научился?
Андрей перевел дух, вспомнив про свой чай.
- Так я что сказать хотел, -продолжил Сергей Иваныч. -Все это- прекрасно, и Вы- большой молодец. Мне о таком в свое время и мечтать не приходилось. Тогда, знаете, времена были...Нам только и показали, что Белград с Варшавой, да и то- из окна автобуса. Вам-то сейчас вон что можно, хоть, я считаю, и зря. Жили мы по средствам, пусть у меня лично и были какие-то привилегии..Но там тоже тогда было, знаете- не разгуляешься, в лупу за всем смотрели. Дачу как построил, так? -и то в "Правду" писали, мол, на какие шиши, чуть было не сняли, едва отвертелся тогда...Да, так о чем я говорил?- страховой агент наморщил лоб, загоняя в угол расшалившуюся мыслишку. - Вот я о том, что все эти блага, по мне- так не совсем и заработанные, ну бог с ними, -не самое главное. А что главное- это то, как вы друг друга понимаете, поддерживаете, когда трудно, да вот хотя бы как я тогда с этой дачей. Мы с Натальей Андреевной уже тридцать пять лет как вместе, так?-тут он указал пальцем в потолок , - и, конечно, всякое бывало, но так, чтобы о разводе хотя бы заговорить -не было такого. Потому что мы все это время вместе, бок о бок эти годы отшагали, хлеб делили, радости, печали, все! И теперь -куда уж мы друг без друга! Вы ж еще не понимаете пока, да и страны той теперь уже нет, вам совсем другие ценности навязывают, а я о них другое думаю, но это уже-так...
Сергей Иваныч вздохнул, безнадежно махнул рукой, и уставился в свою пустую чашку. Настя, перехватив его взгляд, моментально наполнила ее чаем.
-Да я тоже считаю, что дело не в одних лишь потребительских радостях, Сергей Иваныч, -согласилась Настя, опустив заварник на стол. -Не этого нам не хватает. Что-то очень важное и страшное происходит между нами, понимаете?
Каждую осень история повторялась. Не то, чтобы это было совсем уж невыносимо, -нет, Андрей спокойно справлялся с эмоциями, которые это событие неизменно вызывало, и иногда во всем этом высвечивались даже какие-то комичные элементы, но все-таки оно, событие это, не относилось к тем, что ждут с нетерпением. Мало того, что время года формировало безрадостное, выдохшееся какое-то настроение, -сама персона Сергея Ивановича, дух, который он источал, и характер его появления никак не делали реальность ярче.
Никто уже и не помнил, когда он впервые появился в их квартире. Кажется, он достался им в наследство от живых и здоровых родителей Андрея. Он страховал мамину дачу, ту самую, на которую она теперь ездила эпизодически, но продавать её не хотела, и поэтому проблема открытия и закрытия огурцов с цветами по окончании сезона повисла на сыне, как Хома Брут на ведьме. Несмотря на все логичные доводы, с приложением расчетов на бумажном носителе, убедительно демонстрирующие, что никакой выгоды самостоятельное выращивание овощей в условиях развитого потребительского рынка принести не может, Нина Алексеевна приводила маловразумительные контраргументы -дескать, на даче она отдыхает (таская пудовые ведра с навозом), дышит чистым воздухом (в пяти минутах от дачи, прямо за лесополосой, в две смены работал завод пластмасс), и к тому же, ее овощи- свои, без химикатов (удобрения она покупала ровно там же, где и все сельхозпредприятия региона, только по розничной цене).
В конце концов, Андрей понял, что проиграл переговоры, и согласился взять на себя часть приусадебных забот, наняв для этих целей деклассированные элементы, вечно ошивавшиеся у ГСК, в котором был гараж у отца. Всех все устраивало: Андрей на приусадебном хозяйстве не делал ничего, время от времени рапортуя Нине Алексеевне, что все, мол, вскопано, и они с Настей надышались прекрасным воздухом, обитатели гаражей отлично справлялись, и были благодарны ему за полтинники и выпивку, а мама приезжала к открытию или закрытию сезона одухотворенной. И единственным напоминанием о существовании маразматического садового участка оставался Сергей Иванович. Как и гаража, который подарил Андрею возможность бюджетного аутсорсингового решения.
Сергей Иванович работал страховым агентом, и страховал мамину дачу, равно как и отцовский гараж, тоже никому не нужный, поскольку переться в промзону посреди ночи, чтобы запереть на замок застрахованную от всех бед машину, Андрею не пришло бы в голову ни под одним стимулятором. Кроме того, в список его забот попала и квартира, которую они с Настей с горем и ипотекой пополам купили сами, но оказалась она в ведении Сергея Иваныча тоже мамиными стараниями, -уж очень она ему отчего-то доверяла, и Андрей на сей счет не сильно противился, во-первых, потому, что в страховании квартиры был хоть какой-то резон, а во-вторых, он уже знал, чем заканчиваются дискуссии с мамой.
Страховой агент приходил всегда либо к концу октября, либо в самом начале ноября, когда жить уже и без него становилось противно. Что бы ни случилось, даже в те периоды, когда все кругом начинали наперегонки заболевать гриппом, никогда не было такого, чтоб Сергей Иваныч не появился со всей свойственной ему нудностью выполнить служебный долг. Он, конечно же, был немолод, но не в том еще возрасте, когда умирают от естественных причин, и Андрей понимал, что и в этом году агент про них вряд ли позабудет. Более того, по приобретенному к своему возрасту опыту общения он уже изучил типаж, к которому относился Сергей Иваныч, и четко знал, что уж этот-то проживет побольше всех остальных.
- Ну ты откроешь, или мне отсюда вылезать?- донесся из ванной раздраженный Настин голос.
- Да все, иду уже, - Андрей нехотя свернул окно Фейсбука, и выдвинулся в коридор. По пути к двери он в который раз подумал о том, что вот эти нотки раздражительности, возмущения, а иногда- и просто слабо скрываемой неприязни проклевываются в Настиных интонациях все чаще, хотя голос оставался абсолютно тем же, и теперь уже трудно было поверить, что именно им она произносила все те нежные, бесценные слова, когда-то раздиравшие изнутри грудь счастьем, и сподвигшие его на ипотеку и прозябание в промозглой, богом забытой дыре вместо бегства в "нерезиновую", в котором нашло спасение большинство его потока.
На пороге стоял Сергей Иваныч, хотя Андрей и так знал, кого он увидит за дверью.
Страховой агент в деталях повторял прошлогодний вариант самого себя, впрочем, в предыдущие годы он выглядел точно так же. Он был одет в серое драповое пальтишко, однобортное и коротенькое, какое на старых фотографиях носили партийные бонзы. Шея была заботливо укутана в мохеровый шарф, который, если отматывать ленту памяти к тем же временам, доставался только "по блату", и был чрезвычайно мягким и пестрым, его еще называли "французским шарфом", хотя страна происхождения и не была гарантирована. Винтажную коллекцию гармонично завершали тщательно надраенные сапоги на молниях и меховая шапка с навечно спаянными ушами.
-Добрый вечер! -поприветствовал Сергей Иваныч. У него были едва заметные дефекты произношения, которые можно было бы назвать забавными, будь он другого пола и лет на сорок помоложе, но, так как случай был не тот, Андрей отмечал их с легким раздражением. В частности, агент слегка не выговаривал "р", и выходило у него что-то вроде: "Добдый вечет". Коме того, гласные у него получались какими-то безнадежно-тягучими, исполненными ненатуральным умиротворением и жизненной усталостью.
Андрей привычно приволок стул, - Сергей Иваныч никогда не проходил в комнату, заполняя все бланки в коридоре, и даже свое меховое ископаемое не всегда снимал с головы.
-Ну как у вас тут дела? - осведомился он, приземлившись на стул, и вытряхивая бумаги из своего портфельчика, такого же жалкого и трогательно сбереженного, как и весь его остальной гардероб.
- Да все нормально, Сергей Иваныч, - дежурно ответил Андрей, не желая вступать в более содержательную беседу. Агент был словоохотлив, и Андрей это хорошо знал.
- Ну...Что ж...-неопределенно резюмировал Сергей Иваныч. -Это прекрасно. Давайте сейчас оформим все побыстрее, да я и пойду, а то, знаете, мы на дачу собирались, розы закрывать, а автобус в половине седьмого уже отходит.
Андрей утвердительно кивнул, - ему и самому не терпелось поскорее избавиться от агента, тем более что он уже приобрел негативный опыт задушевного общения в те его визиты, когда тот никуда не торопился. Тогда, не желая казаться невоспитанным, Андрей вынужден был делать вид, что ему интересны ностальгические нюни старикашки, и покорно выслушивал длинные нравоучительные истории из тех времен, когда пальто Сергея Иваныча было еще новым, время от времени вставляя какие-нибудь междометия, имитирующие фидбэк. А порассказать Сергею Иванычу было чего.
Дело в том, что во времена развитого социализма он был какой-то шишкой в Обкоме партии. Андрей точно не знал, как его должность называлась, но по рассказам, был тогда Сергей Иваныч функционером весомым и принципиальным, дослужился он до того завидного кресла, пройдя все скользкие ступени партийной карьеры, начиная с должности комсомольского инструктора. В общем, это и было хорошо заметно в его облике, да и некоторые жесты в общей массе суетливых и виноватых, выделялись руководительским пафосом. К примеру, заполнял бланки Сергей Иваныч, торопясь, неуклюже, словно бы оправдываясь за свое присутствие здесь, а вот подпись на них ставил роскошную, породистую, сидя с прямой спиной, поджатыми губами, и с общим выражением того, что вот сейчас сдвинутся какие-то очень важные механизмы в циклопической махине власти.
-Ну что, Андрей Николаевич, как обычно?- уточнил бывший функционер. - Дачу, гараж и квартиру, да? Вы уж не отказывайтесь ни от чего, время сейчас сами знаете какое, да и потом я, чтоб на автобус успеть, все уже и заполнил, - он виновато улыбнулся, и помахал плотной пачкой страховых полисов на манер павлиньего пера.
- Да, да. давайте так, - отмахнулся Андрей. Голова у него была забита совсем другими проблемами. В предпоследний месяц старого года он, судя по всему, оставался без бонусов, продажи просели вообще на пустом месте, хотя пока что не настолько, чтобы кресло под ним начало покачиваться. На всякий случай Андрей подкладывал шефу через секретаршу аналитические статьи из рбк.ру о том, что он в падении продаж вроде как и не виноват, это сейчас везде так. Да сам бы он это легко пережил, но все упиралось в Настю. Все выглядело так, что кризис развивался не только в оптовом секторе.
История была долгая, но если представить ее в виде дайджеста, то они с Настей были женаты уже четвертый год, и, если все начиналось с коммунальной идиллии, то теперь ситуация все больше походила на экономически мотивированное существование под одной крышей; Настя преподавала социальную психологию в каком-то там Колледже Прав человека, и ее доходы с трудом перекрывали затраты на косметику. Андрей старался, как мог, и, надо сказать, по сравнению со многими своими однокашниками, из которых каждый в силу своего персонального горя остался тут, у него что-то, да получалось. Пару раз в год они летали во всякие там турецко-египетские здравницы, этой весной замахнулись даже на Будапешт, словом, хватало не только на самое необходимое, но и на целый перечень мелкобуржуазных радостей.
Сперва жена не позволяла себе ни одного слова сомнения в том, что для семейного очага Андрей -достойный охотник. Она и теперь, когда невидимые границы взаимного обожания были нарушены, делала это нечасто, но, что хуже всего, он понимал -дело не в доходах, они- только одна из переменных в заумном уравнении Настиного восприятия. Догадка, которую он отгонял от себя, как аллигатора в плохом сне про Флориду, терроризировала его: он больше не интересен Насте как человек, как ее мужчина, как Андрей, кроме которого она не замечала вообще ничего вокруг еще пару лет назад. И можно ли развернуть этот процесс вспять, он не знал.
Разумеется, он и сам был небезгрешен. Он позволял себе участие в традиционных мужских посиделках, - пивбарах, банях, тесных квартирах друзей, и время от времени,- незапланированно, само по себе, -мероприятия случались сексуально наполненными, зачастую очень аппетитно, друзья Андрея, все сплошь семейные, знали толк в том, как это обустроить. Андрей в этих случаях особо не боролся со своей совестью, успокаивая себя тем, что, дескать, вместе живущие люди со временем приедаются друг другу, и такие разрядки им только на пользу. А главное- он продолжал любить Настю, почти так же, как в их первый год, но ощущение того, что они продолжают дрейфовать в разные стороны, не покидало его.
Маленькие симпатичные детали жизни, -улыбчивый утренний поцелуй перед работой, пересыпанный шутками, согретый взаимным теплом ужин, желанный вечерний секс, мысль о котором целый день не позволяла впадать в отчаяние, - все это холодело, блекло, или уходило совсем.
И вот теперь, когда он надеялся хоть как-то залатать трещинки соединяющего их моста во время поездки в Бангкок, его оставляют без бонусов, необычный Новый год рушится, и тянет за собой к чертовой матери все остальное. Ему было о чем подумать сейчас, и страховой агент с его занудством в эти размышления никак не вписывался.
- Добрый вечер, Сергей Иваныч, -нарочито вежливо поприветствовала агента Настя по пути из ванной. Она была обернута большим банным полотенцем, оставлявшим видимым все, что выше плеч и ниже бедер, и на голове у нее тоже было полотенце, свернутое тюрбаном. Андрей привычно полюбовался ее ладными, аккуратными ножками, -все-таки она была нахально, вызывающе хороша. Обидно, что к этому тоже привыкают.
-Здравствуйте, Настя! -с ней старый пень обходился без отчества, и, как сейчас показалось Андрею, гораздо теплее, чем обычно. -Как у вас дела? Все ходошо, как я посмотдю?
Настя, собиравшаяся по-быстрому пробежать коридор, чтобы поскорее одеться, замедлила шаг и повернулась к агенту.
- Да как Вам сказать, Сергей Иваныч...Не то, чтобы все...и не то, чтобы очень...
Сергей Иваныч оторвался от бумаг, и внимательно оглядел ее.
-Что такое, Настя? Что вы такое говорите? Случилось что-нибудь?
-Да нет, нет, Сергей Иваныч, -поспешила она успокоить его. - Трагедии никакой, все, вроде, как обычно...Но...
Сказав это, она неопределенно махнула рукой, и ушла в комнату.
Андрей не верил своим ушам. Нет, конечно, между супругами все возможно, но чтобы выносить сор из избы в присутствии ни с какой стороны не близкого человека - это было уже слишком. Уж не собирается ли она посвятить эту облезлую комсомольскую крысу в их глубоко личные проблемы отношений, в болезненную тематику их спадов и охлаждений? Да с какой радости она вообще решила вступить с ним в диалог?
-Не в настроении сегодня супруга ваша, я так замечаю? -заискивающе спросил Сергей Иваныч, мелко, дробно посмеялся, и вновь углубился в формуляры.
- Да она давно уже не в настроении, -огрызнулся Андрей, для самого себя неожиданно, вслух.
Сергей Иваныч опять оторвался от бумаг, и пристально взглянул на Андрея.
-Как-то это все звучит, знаете ли, тревожно, - начал он. - Я вот Нину Алексеевну не один год знаю, так, уважаю ее как женщину с активной позицией, так, и...
-Сергей Иваныч! - оборвал его Андрей. -Вы, кажется, на автобус опаздывали, клубнику засыпать? Вы поторопитесь, а то ведь реально не успеете!
-Да-да, пожалуй, - пробормотал агент, и обиженно склонился над бумагами.
-Андрей! -донесся из спальни голос Насти. -Ну почему ты так невежливо себя ведешь? Ведь Сергей Иваныч не из дурных побуждений спросил, он Нину Алексеевну знает, переживает за тебя, может, а ты?! Сергей Иваныч, - она уже обращалась к агенту; - а вы чайку с нами не выпьете? Хороший, "Дикая вишня", только что заварила, и конфитюр у меня чудесный!
- Да что Вы, спасибо, Настенька! -начал было отнекиваться тот. - У меня автобус уж совсем скоро, если сегодня розы не накроем- беда, а я в ближайшие дни не смогу, очень много дооформить надо.
- Да успеете Вы на свой автобус, - убалтывая его, Настя солнечно заулыбалась. - И потом- на улице холодно сейчас, вы же замерзнете там, на даче, так хоть чаю горячего попьете перед уходом! Соглашайтесь!
Страховой агент засучил левый манжет, и посмотрел на какую -то доисторическую рухлядь, "Слава" или "Полет" на широком кожаном ремне, с застежкой, как у детского сандалика, -Андрей не успел разглядеть.
- Вы знаете, Настя...Я, пожалуй, успею на автобус, -объявил он.
-Ну вот и прекрасно. Проходите на кухню.
Впервые за всю совместную историю страхования Сергей Иваныч расстегнул "молнии" на своих бахилах, и разулся. Андрей отметил, что носки у него были серые и очень плотные, хотя до серьезных морозов было еще порядком.
И в тот момент, когда Настя, пододвинув каждому чашку и блюдечко с клубничным конфитюром, очень по-домашнему разлила душистый бордовый чай, Андрей все понял; и про ее диалог с агентом, и про приглашение на чаепитие, и почему все это вообще происходит. Жена попросту мстила ему, играла на его нервах. Зная, что страховщик вызывает у него легкое раздражение, она не только продемонстрировала, что готова в какой-то мере вытащить на свет их, и только их, сложности, но и позволила себе зазвать его на сугубо семейный вечер, зная наверняка, что все, о чем мечтает муж -это чтоб агент побыстрее ушел.
Что ж, это была война. Неожиданно объявленная. Но он не собирался проигрывать. Он сейчас посидит как ни в чем не бывало, прихлебывая ароматизированное варево, и посмотрит, что же она предпримет дальше, и зачем она вообще устроила чаепитие для старого бюрократа.
Сергей Иваныч держал чашку в двух ладонях, как пиалу, словно бы боялся, что ее у него в любую минуту отнимут, и пошлют догонять автобус. Конфитюр он намазывал на крекер тоже как-то неуверенно, украдкой. Но чай ему очень нравился, это было очевидно, как и то, что он начинал осваиваться в обстановке, и понемногу смелеть.
-Уютно у вас, хорошо, - заулыбался агент, отдуваясь, и осматриваясь по сторонам.
-Да, мы старались, -ответила Настя. - Дизайнера приглашали, и мы ему еще объясняли детально, что от него хотим. Так что именно в плане решения пространства мы уюта добились.
-Ну, это тоже немало, -заключил Сергей Иваныч.
-Да, -согласилась Настя. -Немало. Вот только душевного комфорта нам, похоже, так создать и не удалось.
Андрей внутренне напрягся вслед за этой фразой. Похоже, нападение продолжалось, и пооткровенничать с бывшим функционером жена собиралась всерьез.
-Что такое? - казенно изумился Сергей Иваныч, обильно набирая конфитюр крекером, как лопатой.
Настя неторопливо отхлебнула чай, и, вернув чашку на блюдце, задумчиво выдохнула.
- Не получаются у нас полноценные отношения. Нормальная семья не выходит. Как-то так.
Андрей сидел молча, и не собирался открывать рот. Отчасти потому, что беседа выходила все более интригующей, а отчасти- оттого, что и нечего было сказать. Выжидать -вот была единственная позиция, остававшаяся ему в этой странной битве.
- Что Вы говорите? -поднял брови агент.
-Да, -горько согласилась Настя. -К сожалению, похоже, что это- так.
-М-ммм..., -разочаровано промычал Сергей Иваныч, прожевывая печенье. - это нехорошо. Семья-это, знаете, для человека -все. Как же вы так, а? Молодые ж совсем...Андрей, что ж Вы так?
-Я?? -раздраженно переспросил он. -А как это я- так? Что я не так делаю?
- Ну как же, -убежденно сказал агент. - Жена твоя, женушка...это ж родной человек.
-Да я и не говорю, что она мне не родной. Я не знаю, зачем она Вас во все это впутать решила.
-Да я ничего, ничего, -замахал лапами Сергей Иваныч. - Я ж вас сколько знаю уже, свой, почитай, вы меня не смущайтесь. Вы просто молодые пока еще совсем, не цените этого..Я вот так скажу: пока с женой один кусок хлеба долго не зарабатывал, не делил его -не научишься, не поймешь, нет.
Произнеся это, он снова присосался к чашке.
- Да мы как бы зарабатываем, -парировал Андрей, с туманным ощущением того, что на самом деле он оправдывается. - Вместе. Правда, складывается наш кусок хлеба несколько непропорционально, если Вы уж решили об этом заговорить, и супруга моя, насколько я понимаю, эту тему поддерживает. И не самый черствый хлеб ей достается, я бы сказал, правда, Настя? -тут он обратился уже к жене, и по недовольной гримаске понял, что мяч теперь на его стороне, хотела пооткровенничать с посторонним бумагомаракой, -что ж, извольте. - И отдыхаем мы не в самых дешевых местах, отметьте, в какой-нибудь там санаторий на Волге уже не ездим, запросы другие, в звездах отелей разбираемся... Гардеробы обновляем.
Сергей Иваныч поставил чашку на стол, и внимательно посмотрел на Андрея.
-Ну это ж все хорошо, конечно...Я такого, знаете, и не нюхал, -начал он.
-Нет, Вы подождите! -Андрей уже разошелся, ему казалось, что аргументы у него выходили увесистыми, и загонял он их в конструкцию разговора, как гвозди, - сразу и глубоко.
- Жизнь -то у Анастасии Алексанны не такая уж и беспросветная, если посудить. По вечерам, нет-нет, да и выходит она в свет, с дорогими подругами , в такие места, где счет приносят, как будто девушки где-нибудь в Ковент-Гардене посидели! (он никогда не был в Лондоне и не видел Ковент-Гардена, но название казалось ему очень фешенебельным) . -И на все это я, хочешь- не хочешь, как-то зарабатываю, чтоб обеспечить дорогой моей супруге стиль жизни, который бы ее радовал, ну или хотя бы не был невыносимым. Вот так, Сергей Иваныч. А Вы говорите- кусок хлеба, вместе? С этим я пока один справляюсь. Ценить, говорите, научусь? Вам теперь не кажется, что уж ценить-то я более-менее научился?
Андрей перевел дух, вспомнив про свой чай.
- Так я что сказать хотел, -продолжил Сергей Иваныч. -Все это- прекрасно, и Вы- большой молодец. Мне о таком в свое время и мечтать не приходилось. Тогда, знаете, времена были...Нам только и показали, что Белград с Варшавой, да и то- из окна автобуса. Вам-то сейчас вон что можно, хоть, я считаю, и зря. Жили мы по средствам, пусть у меня лично и были какие-то привилегии..Но там тоже тогда было, знаете- не разгуляешься, в лупу за всем смотрели. Дачу как построил, так? -и то в "Правду" писали, мол, на какие шиши, чуть было не сняли, едва отвертелся тогда...Да, так о чем я говорил?- страховой агент наморщил лоб, загоняя в угол расшалившуюся мыслишку. - Вот я о том, что все эти блага, по мне- так не совсем и заработанные, ну бог с ними, -не самое главное. А что главное- это то, как вы друг друга понимаете, поддерживаете, когда трудно, да вот хотя бы как я тогда с этой дачей. Мы с Натальей Андреевной уже тридцать пять лет как вместе, так?-тут он указал пальцем в потолок , - и, конечно, всякое бывало, но так, чтобы о разводе хотя бы заговорить -не было такого. Потому что мы все это время вместе, бок о бок эти годы отшагали, хлеб делили, радости, печали, все! И теперь -куда уж мы друг без друга! Вы ж еще не понимаете пока, да и страны той теперь уже нет, вам совсем другие ценности навязывают, а я о них другое думаю, но это уже-так...
Сергей Иваныч вздохнул, безнадежно махнул рукой, и уставился в свою пустую чашку. Настя, перехватив его взгляд, моментально наполнила ее чаем.
-Да я тоже считаю, что дело не в одних лишь потребительских радостях, Сергей Иваныч, -согласилась Настя, опустив заварник на стол. -Не этого нам не хватает. Что-то очень важное и страшное происходит между нами, понимаете?