Образец оборонной фантастики
Лейтенант-орденоносец В. АГУРЕЕВ
Если завтра война... (взгляд в будущее)
Узкая шифрограмма выползала змейкой из аппарата. Бумажная лента, извиваясь, ложилась у ног дежурного. У аппарата дежурил Вася Ребров. За его спиною стояли трое: командующий Западной авиагруппой комкор Зыбин, комиссар Добров и командир летной группы Лакин. Все трое читали шифрограмму.
«Командиру Северо-Западной группы: вылет 2,45. Задача - подавление военно-промышленных пунктов - Кенигсберг, Гдыня, Киль. Усиленный удар по авиабазам Свинемюнде, Зеллин, Травемюнде... Гольтенау. Придаю в назначенное время вылета для сопровождения истребительную группу ИП-21 А...»
Аппарат продолжал выстукивать ...командующему Южной авиагруппы. Даю точки поражения: Дрезден... Лейпциг... Франкфурт... Эссен. Главное внимание со средоточии, на пунктах Лейна, Эссен...
Пальцы Васи Реброва быстро перебирали ленту, пропуская целые фразы.
Наконец, когда на полу свернулось еще полтора метра ленты, Зыбин стукнул по плечу Реброва.
- Стоп, тише!
Наклонив еще ниже голову, комкор начал читать вслух. Его голос гулко звучал в блиндаже:
«Точки первоочередного поражения для Западной авиагруппы: Варшава, Познань, Берлин, Магдебург, Ганновер. Для усиления Южной группы выделить 6 эскадрилий... Вылет немедленно. Я нахожусь вспомогательной группой, действуя в направлениях Берлин, Веймар, Штуттгарт. Мои позывные «Сокол-I», дополнительные указания в воздухе».
Зыбин развернул карту. Ему надо было точно распределить цели для своих эскадрилий, дать определенные цели эскадрильям, идущим к югу. Лакин склонился над картой. Внимательно слушая комкора, он делал пометки.
- 118-я, 32-я... и 804-я эскадрильи пойдут под командой Островерхова - на Дрезден, Веймар, Бреслау... 411-я, 36-я, 81-я по курсу Мерзебург, Лейна - крепче ударить по Лейне, - подчеркнул комкор.
Его карандаш, отмечая пункты, прокалывал тонкую восковку. Мысленно он бомбил уже эти гнезда хищников - орудийные, танковые и химические заводы.
- Вы, товарищ Лакин, вылетаете направлении Берлин - Ганновер. Ознакомьте летный состав с заданием. Для подавления подземных авиабаз Берлинского узла взять запас глубинных бомб. В этом районе по донесению первого эшелона еще активно действуют самолеты противника. Мы имеем некоторые потери. Вас будут сопровождать истребители «И-30» в количестве 216 машин.
Лакин вышел из блиндажа. На аэродроме, захлебываясь, ревели сирены. В темноте мелькали огромные грузовики, подвозящие бомбы. Разрезавший ночную тишину визгливый звук сирен, наконец, смолк. Над аэродромом слышался едва уловимый лязг лебедок и шум от работы механиков, готовивших к вылету машины.
Огромные полутонки и тонновые бомбы исчезали в зияющей черноте люков. Казалось, что бомбардировщики будут поглощать их без конца.
Эскадрильи готовились во второй рейд, чтобы решительным ударом уничтожить врага, затеявшего безумную военную авантюру.
В то время, как эскадрильи готовились в этот рейд, победоносная армия Советского Союза, подавляя сопротивление Польши (начавшей вместе с «третьей империей» восточную авантюру), переправилась через Вислу, стремительно шла на запад, тесня германские дивизии.
Когда последние бомбы исчезли в люках кораблей, лейтенант Бондаренко, расправив лямки парашюта, вынул из кармана бутерброд.
- Не успел поесть, - сказал он штурману Лямцеву, вонзая зубы в мягкую булку. - А на брауншвейгскую и гамбургскую колбасы сейчас надеяться не приходится. В Германии после фашистского господства в лучшем случае отведаете суррогатных сосисок или каких-нибудь патентованных пилюль (одобренных министерством хозяйства) марки «я голоден». Да, пожалуй, нашей группе там сегодня садиться не придется...
- Нам, полагаю, нет. Будут садиться ребята из третьего эшелона, но... со своими продуктами, конечно, - ответил, улыбаясь, Лямцев.
Гул работающих моторов обрывает разговор друзей. Экипажи занимают места. Машины взлетают в темноте. Они быстро набирают высоту, ложатся курсом на запад.
Внизу мелькает родная земля, свободная советская земля, богатая и обильная. Это к ее заводам и полям, к ее недрам протянулись хищные лапы врага. Протянулись, но были отсечены. Час расплаты настал. Враг будет уничтожен на его же территории.
Когда у Лакина проносятся в голове эти мысли, с соседних аэродромов поднимаются стаи истребителей и бомбардировщиков. Рассредоточившись, они берут курс на запад.
Второй рейд начался. Где-то далеко с северо-запада и юга родины идут лавы таких же машин.
Лакин набирает высоту. Каждая эскадрилья следует своим курсом, чутко слушая в эфире распоряжения флагмана. Самолеты продолжают набирать высоту. Лакин видит как стрелка альтиметра подошла 10 тысячам. Несколько минут, как надета кислородная маска.
Потянулись чужие земли. Земли... которые скоро будут не чужими, а рабочих и крестьян Германии.
Он оглядывается назад. Вверху почти над самыми головами идут истребители. Их силуэты в темноте похожи на летучих мышей. Четко выделяются автоматические пушки, торчащие из крыльев.
Лакин, наклоняясь к микрофону, спрашивает штурмана:
- Ну, как? - и наблюдает за его фигурой, маячащей у курсоуказателя и прицела.
Бородин коротко отвечает:
- Пересекли Неман... Вислу... Под нами Познань.
Командир регулирует винт ориентатора и видит землю, вернее, не землю, а легкие огневые вспышки - это линия фронта.
Самолеты летят на запад. Проходит еще четверть часа, и в воздухе появляются разрывы от зениток. Чем дальше, тем их больше. Небо покрывается сотнями огненных клубков. Самолет содрогается от движения воздуха. Завеса бесполезна, снаряды не могут достичь такой высоты.
Бомбардировщики идут вперед. Вот уже Кюстрин, Франкфурт, передовые авиабазы противника.
Лакин делает легкий доворот на север. Бородин поглощен наводкой. Кюстрин. Корабль слегка вздрогнул, затем пошел еще быстрее. Тонновая бомба, спущенная замка, рванулась вниз. Проходят томительные секунды - снизу брызгают в небо столбы огня. Расчет точный, ведомые, кажется, тоже не ошиблись. Земля освещается ярким светом. Горят бензохранилища, ангары, самолеты...
Лакин замечает, что ряды истребителей поредели. Вверху их осталось не более половины. Значит, противник успел все-таки взлететь.
Теперь стало ясно. Стаи вражеских истребителей уже перерезают курс. Истребители «И-30» ведут с ними бой, стараясь оттянуть их на себя. Оставшаяся группа продолжает ревниво охранять бомбардировщики.
В воздухе становится тесно. Лакин отчетливо видит, как внизу сталкивается «30» с истребителем врага. Оба, воспламеняясь, падают в черную пропасть ночи и, как метеоры, оставив за собою два огненных следа, исчезают.
Ливень огня. Пушки выбрасывают огненные снопы. Загораются вражеские самолеты. Кругом огонь... огонь, синие языки от моторов, ярко пылающие полосы от сбитых самолетов, струи пулеметных очередей. Корпус самолета вздрагивает. Бортовая автоматическая пушка приступает к действию...
Но корабли идут вперед, ничто не может их остановить.
Бернау. Аэродром с подземными ангарами. Бородин нажимает кнопки и, забыв обо всем, смотрит через ориентатор за действием глубинных бомб. Сотни кубометров земли вместе с цементом, стальными стропилами и оставшимися там самолетами черным фонтаном летят вверх, и в этот момент - резкий оклик.
- Видите, товарищ командир, вы, кажется, сомневались в действии глубинных бомб?
- Кто-нибудь, только не я! - сдержанно отвечает Лакин.
Делая глубокий левый разворот, он поворачивает на Берлин.
Вот он. Нелегко пришлось, но прорвались. Светлой ниткой блестит извивающаяся Шпре, зеркалом кажется водный бассейн Мюгель-Зее. Севернее Веддинг... Красный Веддинг, Моабит с центральной улицей, окаймленной двумя черными лентами деревьев. Бомбы ложатся по путям и складам Лихтенбергского железнодорожного узла.
Берлин! Нажать еще раз кнопки бомбосбрасывателей, и девятиэтажные здания, лопнув пополам, превратились бы в развалины, погребя тысячи людей, но не это нужно! Советские летчики не воюют против мирного населения. Лакин передает короткую шифрограмму ведомым самолетам:
«Держу курс на Ганновер, следовать за мною. Цель - фото № 7».
Эскадрильи сначала поворачивают на север, затем, приняв сигнал командира авиагруппы, маневрируя, устремляются на Ганновер.
Позади осталась Эльба. Штурманы берут фото-кроки № 7 и щупают прицелами землю. Винты наводки пущены в ход. Неслышно работают секундомеры. Но вражеские самолеты уже в воздухе. Как в предсмертной агонии, они бросаются на ведущую группу. Их пе устрашает ни ночь, ни столкновение. Снова работают пушки. Вот пламя резко озаряет небо почти рядом. Лакин поворачивает голову и замечает, как машина, шедшая справа, окутанная черным дымом и пламенем, падает вниз. Это гибнет молодой лейтенант Сабуров.
От штурмана не ускользает эта трагическая картина.
- Командир, не падайте духом! - кричит он ободряюще в микрофон. Сердце командира сжалось, гибнет один из лучили экипажей.
- Кто вам сказал, что я падаю духом? - отвечает командир.
Его взгляд, наконец, проясняется. «И-30» берут в работу фашистских истребителей. Вслед за падением Сабурова, почти один за одним вспыхивают четыре фашиста, вылетевшие с ганноверских аэродромов.
Длинные щупальцы прожекторов потянулись в небо.
Ганновер. Бородин ищет цель. Темнота. Можно примерно бросить бомбы и причинить немалый ущерб, но рядом с заводом рабочие кварталы. Нет, ошибки не должно быть! И вдруг... лицо штурмана просияло, мигнул свет, один, другой огонек, вот оп и завод. Расчеты оказались безошибочны¬ми. Кто же осветил? Эта мысль удивляет всех. Свет снова исчез. Видимо, внизу где-то у рубильника шла борьба.
- Это, конечно, те, кто всегда с нами, - решает Лакин и весело передает штурману:
- Бородин, нам помогают ребята внизу, вы чувствуете?
Бомбы со свистом пошли вниз.
На щитке перед командиром загорается лампочка. Шифрограмма выскакивает в приемник. Лакин снимает перчатку и, не бросая управления, через запотевшие стекла очков читает: «Если остался запас бомб, следуйте на Эссен. Командующий воздухсил».
На Эссен! Лакин передает ведомым приказание, и эскадрильи, пересекая реку Везер, поворачивают на юг.
Небо бледнеет. Рассвет. Проходит еще сорок минут, и внизу раскинулись владения поставщика смерти господина Крупна. Темнеет пятно парка, блестят рельсы под’ездных путей.
- Но тут уже нечего делать! - шепчет Бородин. - Ребята здесь побывали!
- Чувствуется! - отвечает Лакин. Однако Бородин, оглядывая территорию заводов, находит еще неразрушенные об’екты и посылает последние бомбы вниз.
- Остальное доделают наши части и третий воздушный эшелон!
Самолеты поворачивают на восток.
* * *
Этого рейда еще не было. Но, если фашистские громилы, спровоцировав очередной «инцидент» на границе, начнут войну против СССР...
Тогда... тогда с советских авиабаз поднимутся тысячи бомбардировщиков и беспощадно сотрут с лица земли тех, кто затеет войну.
Красная звезда. 1938. 17 ноября (№ 264).
Если завтра война... (взгляд в будущее)
Узкая шифрограмма выползала змейкой из аппарата. Бумажная лента, извиваясь, ложилась у ног дежурного. У аппарата дежурил Вася Ребров. За его спиною стояли трое: командующий Западной авиагруппой комкор Зыбин, комиссар Добров и командир летной группы Лакин. Все трое читали шифрограмму.
«Командиру Северо-Западной группы: вылет 2,45. Задача - подавление военно-промышленных пунктов - Кенигсберг, Гдыня, Киль. Усиленный удар по авиабазам Свинемюнде, Зеллин, Травемюнде... Гольтенау. Придаю в назначенное время вылета для сопровождения истребительную группу ИП-21 А...»
Аппарат продолжал выстукивать ...командующему Южной авиагруппы. Даю точки поражения: Дрезден... Лейпциг... Франкфурт... Эссен. Главное внимание со средоточии, на пунктах Лейна, Эссен...
Пальцы Васи Реброва быстро перебирали ленту, пропуская целые фразы.
Наконец, когда на полу свернулось еще полтора метра ленты, Зыбин стукнул по плечу Реброва.
- Стоп, тише!
Наклонив еще ниже голову, комкор начал читать вслух. Его голос гулко звучал в блиндаже:
«Точки первоочередного поражения для Западной авиагруппы: Варшава, Познань, Берлин, Магдебург, Ганновер. Для усиления Южной группы выделить 6 эскадрилий... Вылет немедленно. Я нахожусь вспомогательной группой, действуя в направлениях Берлин, Веймар, Штуттгарт. Мои позывные «Сокол-I», дополнительные указания в воздухе».
Зыбин развернул карту. Ему надо было точно распределить цели для своих эскадрилий, дать определенные цели эскадрильям, идущим к югу. Лакин склонился над картой. Внимательно слушая комкора, он делал пометки.
- 118-я, 32-я... и 804-я эскадрильи пойдут под командой Островерхова - на Дрезден, Веймар, Бреслау... 411-я, 36-я, 81-я по курсу Мерзебург, Лейна - крепче ударить по Лейне, - подчеркнул комкор.
Его карандаш, отмечая пункты, прокалывал тонкую восковку. Мысленно он бомбил уже эти гнезда хищников - орудийные, танковые и химические заводы.
- Вы, товарищ Лакин, вылетаете направлении Берлин - Ганновер. Ознакомьте летный состав с заданием. Для подавления подземных авиабаз Берлинского узла взять запас глубинных бомб. В этом районе по донесению первого эшелона еще активно действуют самолеты противника. Мы имеем некоторые потери. Вас будут сопровождать истребители «И-30» в количестве 216 машин.
Лакин вышел из блиндажа. На аэродроме, захлебываясь, ревели сирены. В темноте мелькали огромные грузовики, подвозящие бомбы. Разрезавший ночную тишину визгливый звук сирен, наконец, смолк. Над аэродромом слышался едва уловимый лязг лебедок и шум от работы механиков, готовивших к вылету машины.
Огромные полутонки и тонновые бомбы исчезали в зияющей черноте люков. Казалось, что бомбардировщики будут поглощать их без конца.
Эскадрильи готовились во второй рейд, чтобы решительным ударом уничтожить врага, затеявшего безумную военную авантюру.
В то время, как эскадрильи готовились в этот рейд, победоносная армия Советского Союза, подавляя сопротивление Польши (начавшей вместе с «третьей империей» восточную авантюру), переправилась через Вислу, стремительно шла на запад, тесня германские дивизии.
Когда последние бомбы исчезли в люках кораблей, лейтенант Бондаренко, расправив лямки парашюта, вынул из кармана бутерброд.
- Не успел поесть, - сказал он штурману Лямцеву, вонзая зубы в мягкую булку. - А на брауншвейгскую и гамбургскую колбасы сейчас надеяться не приходится. В Германии после фашистского господства в лучшем случае отведаете суррогатных сосисок или каких-нибудь патентованных пилюль (одобренных министерством хозяйства) марки «я голоден». Да, пожалуй, нашей группе там сегодня садиться не придется...
- Нам, полагаю, нет. Будут садиться ребята из третьего эшелона, но... со своими продуктами, конечно, - ответил, улыбаясь, Лямцев.
Гул работающих моторов обрывает разговор друзей. Экипажи занимают места. Машины взлетают в темноте. Они быстро набирают высоту, ложатся курсом на запад.
Внизу мелькает родная земля, свободная советская земля, богатая и обильная. Это к ее заводам и полям, к ее недрам протянулись хищные лапы врага. Протянулись, но были отсечены. Час расплаты настал. Враг будет уничтожен на его же территории.
Когда у Лакина проносятся в голове эти мысли, с соседних аэродромов поднимаются стаи истребителей и бомбардировщиков. Рассредоточившись, они берут курс на запад.
Второй рейд начался. Где-то далеко с северо-запада и юга родины идут лавы таких же машин.
Лакин набирает высоту. Каждая эскадрилья следует своим курсом, чутко слушая в эфире распоряжения флагмана. Самолеты продолжают набирать высоту. Лакин видит как стрелка альтиметра подошла 10 тысячам. Несколько минут, как надета кислородная маска.
Потянулись чужие земли. Земли... которые скоро будут не чужими, а рабочих и крестьян Германии.
Он оглядывается назад. Вверху почти над самыми головами идут истребители. Их силуэты в темноте похожи на летучих мышей. Четко выделяются автоматические пушки, торчащие из крыльев.
Лакин, наклоняясь к микрофону, спрашивает штурмана:
- Ну, как? - и наблюдает за его фигурой, маячащей у курсоуказателя и прицела.
Бородин коротко отвечает:
- Пересекли Неман... Вислу... Под нами Познань.
Командир регулирует винт ориентатора и видит землю, вернее, не землю, а легкие огневые вспышки - это линия фронта.
Самолеты летят на запад. Проходит еще четверть часа, и в воздухе появляются разрывы от зениток. Чем дальше, тем их больше. Небо покрывается сотнями огненных клубков. Самолет содрогается от движения воздуха. Завеса бесполезна, снаряды не могут достичь такой высоты.
Бомбардировщики идут вперед. Вот уже Кюстрин, Франкфурт, передовые авиабазы противника.
Лакин делает легкий доворот на север. Бородин поглощен наводкой. Кюстрин. Корабль слегка вздрогнул, затем пошел еще быстрее. Тонновая бомба, спущенная замка, рванулась вниз. Проходят томительные секунды - снизу брызгают в небо столбы огня. Расчет точный, ведомые, кажется, тоже не ошиблись. Земля освещается ярким светом. Горят бензохранилища, ангары, самолеты...
Лакин замечает, что ряды истребителей поредели. Вверху их осталось не более половины. Значит, противник успел все-таки взлететь.
Теперь стало ясно. Стаи вражеских истребителей уже перерезают курс. Истребители «И-30» ведут с ними бой, стараясь оттянуть их на себя. Оставшаяся группа продолжает ревниво охранять бомбардировщики.
В воздухе становится тесно. Лакин отчетливо видит, как внизу сталкивается «30» с истребителем врага. Оба, воспламеняясь, падают в черную пропасть ночи и, как метеоры, оставив за собою два огненных следа, исчезают.
Ливень огня. Пушки выбрасывают огненные снопы. Загораются вражеские самолеты. Кругом огонь... огонь, синие языки от моторов, ярко пылающие полосы от сбитых самолетов, струи пулеметных очередей. Корпус самолета вздрагивает. Бортовая автоматическая пушка приступает к действию...
Но корабли идут вперед, ничто не может их остановить.
Бернау. Аэродром с подземными ангарами. Бородин нажимает кнопки и, забыв обо всем, смотрит через ориентатор за действием глубинных бомб. Сотни кубометров земли вместе с цементом, стальными стропилами и оставшимися там самолетами черным фонтаном летят вверх, и в этот момент - резкий оклик.
- Видите, товарищ командир, вы, кажется, сомневались в действии глубинных бомб?
- Кто-нибудь, только не я! - сдержанно отвечает Лакин.
Делая глубокий левый разворот, он поворачивает на Берлин.
Вот он. Нелегко пришлось, но прорвались. Светлой ниткой блестит извивающаяся Шпре, зеркалом кажется водный бассейн Мюгель-Зее. Севернее Веддинг... Красный Веддинг, Моабит с центральной улицей, окаймленной двумя черными лентами деревьев. Бомбы ложатся по путям и складам Лихтенбергского железнодорожного узла.
Берлин! Нажать еще раз кнопки бомбосбрасывателей, и девятиэтажные здания, лопнув пополам, превратились бы в развалины, погребя тысячи людей, но не это нужно! Советские летчики не воюют против мирного населения. Лакин передает короткую шифрограмму ведомым самолетам:
«Держу курс на Ганновер, следовать за мною. Цель - фото № 7».
Эскадрильи сначала поворачивают на север, затем, приняв сигнал командира авиагруппы, маневрируя, устремляются на Ганновер.
Позади осталась Эльба. Штурманы берут фото-кроки № 7 и щупают прицелами землю. Винты наводки пущены в ход. Неслышно работают секундомеры. Но вражеские самолеты уже в воздухе. Как в предсмертной агонии, они бросаются на ведущую группу. Их пе устрашает ни ночь, ни столкновение. Снова работают пушки. Вот пламя резко озаряет небо почти рядом. Лакин поворачивает голову и замечает, как машина, шедшая справа, окутанная черным дымом и пламенем, падает вниз. Это гибнет молодой лейтенант Сабуров.
От штурмана не ускользает эта трагическая картина.
- Командир, не падайте духом! - кричит он ободряюще в микрофон. Сердце командира сжалось, гибнет один из лучили экипажей.
- Кто вам сказал, что я падаю духом? - отвечает командир.
Его взгляд, наконец, проясняется. «И-30» берут в работу фашистских истребителей. Вслед за падением Сабурова, почти один за одним вспыхивают четыре фашиста, вылетевшие с ганноверских аэродромов.
Длинные щупальцы прожекторов потянулись в небо.
Ганновер. Бородин ищет цель. Темнота. Можно примерно бросить бомбы и причинить немалый ущерб, но рядом с заводом рабочие кварталы. Нет, ошибки не должно быть! И вдруг... лицо штурмана просияло, мигнул свет, один, другой огонек, вот оп и завод. Расчеты оказались безошибочны¬ми. Кто же осветил? Эта мысль удивляет всех. Свет снова исчез. Видимо, внизу где-то у рубильника шла борьба.
- Это, конечно, те, кто всегда с нами, - решает Лакин и весело передает штурману:
- Бородин, нам помогают ребята внизу, вы чувствуете?
Бомбы со свистом пошли вниз.
На щитке перед командиром загорается лампочка. Шифрограмма выскакивает в приемник. Лакин снимает перчатку и, не бросая управления, через запотевшие стекла очков читает: «Если остался запас бомб, следуйте на Эссен. Командующий воздухсил».
На Эссен! Лакин передает ведомым приказание, и эскадрильи, пересекая реку Везер, поворачивают на юг.
Небо бледнеет. Рассвет. Проходит еще сорок минут, и внизу раскинулись владения поставщика смерти господина Крупна. Темнеет пятно парка, блестят рельсы под’ездных путей.
- Но тут уже нечего делать! - шепчет Бородин. - Ребята здесь побывали!
- Чувствуется! - отвечает Лакин. Однако Бородин, оглядывая территорию заводов, находит еще неразрушенные об’екты и посылает последние бомбы вниз.
- Остальное доделают наши части и третий воздушный эшелон!
Самолеты поворачивают на восток.
* * *
Этого рейда еще не было. Но, если фашистские громилы, спровоцировав очередной «инцидент» на границе, начнут войну против СССР...
Тогда... тогда с советских авиабаз поднимутся тысячи бомбардировщиков и беспощадно сотрут с лица земли тех, кто затеет войну.
Красная звезда. 1938. 17 ноября (№ 264).