Четвёртый вид вооружённых сил
Нежелание британцев создавать профессиональную армию не следует путать с отсутствием интереса к своей национальной безопасности. Напротив, гражданский консенсус в отношении роли военных на внутренней арене заставляет ожидать, что штатские лица были бы созвучны международным соображениям при принятии решений о военной политике. Похоже, что это так. Британское гражданское население беспокоилось о своей относительной власти и, в частности, старалось не подрывать прочность экономики. В то время как французы подчеркивали необходимость наращивания военных материалов и продолжали финансировать крупные оборонные бюджеты даже в периоды экономического кризиса, британцы отказывались перевооружаться, если это мешало нормальному курсу британского бизнеса. По мнению Лондона, содержание армии, авиации и флота не гарантировало британскую безопасность; здоровая и растущая экономика была «четвёртым видом вооружённых сил».
Перевооружению нужно было найти тонкий баланс между противодействием возникающей угрозе и недопущением чрезмерной нагрузки на экономику мирного времени. Если необходимы компромиссы, поддержание экономической стабильности имело приоритет перед уравновешиванием военной мощи противника. Министр по координации обороны, сэр Томас Инскип, пояснял: «Ничто не действует так сильно для удержания потенциального агрессора от нападения на нашу страну, чем наша стабильность». Успешное сдерживание требовало социальной и экономической стабильности. «Эта репутация помогает нам, - подчеркивал Инскип, - и заставляет другие страны оценивать нашу способность к сопротивлению чем-то гораздо более значительным, нежели просто числом военнослужащих, самолетов и батальонов, которые мы сможем выставить сразу после начала войны»(19).
____________
19. Defence Expenditure in Future Years. Interim Report by the Minister for Coordination of Defence, C.P.316(37), December 15, 1937, Cab.24/273; Kennedy, The Realities behind Diplomacy, 19.
Даже если сдерживание не сработало бы, сила британской экономики была так же важна, как и исход военных действий. В Палате общин в ноябре 1936 года Инскип напомнил своим коллегам: «Мы зависим от финансовых ресурсов для успешного ведения войны так же, как от производства боеприпасов»(20). В мирное время, как и во время войны, сила лондонского Сити была так же важна, как и уровень производства вооружений. Придерживаясь предписаний ортодоксальных финансов, преемственные британские кабинеты считали, что для обеспечения четвертого вида необходимо избегать дефицитных расходов и последующей инфляции. Канцлер казначейства объяснял перед Палатой общин: «Это не является моей работой ... представлять перед Палатой общин предложения о расходовании государственных средств. Функция канцлера казначейства ... состоит в том, чтобы противостоять всем требованиям к расходам ... и, когда он больше не может сопротивляться, ограничить уступку самой низкой точкой принятия». Британское казначейство и кабинет министров в целом решили оставаться в рамках «границ пристойного финансирования» и избегать американских или французских бюджетных методов(21).
____________
20. Quoted in Gibbs, Grand Strategy, vol. 1, History of the Second World War, 301.
21. Quoted in Shay, British Rearmament, 163.
Решимость Лондона избегать наращивания военной мощи в мирное время также имела внутренние корни. Консервативное правительство беспокоили внутренние неурядицы, которые мог вызвать экономический кризис. В глазах правительства, особенно после катастрофического опыта Веймарской Германии, лучше было недовооружиться, чем рисковать гиперинфляцией и сопутствующими ей социальными и экономическими издержками, особенно если последняя может привести к падению правительства и реорганизации британской экономической и социальной структуры. Как отметил историк британского перевооружения Роберт Шей, «инфляция была угрозой не только национальной безопасности, но и всему общественному порядку». Историк Густав Шмидт утверждает, что внутренние соображения были основным фактором, определяющим британскую политику. Даже в конце 1930-х годов «политика безопасности все еще подчинялась директиве, согласно которой Великобритания могла позволить себе рисковать вопросами обороны, но не подвергаться риску разделения страны по классовым линиям» (22). Зара Штайнер критикует Шмидта за пренебрежение важностью международных факторов, но она также подчеркивает, что «недавняя работа по политике казначейства, а также по промышленным и трудовым отношениям придает дополнительный вес утверждению Шмидта о том, что политики чаще были готовы рисковать за границей, чем дома»(23). «Дозор на Тайне» (символизирующий безработицу и экономический кризис) был так же важен, как и «дозор на Рейне»(24).
____________
22. See Shay, British Rearmament, 163; and Schmidt, The Politics and Economics of Appeasement, 254. Майкл Говард также замечает, что страх социальной революции ослепил многих политиков перед немецкой угрозой. Howard, War in European History, 119.
23. Steiner, «Review of Gustav Schmidt», 1334.
24. Schmidt, The Politics and Economics of Appeasement, 252.
Эта обеспокоенность по поводу внутренних беспорядков означала, что баланс расходов в мирное время благоприятствовал социальным программам; единственный способ избежать дефицитных расходов при одновременном удовлетворении некоторых потребностей неблагополучных слоев английского общества - пожертвовать оборонным бюджетом. Процент государственных расходов на оборону и социальную сферу в 1913 и 1933 годах отражает дилемму, стоящую перед британскими правительствами. В 1913 году 30 процентов государственных расходов было направлено на оборону, а 33 процента - на социальную сферу. К 1933 году доля социальных расходов возросла до 46,6 процента, а расходы на оборону сократились до 10,5 процентов. В 1936 году Болдуин объяснял в Палате общин: «В послевоенные годы нам приходилось выбирать между ... политикой разоружения, социальной реформой и, в последующем, финансовым восстановлением и ... большими расходами на вооружение»(25). В 30-е годы госсекретарь по военным вопросам Альфред Дафф-Купер отмечал, что у британского кабинета есть выбор между изменением «всей нашей социальной системы или всей нашей внешней и имперской политики»(26). Столкнувшись с этим выбором, британское правительство решило сохранить статус-кво внутри страны.
____________
25. Baldwin, March 9, 1936, House of Commons, ser. 5, vol. 309, col. 1832. Quoted in Schmidt, The Politics and Economics of Appeasement, 228.
26. Quoted in Charmley, Duff-Cooper, 111.
По внутренним и международным причинам британские политики хотели свести к минимуму расходы на оборону и оказывали как минимум риторическую поддержку коллективной безопасности и переговорам о разоружении(27). В первое десятилетие после Первой мировой войны расходы на оборону резко сократились: с 766 миллионов фунтов стерлингов в 1919-20 годах до 189 миллионов в 1921 году и до 102 миллионов в 1932 году(28). Британские расходы на оборону оставались небольшими до 1938 года и никогда не приближались к уровню одной трети национального дохода, расходуемому немцами(29).
____________
27. Bialer, The Shadow of the Bomber, 9, 18, 42, 47; Howard, The Continental Commitment, 79; Wolfers, Britain and France, 223, 359.
28. Kennedy, The Realities behind Diplomacy, 231.
29. Murray, The Change in the European Balance of Power, 54.
После японского вторжения в Шанхай, казначейство объяснило свое сопротивление возрастанию расходов на оборону: «Сегодня финансовые и экономические риски, безусловно, являются наиболее серьезными и неотложными, с которыми сталкивается страна, и ... другие риски должны подождать, пока нашей стране понадобиться время и возможность восстановиться и улучшить своё финансовое положение». Кабинет министров согласился: несмотря на отмену десятилетнего правила, правительство не взяло на себя обязательство увеличить расходы на оборону(30). На протяжении всего процесса перевооружения кабинет будет финансировать военных только до того уровня, где его расходы не будут мешать нормальному ходу торговли и бизнеса. Выход за пределы этого, по их мнению, поставил бы под угрозу долгосрочную безопасность Великобритании(31).
____________
30. Treasury statement quoted in Shay, British Rearmament, 24, see also 23-27. О влиянии казначейства на стратегическую политику, see Bond, British Military Policy, 135, 248-50; and Ferris, Men, Money, and Diplomacy.
31. Gibbs, «British Strategic Doctrine», 204.
Нежелание гражданского руководства создать министерство снабжения было симптомом нежелания британского правительства вмешиваться в нормальный ход бизнеса. Правительство не считало, что оно должно навязывать контроль над рабочими или уровнем прибыли. И действительно, упорные запросы Суинтона и Инскипа о новом министерстве стоило им работы в январе 1939 г. Даже когда правительство наконец создало министерство снабжения в мае 1939 года, оно имело лишь ограниченные полномочия(32).
____________
32. See Bond, British Military Policy, 249; Dennis, Decision by Default, 165-71; Shay, British Rearmament, 4, 291-92.
Требования четвертого вида вооружённых сил означали, что неизменно побеждал более дешёвый вариант. Обеспокоенность по поводу размера оборонного бюджета ранее вызвали поддержку стратегических бомбардировок политическим руководством. Желая снизить расходы, но при этом гарантировать британскую безопасность, оно выступило за единственный вариант, который позволил им выйти из ситуации: стратегические бомбардировки. Следуя совету Чемберлена о том, что перевооружение не должно нарушать экономику мирного времени, кабинет министров внес поправки в предложения, подготовленные Комитетом по оборонным требованиям в 1934 году, и сместил приоритет в сторону расширения королевских ВВС. Чемберлен утверждал, что Британия может получить «больше выгоды» («more bang for its buck»), увеличив стратегические ВВС(33). Стратегическая бомбардировка купит сдерживание задёшево.
____________
33. Gibbs, Grand Strategy, 127; Kennedy, The Realities behind Diplomacy, 274; Shay, British Rearmament, 90. Экономическая эффективность охраны империи при помощи ВВС гарантировало установление третьего вида вооружённых сил на постоянной основе. M. Smith, «The RAF and Counter-force Strategy», 70.
По мере удорожания бомбардировщиков, гражданский энтузиазм уменьшался, и в 1937 году политики выбрали более дешевую альтернативу бомбардировщикам: истребители(34). В то время Инскип объяснил кабинету министров, что они не должны позволять перевооружению мешать британской экономике(35). Британия не должна чрезмерно облагать налогами свою экономику ради военной техники, и, в частности, Инскип хотел сократить предлагаемые оборонные программы на 1,5 миллиона фунтов. Для него выбор был прост: бомбардировщики стоили в четыре раза дороже, чем истребители, а производство истребителей было менее подрывным для промышленной базы Великобритании(36). И Чемберлен, и Саймон согласились, что сосредоточение внимания на бомбардировщиках будет чрезмерно обременять экономику(37). Желание избежать больших расходов на оборону также определило роль армии. Обеспокоенные стоимостью экспедиционных сил, британское политическое руководство до самого последнего момента отказывалось брать на себя континентальные обязательства. А без ответственности за европейский театр британская армия не имела той роли, которая была бы мощным стимулом для принятия наступательной доктрины, основанной на массовых бронетанковых войсках.
____________
34. Большинство аналитиков утверждают, что переключение на истребители произошло по финансовым соображениям. See Frankland, Bombing Offensive, 45; Hyde, British Air Policy, 206; Rosen, Winning the Next War, 14; Shay, British Rearmament, 164-73; M. Smith, «The Royal Air Force», 167, 170; and Taylor, English History, 391.
35. Defence Expenditure in Future Years.
36. Shay, British Rearmament, 168.
37. Douglas, In the Year of Munich, 80-81.
Kier E. Imagining War: French and British Military Doctrine Between the War. Princeton University Press, 1997.
Перевооружению нужно было найти тонкий баланс между противодействием возникающей угрозе и недопущением чрезмерной нагрузки на экономику мирного времени. Если необходимы компромиссы, поддержание экономической стабильности имело приоритет перед уравновешиванием военной мощи противника. Министр по координации обороны, сэр Томас Инскип, пояснял: «Ничто не действует так сильно для удержания потенциального агрессора от нападения на нашу страну, чем наша стабильность». Успешное сдерживание требовало социальной и экономической стабильности. «Эта репутация помогает нам, - подчеркивал Инскип, - и заставляет другие страны оценивать нашу способность к сопротивлению чем-то гораздо более значительным, нежели просто числом военнослужащих, самолетов и батальонов, которые мы сможем выставить сразу после начала войны»(19).
____________
19. Defence Expenditure in Future Years. Interim Report by the Minister for Coordination of Defence, C.P.316(37), December 15, 1937, Cab.24/273; Kennedy, The Realities behind Diplomacy, 19.
Даже если сдерживание не сработало бы, сила британской экономики была так же важна, как и исход военных действий. В Палате общин в ноябре 1936 года Инскип напомнил своим коллегам: «Мы зависим от финансовых ресурсов для успешного ведения войны так же, как от производства боеприпасов»(20). В мирное время, как и во время войны, сила лондонского Сити была так же важна, как и уровень производства вооружений. Придерживаясь предписаний ортодоксальных финансов, преемственные британские кабинеты считали, что для обеспечения четвертого вида необходимо избегать дефицитных расходов и последующей инфляции. Канцлер казначейства объяснял перед Палатой общин: «Это не является моей работой ... представлять перед Палатой общин предложения о расходовании государственных средств. Функция канцлера казначейства ... состоит в том, чтобы противостоять всем требованиям к расходам ... и, когда он больше не может сопротивляться, ограничить уступку самой низкой точкой принятия». Британское казначейство и кабинет министров в целом решили оставаться в рамках «границ пристойного финансирования» и избегать американских или французских бюджетных методов(21).
____________
20. Quoted in Gibbs, Grand Strategy, vol. 1, History of the Second World War, 301.
21. Quoted in Shay, British Rearmament, 163.
Решимость Лондона избегать наращивания военной мощи в мирное время также имела внутренние корни. Консервативное правительство беспокоили внутренние неурядицы, которые мог вызвать экономический кризис. В глазах правительства, особенно после катастрофического опыта Веймарской Германии, лучше было недовооружиться, чем рисковать гиперинфляцией и сопутствующими ей социальными и экономическими издержками, особенно если последняя может привести к падению правительства и реорганизации британской экономической и социальной структуры. Как отметил историк британского перевооружения Роберт Шей, «инфляция была угрозой не только национальной безопасности, но и всему общественному порядку». Историк Густав Шмидт утверждает, что внутренние соображения были основным фактором, определяющим британскую политику. Даже в конце 1930-х годов «политика безопасности все еще подчинялась директиве, согласно которой Великобритания могла позволить себе рисковать вопросами обороны, но не подвергаться риску разделения страны по классовым линиям» (22). Зара Штайнер критикует Шмидта за пренебрежение важностью международных факторов, но она также подчеркивает, что «недавняя работа по политике казначейства, а также по промышленным и трудовым отношениям придает дополнительный вес утверждению Шмидта о том, что политики чаще были готовы рисковать за границей, чем дома»(23). «Дозор на Тайне» (символизирующий безработицу и экономический кризис) был так же важен, как и «дозор на Рейне»(24).
____________
22. See Shay, British Rearmament, 163; and Schmidt, The Politics and Economics of Appeasement, 254. Майкл Говард также замечает, что страх социальной революции ослепил многих политиков перед немецкой угрозой. Howard, War in European History, 119.
23. Steiner, «Review of Gustav Schmidt», 1334.
24. Schmidt, The Politics and Economics of Appeasement, 252.
Эта обеспокоенность по поводу внутренних беспорядков означала, что баланс расходов в мирное время благоприятствовал социальным программам; единственный способ избежать дефицитных расходов при одновременном удовлетворении некоторых потребностей неблагополучных слоев английского общества - пожертвовать оборонным бюджетом. Процент государственных расходов на оборону и социальную сферу в 1913 и 1933 годах отражает дилемму, стоящую перед британскими правительствами. В 1913 году 30 процентов государственных расходов было направлено на оборону, а 33 процента - на социальную сферу. К 1933 году доля социальных расходов возросла до 46,6 процента, а расходы на оборону сократились до 10,5 процентов. В 1936 году Болдуин объяснял в Палате общин: «В послевоенные годы нам приходилось выбирать между ... политикой разоружения, социальной реформой и, в последующем, финансовым восстановлением и ... большими расходами на вооружение»(25). В 30-е годы госсекретарь по военным вопросам Альфред Дафф-Купер отмечал, что у британского кабинета есть выбор между изменением «всей нашей социальной системы или всей нашей внешней и имперской политики»(26). Столкнувшись с этим выбором, британское правительство решило сохранить статус-кво внутри страны.
____________
25. Baldwin, March 9, 1936, House of Commons, ser. 5, vol. 309, col. 1832. Quoted in Schmidt, The Politics and Economics of Appeasement, 228.
26. Quoted in Charmley, Duff-Cooper, 111.
По внутренним и международным причинам британские политики хотели свести к минимуму расходы на оборону и оказывали как минимум риторическую поддержку коллективной безопасности и переговорам о разоружении(27). В первое десятилетие после Первой мировой войны расходы на оборону резко сократились: с 766 миллионов фунтов стерлингов в 1919-20 годах до 189 миллионов в 1921 году и до 102 миллионов в 1932 году(28). Британские расходы на оборону оставались небольшими до 1938 года и никогда не приближались к уровню одной трети национального дохода, расходуемому немцами(29).
____________
27. Bialer, The Shadow of the Bomber, 9, 18, 42, 47; Howard, The Continental Commitment, 79; Wolfers, Britain and France, 223, 359.
28. Kennedy, The Realities behind Diplomacy, 231.
29. Murray, The Change in the European Balance of Power, 54.
После японского вторжения в Шанхай, казначейство объяснило свое сопротивление возрастанию расходов на оборону: «Сегодня финансовые и экономические риски, безусловно, являются наиболее серьезными и неотложными, с которыми сталкивается страна, и ... другие риски должны подождать, пока нашей стране понадобиться время и возможность восстановиться и улучшить своё финансовое положение». Кабинет министров согласился: несмотря на отмену десятилетнего правила, правительство не взяло на себя обязательство увеличить расходы на оборону(30). На протяжении всего процесса перевооружения кабинет будет финансировать военных только до того уровня, где его расходы не будут мешать нормальному ходу торговли и бизнеса. Выход за пределы этого, по их мнению, поставил бы под угрозу долгосрочную безопасность Великобритании(31).
____________
30. Treasury statement quoted in Shay, British Rearmament, 24, see also 23-27. О влиянии казначейства на стратегическую политику, see Bond, British Military Policy, 135, 248-50; and Ferris, Men, Money, and Diplomacy.
31. Gibbs, «British Strategic Doctrine», 204.
Нежелание гражданского руководства создать министерство снабжения было симптомом нежелания британского правительства вмешиваться в нормальный ход бизнеса. Правительство не считало, что оно должно навязывать контроль над рабочими или уровнем прибыли. И действительно, упорные запросы Суинтона и Инскипа о новом министерстве стоило им работы в январе 1939 г. Даже когда правительство наконец создало министерство снабжения в мае 1939 года, оно имело лишь ограниченные полномочия(32).
____________
32. See Bond, British Military Policy, 249; Dennis, Decision by Default, 165-71; Shay, British Rearmament, 4, 291-92.
Требования четвертого вида вооружённых сил означали, что неизменно побеждал более дешёвый вариант. Обеспокоенность по поводу размера оборонного бюджета ранее вызвали поддержку стратегических бомбардировок политическим руководством. Желая снизить расходы, но при этом гарантировать британскую безопасность, оно выступило за единственный вариант, который позволил им выйти из ситуации: стратегические бомбардировки. Следуя совету Чемберлена о том, что перевооружение не должно нарушать экономику мирного времени, кабинет министров внес поправки в предложения, подготовленные Комитетом по оборонным требованиям в 1934 году, и сместил приоритет в сторону расширения королевских ВВС. Чемберлен утверждал, что Британия может получить «больше выгоды» («more bang for its buck»), увеличив стратегические ВВС(33). Стратегическая бомбардировка купит сдерживание задёшево.
____________
33. Gibbs, Grand Strategy, 127; Kennedy, The Realities behind Diplomacy, 274; Shay, British Rearmament, 90. Экономическая эффективность охраны империи при помощи ВВС гарантировало установление третьего вида вооружённых сил на постоянной основе. M. Smith, «The RAF and Counter-force Strategy», 70.
По мере удорожания бомбардировщиков, гражданский энтузиазм уменьшался, и в 1937 году политики выбрали более дешевую альтернативу бомбардировщикам: истребители(34). В то время Инскип объяснил кабинету министров, что они не должны позволять перевооружению мешать британской экономике(35). Британия не должна чрезмерно облагать налогами свою экономику ради военной техники, и, в частности, Инскип хотел сократить предлагаемые оборонные программы на 1,5 миллиона фунтов. Для него выбор был прост: бомбардировщики стоили в четыре раза дороже, чем истребители, а производство истребителей было менее подрывным для промышленной базы Великобритании(36). И Чемберлен, и Саймон согласились, что сосредоточение внимания на бомбардировщиках будет чрезмерно обременять экономику(37). Желание избежать больших расходов на оборону также определило роль армии. Обеспокоенные стоимостью экспедиционных сил, британское политическое руководство до самого последнего момента отказывалось брать на себя континентальные обязательства. А без ответственности за европейский театр британская армия не имела той роли, которая была бы мощным стимулом для принятия наступательной доктрины, основанной на массовых бронетанковых войсках.
____________
34. Большинство аналитиков утверждают, что переключение на истребители произошло по финансовым соображениям. See Frankland, Bombing Offensive, 45; Hyde, British Air Policy, 206; Rosen, Winning the Next War, 14; Shay, British Rearmament, 164-73; M. Smith, «The Royal Air Force», 167, 170; and Taylor, English History, 391.
35. Defence Expenditure in Future Years.
36. Shay, British Rearmament, 168.
37. Douglas, In the Year of Munich, 80-81.
Kier E. Imagining War: French and British Military Doctrine Between the War. Princeton University Press, 1997.