К прошедшим дням солидарности с японским народом
8 августа 1945 года в газете «Правда» опубликовали заявление Трумэна об атомной бомбе:
«16 часов тому назад американский самолёт сбросил на важную японскую военную базу Хиросима (остров Хонсю) бомбу, которая обладает большей разрушительной силой, чем 20 тысяч тонн взрывчатых веществ. Эта бомба обладает разрушительной силой, в 2 тысячи раз превосходящей разрушительную силу английской бомбы «Гренд Слем», которая является самой крупной бомбой, когда-либо использованной в истории войны».
11 августа в «Правде» публикуют выступление Трумэна по радио, состоявшееся вечером 9-го числа. Японии был посвящён следующий абзац:
«Наше совещание в Берлине было первым совещанием великих союзников после одержания победы в Европе. Вполне естественно, что наши мысли обращаются теперь ко дню победы над Японией. Английское, китайское и американское правительства в достаточной мере предупредили японский народ о том, что его ждет. Мы определили общие условия, на которых Япония может капитулировать. Наше предостережение было оставлено без внимания; наши условия были отклонены. С тех пор японцы увидели, что может сделать наша атомная бомба. Они могут предвидеть, что эта бомба сделает в будущем. Мир зафиксирует, что первая атомная бомба была сброшена на Хиросиму, являющуюся военной базой. Это было сделано потому, что мы хотели, чтобы в первой атаке, насколько возможно, было предотвращено уничтожение гражданского населения. Но эта атака является предостережением о том, что произойдет в будущем. Если Япония не капитулирует, бомбы будут сброшены на военные предприятия, и, к несчастью, погибнут тысячи лиц гражданского населения. Я призываю японское гражданское население немедленно покинуть промышленные города и спастись от уничтожения».
Что интересно, про то, как отбомбились по Нагасаки, так и не написали.
После сообщений об испытаниях "Эйбл", подчёркивалось разочарование в зарубежной прессе результатами взрыва, от которого ожидали «дыры в земном шаре», «тайфуна вдоль всего тихоокеанского побережья», «колоссальной приливной волны» и «уничтожения 73 судов-мишеней».
Наконец, сам Иосиф Виссарионович, отвечая на вопросы журналиста А. Верта 17 сентября 1946 года, сказал:
«Я не считаю атомную бомбу такой серьезной силой, какой склонны ее считать некоторые политические деятели. Атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны, так как для этого совершенно недостаточно атомных бомб».
Этим, можно сказать, был задан официальный тон отношения к атомному оружию, который можно описать известной поговоркой «не так страшен чёрт, как его малюют».
Об ужасах возможной войны с применением атомного оружия практически не писали, а предпочитали иногда делать толстые намёки, вроде заявления В.М. Молотова на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1947 года:
«Известно, что в экспансионистских кругах Соединенных Штатов Америки распространилась новая своеобразная религия: при неверии в свои внутренние силы - вера в секрет атомной бомбы, хотя этого секрета давно уже не существует. (Продолжительные аплодисменты)».
В сообщении ТАСС 25 сентября 1949 года, сделанном в ответ на выступление Трумэна об атомном взрыве в СССР, вспомнили об этом заявлении в следующем свете:
«Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно уже не существует». Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие. Научные круги Соединенных Штатов Америки расценили это заявление В. М. Молотова как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись, так как Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году». (Выделено мною).
7 марта 1950 года маршал К.Е. Ворошилов на собрании избирателей Минского городского избирательного округа в своей речи отметил наличие у Советского Союза атомной бомбы (в сообщении ТАСС говорилось об атомном оружии):
«Наряду с другими научными достижениями советская наука раскрыла секрет атомной энергии. (Продолжительные аплодисменты). И тем самым был положен конец атомному шантажу империалистов, с помощью которого они рассчитывали запугать народы социалистического и демократического лагеря - передового авангарда борцов за мир во всем мире. Советский Союз имеет свою атомную бомбу. (Продолжительные аплодисменты). Атомную шантажную дипломатию поджигателей новой мировой войны приходится, хочешь, не хочешь, свертывать за непригодностью. (Оживление и смех в зале, аплодисменты)».
Несколько ранее, 21 января того же года, в «Правде» напечатали небольшое сообщение под названием «О жертвах взрывов атомных бомб в Хиросима и Нагасаки»:
«ШАНХАЙ, 20 января. (ТАСС). По сообщениям из Токио, японский исследовательский институт сообщил, что от взрывов атомных бомб в Хиросима пострадал 8.481 человек и в Нагасаки - 7.967 человек».
Оно хорошо ложилось в пропаганду о преувеличенном значении мощности атомных бомб. Эти данные попали и в статью «Атомная бомба» 3-го тома Большой Советской Энциклопедии (2-е изд.):
«Взрывы А. б. в городах Хиросима и Нагасаки, принесшие не столько военный ущерб, сколько гибель нескольких тысяч человек минного населения, погибшего как при взрыве А. б., так и в результате действия радиоактивных веществ, попавших в организм…».
В статье «Атомная дипломатия» подчёркивалось:
«Взрывы в Хиросима и Нагасаки, разрушительное действие к-рых было во много раз преувеличено пропагандой США, американские империалисты пытались использовать для устрашения других народов».
В военных изданиях также писали, что атомные бомбы хороши только против городов с деревянными постройками, а если их использовать против каменных домов, то вред от них будет на уровне десятитонных бомб. А уж в поле, против рассредоточенных войск, их воздействие вообще будет минимальным.
Ссылаясь на зарубежные источники, сообщали, что за годы войны на Германию был сброшен эквивалент 330 атомных бомб, которые обрушились на японские города, но несмотря на это «результат бомбардировок Германии отражался в основном па положении населения Германии вследствие разрушений в городах, но не влиял на выпуск военной продукции, производство которой из года в год увеличивалось, так как промышленность и транспортная сеть продолжали работать».
Тем самым пропагандистский напор вкупе с замораживанием обсуждения вопросов применения атомного оружия оказали медвежью услугу советской военной науке. Атомное оружие, даже после смерти Сталина и начала широкого обмена мнениями о его возможностях и рамках применения, долго считали как бы второстепенным, вспомогательным относительно старых видов и родов войск. И только с помощью Н.С. Хрущёва баланс был сдвинут в сторону признания ЯО в качестве главного, решающего фактора современной войны. Последнее отмечал, в частности, маршал К.С. Москаленко в одном из писем генсеку (16 июня 1958 г.):
«Очень хорошо, своевременно, что Вы в своем кратеньком выступлении на разборе оперативной игры сделали замечание по применению термоядерного оружия, что мы боимся его как черт ладана, не учитываем его последствий, и решаем оперативные задачи по старинке...
Кроме того, на игре и на разборе допущен шаблон, по старинке. Термоядерное оружие ничего как будто не повлияло на ведение сражения и операций, т.е. как будто в ведении войны ничего нового не произошло».
Игра, к слову, была не абы какая, а о начальном периоде войны на Западном направлении.
Год спустя Москаленко повторил своё наблюдение:
«Вами своевременно было указано и подчеркнуто, что главную решающую роль в будущей войне, в доставке атомных и водородных боеприпасов к целям будут играть ракеты стратегического назначения, т. е. межконтинентальные и баллистические ракеты. Сейчас это положение воспринято у нас, военных руководителей, как наиболее правильное, современное, заглядывающее далеко вперед».
«16 часов тому назад американский самолёт сбросил на важную японскую военную базу Хиросима (остров Хонсю) бомбу, которая обладает большей разрушительной силой, чем 20 тысяч тонн взрывчатых веществ. Эта бомба обладает разрушительной силой, в 2 тысячи раз превосходящей разрушительную силу английской бомбы «Гренд Слем», которая является самой крупной бомбой, когда-либо использованной в истории войны».
11 августа в «Правде» публикуют выступление Трумэна по радио, состоявшееся вечером 9-го числа. Японии был посвящён следующий абзац:
«Наше совещание в Берлине было первым совещанием великих союзников после одержания победы в Европе. Вполне естественно, что наши мысли обращаются теперь ко дню победы над Японией. Английское, китайское и американское правительства в достаточной мере предупредили японский народ о том, что его ждет. Мы определили общие условия, на которых Япония может капитулировать. Наше предостережение было оставлено без внимания; наши условия были отклонены. С тех пор японцы увидели, что может сделать наша атомная бомба. Они могут предвидеть, что эта бомба сделает в будущем. Мир зафиксирует, что первая атомная бомба была сброшена на Хиросиму, являющуюся военной базой. Это было сделано потому, что мы хотели, чтобы в первой атаке, насколько возможно, было предотвращено уничтожение гражданского населения. Но эта атака является предостережением о том, что произойдет в будущем. Если Япония не капитулирует, бомбы будут сброшены на военные предприятия, и, к несчастью, погибнут тысячи лиц гражданского населения. Я призываю японское гражданское население немедленно покинуть промышленные города и спастись от уничтожения».
Что интересно, про то, как отбомбились по Нагасаки, так и не написали.
После сообщений об испытаниях "Эйбл", подчёркивалось разочарование в зарубежной прессе результатами взрыва, от которого ожидали «дыры в земном шаре», «тайфуна вдоль всего тихоокеанского побережья», «колоссальной приливной волны» и «уничтожения 73 судов-мишеней».
Наконец, сам Иосиф Виссарионович, отвечая на вопросы журналиста А. Верта 17 сентября 1946 года, сказал:
«Я не считаю атомную бомбу такой серьезной силой, какой склонны ее считать некоторые политические деятели. Атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны, так как для этого совершенно недостаточно атомных бомб».
Этим, можно сказать, был задан официальный тон отношения к атомному оружию, который можно описать известной поговоркой «не так страшен чёрт, как его малюют».
Об ужасах возможной войны с применением атомного оружия практически не писали, а предпочитали иногда делать толстые намёки, вроде заявления В.М. Молотова на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1947 года:
«Известно, что в экспансионистских кругах Соединенных Штатов Америки распространилась новая своеобразная религия: при неверии в свои внутренние силы - вера в секрет атомной бомбы, хотя этого секрета давно уже не существует. (Продолжительные аплодисменты)».
В сообщении ТАСС 25 сентября 1949 года, сделанном в ответ на выступление Трумэна об атомном взрыве в СССР, вспомнили об этом заявлении в следующем свете:
«Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно уже не существует». Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие. Научные круги Соединенных Штатов Америки расценили это заявление В. М. Молотова как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись, так как Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году». (Выделено мною).
7 марта 1950 года маршал К.Е. Ворошилов на собрании избирателей Минского городского избирательного округа в своей речи отметил наличие у Советского Союза атомной бомбы (в сообщении ТАСС говорилось об атомном оружии):
«Наряду с другими научными достижениями советская наука раскрыла секрет атомной энергии. (Продолжительные аплодисменты). И тем самым был положен конец атомному шантажу империалистов, с помощью которого они рассчитывали запугать народы социалистического и демократического лагеря - передового авангарда борцов за мир во всем мире. Советский Союз имеет свою атомную бомбу. (Продолжительные аплодисменты). Атомную шантажную дипломатию поджигателей новой мировой войны приходится, хочешь, не хочешь, свертывать за непригодностью. (Оживление и смех в зале, аплодисменты)».
Несколько ранее, 21 января того же года, в «Правде» напечатали небольшое сообщение под названием «О жертвах взрывов атомных бомб в Хиросима и Нагасаки»:
«ШАНХАЙ, 20 января. (ТАСС). По сообщениям из Токио, японский исследовательский институт сообщил, что от взрывов атомных бомб в Хиросима пострадал 8.481 человек и в Нагасаки - 7.967 человек».
Оно хорошо ложилось в пропаганду о преувеличенном значении мощности атомных бомб. Эти данные попали и в статью «Атомная бомба» 3-го тома Большой Советской Энциклопедии (2-е изд.):
«Взрывы А. б. в городах Хиросима и Нагасаки, принесшие не столько военный ущерб, сколько гибель нескольких тысяч человек минного населения, погибшего как при взрыве А. б., так и в результате действия радиоактивных веществ, попавших в организм…».
В статье «Атомная дипломатия» подчёркивалось:
«Взрывы в Хиросима и Нагасаки, разрушительное действие к-рых было во много раз преувеличено пропагандой США, американские империалисты пытались использовать для устрашения других народов».
В военных изданиях также писали, что атомные бомбы хороши только против городов с деревянными постройками, а если их использовать против каменных домов, то вред от них будет на уровне десятитонных бомб. А уж в поле, против рассредоточенных войск, их воздействие вообще будет минимальным.
Ссылаясь на зарубежные источники, сообщали, что за годы войны на Германию был сброшен эквивалент 330 атомных бомб, которые обрушились на японские города, но несмотря на это «результат бомбардировок Германии отражался в основном па положении населения Германии вследствие разрушений в городах, но не влиял на выпуск военной продукции, производство которой из года в год увеличивалось, так как промышленность и транспортная сеть продолжали работать».
Тем самым пропагандистский напор вкупе с замораживанием обсуждения вопросов применения атомного оружия оказали медвежью услугу советской военной науке. Атомное оружие, даже после смерти Сталина и начала широкого обмена мнениями о его возможностях и рамках применения, долго считали как бы второстепенным, вспомогательным относительно старых видов и родов войск. И только с помощью Н.С. Хрущёва баланс был сдвинут в сторону признания ЯО в качестве главного, решающего фактора современной войны. Последнее отмечал, в частности, маршал К.С. Москаленко в одном из писем генсеку (16 июня 1958 г.):
«Очень хорошо, своевременно, что Вы в своем кратеньком выступлении на разборе оперативной игры сделали замечание по применению термоядерного оружия, что мы боимся его как черт ладана, не учитываем его последствий, и решаем оперативные задачи по старинке...
Кроме того, на игре и на разборе допущен шаблон, по старинке. Термоядерное оружие ничего как будто не повлияло на ведение сражения и операций, т.е. как будто в ведении войны ничего нового не произошло».
Игра, к слову, была не абы какая, а о начальном периоде войны на Западном направлении.
Год спустя Москаленко повторил своё наблюдение:
«Вами своевременно было указано и подчеркнуто, что главную решающую роль в будущей войне, в доставке атомных и водородных боеприпасов к целям будут играть ракеты стратегического назначения, т. е. межконтинентальные и баллистические ракеты. Сейчас это положение воспринято у нас, военных руководителей, как наиболее правильное, современное, заглядывающее далеко вперед».