Софья-пересмешница
На канале «Россия-1» в разгаре премьерный показ сериала «София». Увы, это тот самый случай, когда достаточно посмотреть несколько эпизодов, чтобы составить окончательное мнение.
К великому князю псковскому Ивану Васильевичу (а то, что он именно псковский, приходится умозаключить, поскольку в качестве его резиденции показывается открыточный вид Крома на берегу реки Великой) везут греческую невесту Зою из далекой Италии с тем, чтобы нехитрой уловкой обратить государя в греко-католичество. Народ русский бунтует, невесту пускать не хочет, митрополит отказывается князя венчать, и, чтобы разрубить гордиев узел сомнений, Иван Васильевич велит девушку наново крестить (странное кощунство по церковным канонам) с именем София. Новобрачная первым делом случайно травит ядом княжьего брата Юрия и приобретает репутацию ведьмы.
Это не сценарий голливудского блокбастера в жанре klukva. А новейший сериал, посвященный родному прошлому, вышедший на госканале и призванный поведать нашему массовому зрителю историю Ивана III Великого, строителя русского государства, объединителя земель и сокрушителя ордынцев.
Авторы явно замышляли наш ответ «Борджиа» и «Медичи». Замахнулись даже на «Игру престолов» - во всяком случае иначе трудно объяснить, почему брат чужестранки Андрей ведет себя точно как принц Визерис, а Софья, положив руку мужа на свой округлившийся живот, требует, чтобы тот пообещал будущему отпрыску железный трон Вестеро... простите - трон византийских василевсов. Но, к сожалению, получилось «как всегда» - нечто среднее между сериалом про отечественных бандитов и снятыми в стиле «Малой Арнаутской» картинами из красивой итальянской жизни.
Существует, на мой взгляд, два способа делать историческое кино. Можно с педантичной точностью и детальностью изобразить подлинные факты, немного их заточив ради сюжетной динамики. А можно снять шумную и красивую «анжелику», состоящую из одних исторических ошибок. Из современного во второй разряд хорошо подходит «Великолепный век». Однако в этом случае сверхзадачей становится сказка, романтизирующая прошлое. У обоих решений есть плюсы и минусы, но создатели «Софии» пошли другим путем. Историческая недостоверность зашкаливает, век же Ивана III получился не великолепным, а каким-то дерюжным.
Русские князья, сановники, архиереи - грубы, неотесанны, лживы, раболепны и говорят языком пролетарского барака. У них примитивные слова, чувства, мысли. Сцена, когда думные бояре высмеивают итальянский портрет Софьи, настолько нелепа, что за сценариста и режиссера становится стыдно. «Патриотический» сериал воспроизводит популярный среди так называемого креативного класса обычай изображения русских орками.
Эльфы-иностранцы, напротив, изящны, образованны, тонко чувствуют и беседуют о мадоннах Боттичелли, чья слава наступила сильно после описываемых событий. С навязываемой мыслью «прекрасная София принесла в отсталую варварскую Россию красоту и искусство» согласятся все дежурные русофобы.
Русские в сериале, конечно, верны православной вере, но вера эта у кинематографистов уж больно смахивает на суеверие - туповатые «московиты» (слово «Московия», постоянно употребляемое в ленте, вошло в обиход лет через 20 после смерти Ивана III) со страшной подозрительностью относятся к молодой греко-итальянке и вообще ко всему новому, культурному и прогрессивному, так что зритель подсознательно умозаключает, что православие есть тормоз просвещения и прогресса.
На самом деле никакими массовыми протестами византийскую принцессу на Руси не встречали и тем более не перекрещивали. В этом и не было необходимости - едва пересекши границу, София (это от рождения было вторым именем царевны) немедленно стала подчеркивать приверженность православной вере, в которой родилась.
Владыка Филипп, один из великих деятелей Русской церкви, изображенный в фильме примитивным грубияном, не устраивал никакого народного мятежа и великую фразу о латинском легате «теми вратами он во град, а этими я из града» сказал государю лично, после чего Иван Васильевич немедленно запретил папскому послу агитировать в пользу католицизма. Венчал Софью с князем не митрополит, а коломенский поп по простой причине - венценосный жених был второбрачным вдовцом, каковому торжественный обряд не полагался.
Но чтобы показать все это, сценаристу потребовалось бы вникнуть в наше прошлое. А так - в сериале практически каждый исторический факт замарывается грубым историческим ляпом. Русские трепещут ордынцев и страшно боятся, что те сожгут Москву, как Тохтамыш в 1382 году. При Иване III нашествия степняков Москва не боялась, напротив, в 1471-м судовая рать вятчан разграбила Сарай. Аристотель Фьораванти просит отпустить его домой, опасаясь поражения из-за того, что у русских плохие пушки. Сценарист не в курсе, что сей итальянец, бывший военным инженером, заведовал у великого князя пушечным делом - и отменно справлялся. Другой выходец с Апеннин Иван Фрязин с глупыми отговорками пытается отказаться ехать в Италию за Софией, ибо сценарист забыл поинтересоваться, что именно он, монетный мастер Джан Батиста делла Вольпе, был среди первых и самых горячих лоббистов «византийского брака». Обрушение Успенского собора, которое один из летописцев в переносном смысле объяснил «трусом», превратилось в фильме в разрушительное землетрясение, что противоречит уже не только истории, но и геологии Русской равнины. Зато о постоянно уничтожавших Москву пожарах создатели фильма явно не слышали. При этом ключевые моменты эпохи, такие, как покорение Новгорода, показаны наспех.
Все это можно было бы простить, если бы сказка была красива, костюмы изысканны, а игра актеров убедительна. Но сказка про невежественных русских «орков» получается страшноватой, костюмы подобраны в провинциальном театре, причем с хронологической ошибкой в среднем на сто лет, актеры же не утруждают себя ни тонкостью психологического вживания, ни хотя бы изяществом речи.
О последнем надо сказать отдельно. Почему гречанка Зоя и грек Виссарион говорят по-итальянски? Почему княгиня и служанка-итальянка общаются между собой по-русски, но с итальянским акцентом? Почему княгиня не меньше года учит язык, а только прибывший итальянец Фьораванти сразу же на нем заговаривает? Отчего у русских церковников и книжников нет в речи ни малейшего церковнославянизма? Почему сам великий князь изъясняется в стиле: «Радея о благе Отечества, придушу гадов!»? Лингвистическую ситуацию в сериале трудно обозначить иначе как непристойность.
Спору нет, в «Софии» достаточно слов о величии Русской земли, о необходимости единства, о том, что воины готовы умереть за родные края, а Бог - с воинством православным. Вот только это слабое оправдание историческому и художественному провалу. То, что мы считаем несколько патриотических фраз каким-то из ряда вон выходящим достижением, - национальный позор. А помимо них почти ничего хорошего, по моему мнению, в сериале, увы, нет. О патриотизме и так слишком долго говорили, как о «последнем прибежище мерзавца». Не хватало еще, чтобы он стал последней соломинкой халтурщика.
Егор Холмогоров
https://vk.com/patriot_prm?w=wall-33664128_12037
К великому князю псковскому Ивану Васильевичу (а то, что он именно псковский, приходится умозаключить, поскольку в качестве его резиденции показывается открыточный вид Крома на берегу реки Великой) везут греческую невесту Зою из далекой Италии с тем, чтобы нехитрой уловкой обратить государя в греко-католичество. Народ русский бунтует, невесту пускать не хочет, митрополит отказывается князя венчать, и, чтобы разрубить гордиев узел сомнений, Иван Васильевич велит девушку наново крестить (странное кощунство по церковным канонам) с именем София. Новобрачная первым делом случайно травит ядом княжьего брата Юрия и приобретает репутацию ведьмы.
Это не сценарий голливудского блокбастера в жанре klukva. А новейший сериал, посвященный родному прошлому, вышедший на госканале и призванный поведать нашему массовому зрителю историю Ивана III Великого, строителя русского государства, объединителя земель и сокрушителя ордынцев.
Авторы явно замышляли наш ответ «Борджиа» и «Медичи». Замахнулись даже на «Игру престолов» - во всяком случае иначе трудно объяснить, почему брат чужестранки Андрей ведет себя точно как принц Визерис, а Софья, положив руку мужа на свой округлившийся живот, требует, чтобы тот пообещал будущему отпрыску железный трон Вестеро... простите - трон византийских василевсов. Но, к сожалению, получилось «как всегда» - нечто среднее между сериалом про отечественных бандитов и снятыми в стиле «Малой Арнаутской» картинами из красивой итальянской жизни.
Существует, на мой взгляд, два способа делать историческое кино. Можно с педантичной точностью и детальностью изобразить подлинные факты, немного их заточив ради сюжетной динамики. А можно снять шумную и красивую «анжелику», состоящую из одних исторических ошибок. Из современного во второй разряд хорошо подходит «Великолепный век». Однако в этом случае сверхзадачей становится сказка, романтизирующая прошлое. У обоих решений есть плюсы и минусы, но создатели «Софии» пошли другим путем. Историческая недостоверность зашкаливает, век же Ивана III получился не великолепным, а каким-то дерюжным.
Русские князья, сановники, архиереи - грубы, неотесанны, лживы, раболепны и говорят языком пролетарского барака. У них примитивные слова, чувства, мысли. Сцена, когда думные бояре высмеивают итальянский портрет Софьи, настолько нелепа, что за сценариста и режиссера становится стыдно. «Патриотический» сериал воспроизводит популярный среди так называемого креативного класса обычай изображения русских орками.
Эльфы-иностранцы, напротив, изящны, образованны, тонко чувствуют и беседуют о мадоннах Боттичелли, чья слава наступила сильно после описываемых событий. С навязываемой мыслью «прекрасная София принесла в отсталую варварскую Россию красоту и искусство» согласятся все дежурные русофобы.
Русские в сериале, конечно, верны православной вере, но вера эта у кинематографистов уж больно смахивает на суеверие - туповатые «московиты» (слово «Московия», постоянно употребляемое в ленте, вошло в обиход лет через 20 после смерти Ивана III) со страшной подозрительностью относятся к молодой греко-итальянке и вообще ко всему новому, культурному и прогрессивному, так что зритель подсознательно умозаключает, что православие есть тормоз просвещения и прогресса.
На самом деле никакими массовыми протестами византийскую принцессу на Руси не встречали и тем более не перекрещивали. В этом и не было необходимости - едва пересекши границу, София (это от рождения было вторым именем царевны) немедленно стала подчеркивать приверженность православной вере, в которой родилась.
Владыка Филипп, один из великих деятелей Русской церкви, изображенный в фильме примитивным грубияном, не устраивал никакого народного мятежа и великую фразу о латинском легате «теми вратами он во град, а этими я из града» сказал государю лично, после чего Иван Васильевич немедленно запретил папскому послу агитировать в пользу католицизма. Венчал Софью с князем не митрополит, а коломенский поп по простой причине - венценосный жених был второбрачным вдовцом, каковому торжественный обряд не полагался.
Но чтобы показать все это, сценаристу потребовалось бы вникнуть в наше прошлое. А так - в сериале практически каждый исторический факт замарывается грубым историческим ляпом. Русские трепещут ордынцев и страшно боятся, что те сожгут Москву, как Тохтамыш в 1382 году. При Иване III нашествия степняков Москва не боялась, напротив, в 1471-м судовая рать вятчан разграбила Сарай. Аристотель Фьораванти просит отпустить его домой, опасаясь поражения из-за того, что у русских плохие пушки. Сценарист не в курсе, что сей итальянец, бывший военным инженером, заведовал у великого князя пушечным делом - и отменно справлялся. Другой выходец с Апеннин Иван Фрязин с глупыми отговорками пытается отказаться ехать в Италию за Софией, ибо сценарист забыл поинтересоваться, что именно он, монетный мастер Джан Батиста делла Вольпе, был среди первых и самых горячих лоббистов «византийского брака». Обрушение Успенского собора, которое один из летописцев в переносном смысле объяснил «трусом», превратилось в фильме в разрушительное землетрясение, что противоречит уже не только истории, но и геологии Русской равнины. Зато о постоянно уничтожавших Москву пожарах создатели фильма явно не слышали. При этом ключевые моменты эпохи, такие, как покорение Новгорода, показаны наспех.
Все это можно было бы простить, если бы сказка была красива, костюмы изысканны, а игра актеров убедительна. Но сказка про невежественных русских «орков» получается страшноватой, костюмы подобраны в провинциальном театре, причем с хронологической ошибкой в среднем на сто лет, актеры же не утруждают себя ни тонкостью психологического вживания, ни хотя бы изяществом речи.
О последнем надо сказать отдельно. Почему гречанка Зоя и грек Виссарион говорят по-итальянски? Почему княгиня и служанка-итальянка общаются между собой по-русски, но с итальянским акцентом? Почему княгиня не меньше года учит язык, а только прибывший итальянец Фьораванти сразу же на нем заговаривает? Отчего у русских церковников и книжников нет в речи ни малейшего церковнославянизма? Почему сам великий князь изъясняется в стиле: «Радея о благе Отечества, придушу гадов!»? Лингвистическую ситуацию в сериале трудно обозначить иначе как непристойность.
Спору нет, в «Софии» достаточно слов о величии Русской земли, о необходимости единства, о том, что воины готовы умереть за родные края, а Бог - с воинством православным. Вот только это слабое оправдание историческому и художественному провалу. То, что мы считаем несколько патриотических фраз каким-то из ряда вон выходящим достижением, - национальный позор. А помимо них почти ничего хорошего, по моему мнению, в сериале, увы, нет. О патриотизме и так слишком долго говорили, как о «последнем прибежище мерзавца». Не хватало еще, чтобы он стал последней соломинкой халтурщика.
Егор Холмогоров
https://vk.com/patriot_prm?w=wall-33664128_12037