Подготовка к агрессии против Югославии (1999 г.)
...На таком вот фоне и в таком контексте и начались переговоры в Рамбуйе (Франция), о которых многие и до сих пор думают, будто они оказались сорваны исключительно по причине несговорчивости Милошевича. Однако тезис о полноценных переговорах, растиражированный СМИ, являлся всего лишь пропагандистской уловкой, целью которой было затушевать долгосрочный и никак не связанный с реальными проблемами какого-либо этноса характер стратегии НАТО на Балканах, как, впрочем, и в мире. Косово лишь стало плацдармом, на котором впервые удалось в полевых условиях испытать эту стратегию, и Олбрайт ведь еще в марте 1998 года пообещала: "Сербия дорого заплатит за Косово!"
А уже после начала агрессии газета "Нью-Йорк Обсервер" в номере за 5 апреля 1999 года писала, точно обозначая косвенного адресата карательной операции: "Даже если бы Соединенные Штаты не имели никаких гуманитарных интересов в прекращении уничтожения косовских албанцев, даже если бы союз НАТО не подвергался опасности (?), даже если бы поток беженцев не создавал угрозы расползания войны - у нас все равно была бы насущнейшая причина воевать с сербской диктатурой. Вот она: отбить охоту у потенциальных подражателей Милошевичу, которые могут представлять гораздо большую опасность в будущем... Природа этой опасности особенно очевидна в России, где внешняя политика находится под влиянием ультранационалистов и бывших коммунистов со все более отчетливой фашисткой окраской. Если эти силы когда-нибудь и придут к власти, они обязаны знать, что НАТО не будет безразлично относиться к жестокостям, подобным тем, что творятся ныне на Балканах".
С учетом всего этого, ныне столь очевидного, и предрешенности военной операции остается до сих пор непонятным смысл присутствия России в Рамбуйе.
Внешним образом он, похоже, состоял в олимпийском "поучаствовать", но участие обернулось соучастием: албанская делегация, возглавляемая лидером OAK X. Тачи - что уже само по себе вносило черты "нового и свежего" в практику международных переговоров - сразу же стала предъявлять неприемлемые для Югославии требования (в их числе - проведение в Косово, по истечении трех лет, референдума о независимости края, и даже предварительное наличие на соглашении по Косово подписи генсека НАТО). В начале февраля переговоры заходят в тупик, но тем временем вспыхивают столкновения сербских войск с албанскими вдоль границы с Македонией, куда уже стянута часть военного кулака НАТО - опять удивительная синхронность и... предусмотрительность: ведь именно отсюда, в отличие от границы с Албанией, ведут удобные дороги в Косово. А о стратегическом значении македонского плацдарма уже говорилось; сомкнуть его с Албанией и Косово в единое целое - цель, достойная того, чтобы ради нее закрыть глаза на неприглядные факты, которые отдельные политики и СМИ все еще пытаются предъявить НАТО.
Так, 10 марта на комиссии Россия - НАТО в Брюсселе РФ наивничает и предоставляет альянсу секретные данные о путях поставки оружия в Косово - словно бы НАТО это не было известно лучше, чем кому-либо другому! Ведь еще 22 февраля парижская "Фигаро" сообщила, что симпатии американцев к косовским албанцам выражаются в финансовой и военной помощи, которая была предоставлена OAK людьми из ЦРУ. Масштаб этих симпатий был таков, что позволял косоварам даже злоупотреблять ими. Когда албанская делегация во главе с Тачи (по прозвищу "Змея") отказалась парафировать текст соглашения, в котором не было упоминания о проведении референдума в Косово, Олбрайт срочно вызвала из Брюсселя главнокомандующего силами НАТО У.Кларка. Албанцам, по словам одного американского дипломата, открыто было заявлено, что без их согласия на полный текст документа об урегулировании в Косово "США не могут использовать против сербов военный кулак".
Это было прямое сообщничество, о чем свидетельствуют и слова Мадлен Олбрайт, сказанные еще накануне переговоров в Рамбуйе: "Мы намеренно завысили планку, чтобы сербы не смогли ее взять. Им нужно немножко бомбочек, и они их получат" (слова эти цитирует норвежец Норвальд Осен в "Независимой газете", 27 ноября 1999 года).
Уже накануне переговоров в Рамбуйе было широко известно, что НАТО собирается ввести на территорию Косово 28-тысячный военный контингент (то есть почти по три натовских солдата на квадратный километр), дабы обеспечить, в случае подписания соглашения, его выполнение. Кроме того, несмотря на сделанное Хавьером Соланой заявление о необходимости согласия обеих сторон как условия ввода войск, из утечки в прессу стало известно о разработанном американцами документе с грифом "конфиденциально", которым раскрывалось, что должно последовать за этим "согласием". А именно: полный вывод сил МВД из края и передача, под контролем КФОР, всех полномочий местной полиции, то есть албанцам. Иными словами, заведомо предполагалась легальная передача, по меньшей мере, стрелкового оружия сепаратистам - при полном разоружении сербов: модель действий уже знакомая и по опыту "непризнанных" на постсоветском пространстве, и по событиям в Хорватии и Боснии. Проект военного приложения гласил, что югославская армия должна будет в течение 180 дней после некоего "дня К" полностью вывести все войска из Косово. Белграду разрешалось оставить лишь 1500 пограничников, которые, однако, по этому плану должны были находиться под жестким контролем КФОР.
И, в довершение всего, предполагалось создание "запретных воздушных зон" по аналогии с теми, что существуют в Ираке; зоны эти должны были охватить не только все воздушное пространство над Косово, но еще и 25-километровое пространство вдоль административной границы края за его пределами на территории Югославии. Последней же в 10-дневный срок с момента подписания соглашения предписывалось вывести за обозначенные пределы все самолеты, радары, ракеты "земля-воздух" и артиллерию ПВО ("Независимая газета", 13 марта 1999 года). Ясно было, что в случае обнаружения этих объектов силы НАТО будут действовать так же, как и в Ираке - то есть бомбить. Короче говоря, Югославию самым грубым образом, настаивая на "пакете", толкали либо к безоговорочной капитуляции, либо провоцировали на отказ, который должен был стать поводом к новой операции "Кара".
На этом фоне выбранная Россией позиция "делания голубых глаз" выглядела более чем двусмысленной. К тому же ей еще задолго до операции НАТО в Косово указали ее место. В последнем за 1996 год номере бюллетеня "НАТО ревю" была опубликована статья министра иностранных дел Бельгии Э. Дерике, где прозвучали такие, особенно весомые после событий весны-лета 1999 года, слова: "Война в бывшей Югославии (имелась в виду война в Боснии) показала нам, что при определенных условиях единственный эффективный подход - это взять на вооружение политику "железного кулака в бархатной перчатке". Только НАТО способно работать этим "железным кулаком". А потому, по словам Дерике, Альянс "будет играть все возрастающую роль в операциях по поддержанию мира и по регулированию кризиса... создавая стабильность на всем континенте".
Иными словами, уже за три года до агрессии в Косово была четко обозначена перспектива выхода за пределы юридической зоны ответственности НАТО.
Одновременно высказался журнал "Экономист": "С Россией, которая, по крайней мере сейчас, лишена дееспособности, больше нечего обращаться в мягких перчатках". Проще сказать, с ней предлагали "не щепетильничать", будучи вполне уверенными - увы, не без основания, - что она не сумеет и даже всерьез не попытается воспрепятствовать претворению в жизнь того курса, о котором Хавьер Солана объявил еще в 1998 году. Говоря о новой концепции блока, которой предстояло быть объявленной к его 50-летию (что и произошло), он заявил, что эта концепция восполнит "пробел в Уставе ООН, который не предусматривает военных интервенций по гуманитарным причинам". А раз он такие вопросы не решает, то резолюции СБ и не нужно!
А еще раньше, на заседании министров обороны стран Альянса в Виламоуре (Португалия), Уэсли Кларк потребовал направить ультиматум Милошевичу. Уже тогда было известно, что в апреле 1999 года в Вашингтоне будет одобрена новая стратегическая концепция НАТО. Ко времени встречи в Виламоуре американские подводные лодки уже заняли свои позиции в Средиземном море, и было разработано 5 сценариев военной операции в Косово.
Чрезвычайную активность в том же 1998 году проявил министр обороны ФРГ Фолькер Рюе, в августе заявивший в интервью журналу "Шпигель" (после югославских операций против косовских террористов, когда они потеряли последнюю базу в городе Юник), что Германия направит для карательных операций свои "Торнадо". И что натовская операция начнется даже вопреки возражениям России: "Мы не имеем права позволить, чтобы Россия в Совете Безопасности ООН все заблокировала".
Этот аспект, связанный с СБ, как-то прошел у нас незамеченным, а между тем он очень важен, ибо одной из целей балканской операции и было упразднение де-факто - с последующим де-юре - существующего СБ, отражавшего послевоенное соотношение сил в мире и уже не соответствующего нынешнему. Об этом заявил во время войны в Косово немецкий политолог русского происхождения Александр Рар, выступая по Радио России в программе "Персона грата". А в мае 1999 года в Толедо крайне жестко высказался министр обороны Испании Эдуардо Серра: "Страна, которая так ослабела, что утратила способность действовать как великая держава, использует свое право вето в ООН всем во вред (!), чтобы доказать, что она еще как бы сверхдержава".
Горькая ирония ситуации заключается, однако, в том, что в период, предшествовавший агрессии, да и в ходе переговоров в Рамбуйе Россия действовала вяло и невнятно, что окончательно укрепило "богов войны" в мысли о ее слабости. Торжественное обещание президента Ельцина: "Бомбить Косово мы не позволим!", разумеется, никто не принял всерьез. Ни эффектная "петля Примакова", ни экстренное заседание СБ ООН по Косово 25 марта 1999 года, созванного по просьбе постоянного представителя России С. Лаврова, на котором ее поддержали Китай (из постоянных членов), Намибия и Бразилия (из непостоянных), уже не могли ничего изменить. Свою главную ошибку Россия уже совершила 29 января, когда поддержала ультиматум, выдвинутый Контактной группой по бывшей Югославии враждующим в Косово сторонам: в течение 7 дней начать переговоры в Рамбуйе и в 21 день заключить мирный договор.
Все члены Контактной группы прекрасно знали, что назначение ультиматума состоит лишь в том, чтобы оправдать вмешательство НАТО, - все, за исключением, быть может, России? Хотелось бы так думать, но увы, для нее нет возможности воспользоваться этой уловкой, ибо в тот же день, 29 января, Клинтон заявил, что блок готов применить военную силу в Югославии. Никакой, адекватной подобному заявлению, реакции со стороны России не последовало.
Не последовало ее и тогда, когда и Совет НАТО проголосовал за проведение силовой акции против Югославии, а Солане было предоставлено право принимать решения не только об ограниченных ударах, но и более широкой воздушной операции против югославских вооруженных сил в целом. По сути, речь шла о настоящей широкомасштабной интервенции, и напуганный этим Кофи Аннан отреагировал на решение Совета НАТО неожиданно резко: "Нападение на суверенную страну - это агрессия против всех членов международного сообщества". Столь же неожиданно глава МИД Македонии А. Димитров заявил: "Македония не допустит вторжения войск НАТО в Югославию со своей территории".
Китай в официальном заявлении жестко осудил готовящуюся операцию НАТО против СРЮ.
А что же Россия? Россия тоже выступила против нанесения ударов по Югославии. Источники в правительстве РФ сообщили, что запланированный на 24 марта визит Примакова в США будет прерван в случае начала боевых действий НАТО. Это и произошло в ночь на 24 марта, когда самолет с российским премьером, летевшим в США на встречу с вице-президентом А. Гором, уже вблизи побережья Атлантики был развернут на Москву. Жест был красив, эффектен, вернул России толику достоинства, но его однако, разумеется, было недостаточно. Требовались другие, более сильнодействующие (хотя вовсе и не обязательно военные, как на то упирала российская либеральная печать, угрозой "третьей мировой войны" парализуя и без того ослабленную национальную волю страны) средства. Они не были применены, и 24 марта Солана отдал приказ о бомбардировке военных объектов в Югославии.
В ночь с 24 на 25 марта силы НАТО нанесли ракетно-бомбовые удары по югославским системам ПВО, аэродромам, военным заводам и армейским казармам но всей территории Югославии, включая Черногорию. В налете приняли участие 300 самолетов и 90 ракет. Так началась самая масштабная война последнего десятилетия XX века, на новый уровень выведшая феномен партнерства моджахедизма и НАТО - феномен, которому, судя уже по первым месяцам нового тысячелетия, в XXI веке предстоит большое будущее.
С бесстрастием летописца хроника событий зафиксировала как накануне этой символически столь значимой войны, так и в самом ходе ее стремительное умаление роли России. В конце же косовских событий она является на Балканах - там, где, по меньшей мере, дважды в истории, русских солдат встречали как полубогов, как могущественных освободителей - в статусе откровенно вспомогательном, обслуживающем реализацию целей, губительных для самого ее исторического бытия.
из книги К.Г. Мяло "РОССИЯ И ПОСЛЕДНИЕ ВОЙНЫ XX ВЕКА (1989-2000)"
А уже после начала агрессии газета "Нью-Йорк Обсервер" в номере за 5 апреля 1999 года писала, точно обозначая косвенного адресата карательной операции: "Даже если бы Соединенные Штаты не имели никаких гуманитарных интересов в прекращении уничтожения косовских албанцев, даже если бы союз НАТО не подвергался опасности (?), даже если бы поток беженцев не создавал угрозы расползания войны - у нас все равно была бы насущнейшая причина воевать с сербской диктатурой. Вот она: отбить охоту у потенциальных подражателей Милошевичу, которые могут представлять гораздо большую опасность в будущем... Природа этой опасности особенно очевидна в России, где внешняя политика находится под влиянием ультранационалистов и бывших коммунистов со все более отчетливой фашисткой окраской. Если эти силы когда-нибудь и придут к власти, они обязаны знать, что НАТО не будет безразлично относиться к жестокостям, подобным тем, что творятся ныне на Балканах".
С учетом всего этого, ныне столь очевидного, и предрешенности военной операции остается до сих пор непонятным смысл присутствия России в Рамбуйе.
Внешним образом он, похоже, состоял в олимпийском "поучаствовать", но участие обернулось соучастием: албанская делегация, возглавляемая лидером OAK X. Тачи - что уже само по себе вносило черты "нового и свежего" в практику международных переговоров - сразу же стала предъявлять неприемлемые для Югославии требования (в их числе - проведение в Косово, по истечении трех лет, референдума о независимости края, и даже предварительное наличие на соглашении по Косово подписи генсека НАТО). В начале февраля переговоры заходят в тупик, но тем временем вспыхивают столкновения сербских войск с албанскими вдоль границы с Македонией, куда уже стянута часть военного кулака НАТО - опять удивительная синхронность и... предусмотрительность: ведь именно отсюда, в отличие от границы с Албанией, ведут удобные дороги в Косово. А о стратегическом значении македонского плацдарма уже говорилось; сомкнуть его с Албанией и Косово в единое целое - цель, достойная того, чтобы ради нее закрыть глаза на неприглядные факты, которые отдельные политики и СМИ все еще пытаются предъявить НАТО.
Так, 10 марта на комиссии Россия - НАТО в Брюсселе РФ наивничает и предоставляет альянсу секретные данные о путях поставки оружия в Косово - словно бы НАТО это не было известно лучше, чем кому-либо другому! Ведь еще 22 февраля парижская "Фигаро" сообщила, что симпатии американцев к косовским албанцам выражаются в финансовой и военной помощи, которая была предоставлена OAK людьми из ЦРУ. Масштаб этих симпатий был таков, что позволял косоварам даже злоупотреблять ими. Когда албанская делегация во главе с Тачи (по прозвищу "Змея") отказалась парафировать текст соглашения, в котором не было упоминания о проведении референдума в Косово, Олбрайт срочно вызвала из Брюсселя главнокомандующего силами НАТО У.Кларка. Албанцам, по словам одного американского дипломата, открыто было заявлено, что без их согласия на полный текст документа об урегулировании в Косово "США не могут использовать против сербов военный кулак".
Это было прямое сообщничество, о чем свидетельствуют и слова Мадлен Олбрайт, сказанные еще накануне переговоров в Рамбуйе: "Мы намеренно завысили планку, чтобы сербы не смогли ее взять. Им нужно немножко бомбочек, и они их получат" (слова эти цитирует норвежец Норвальд Осен в "Независимой газете", 27 ноября 1999 года).
Уже накануне переговоров в Рамбуйе было широко известно, что НАТО собирается ввести на территорию Косово 28-тысячный военный контингент (то есть почти по три натовских солдата на квадратный километр), дабы обеспечить, в случае подписания соглашения, его выполнение. Кроме того, несмотря на сделанное Хавьером Соланой заявление о необходимости согласия обеих сторон как условия ввода войск, из утечки в прессу стало известно о разработанном американцами документе с грифом "конфиденциально", которым раскрывалось, что должно последовать за этим "согласием". А именно: полный вывод сил МВД из края и передача, под контролем КФОР, всех полномочий местной полиции, то есть албанцам. Иными словами, заведомо предполагалась легальная передача, по меньшей мере, стрелкового оружия сепаратистам - при полном разоружении сербов: модель действий уже знакомая и по опыту "непризнанных" на постсоветском пространстве, и по событиям в Хорватии и Боснии. Проект военного приложения гласил, что югославская армия должна будет в течение 180 дней после некоего "дня К" полностью вывести все войска из Косово. Белграду разрешалось оставить лишь 1500 пограничников, которые, однако, по этому плану должны были находиться под жестким контролем КФОР.
И, в довершение всего, предполагалось создание "запретных воздушных зон" по аналогии с теми, что существуют в Ираке; зоны эти должны были охватить не только все воздушное пространство над Косово, но еще и 25-километровое пространство вдоль административной границы края за его пределами на территории Югославии. Последней же в 10-дневный срок с момента подписания соглашения предписывалось вывести за обозначенные пределы все самолеты, радары, ракеты "земля-воздух" и артиллерию ПВО ("Независимая газета", 13 марта 1999 года). Ясно было, что в случае обнаружения этих объектов силы НАТО будут действовать так же, как и в Ираке - то есть бомбить. Короче говоря, Югославию самым грубым образом, настаивая на "пакете", толкали либо к безоговорочной капитуляции, либо провоцировали на отказ, который должен был стать поводом к новой операции "Кара".
На этом фоне выбранная Россией позиция "делания голубых глаз" выглядела более чем двусмысленной. К тому же ей еще задолго до операции НАТО в Косово указали ее место. В последнем за 1996 год номере бюллетеня "НАТО ревю" была опубликована статья министра иностранных дел Бельгии Э. Дерике, где прозвучали такие, особенно весомые после событий весны-лета 1999 года, слова: "Война в бывшей Югославии (имелась в виду война в Боснии) показала нам, что при определенных условиях единственный эффективный подход - это взять на вооружение политику "железного кулака в бархатной перчатке". Только НАТО способно работать этим "железным кулаком". А потому, по словам Дерике, Альянс "будет играть все возрастающую роль в операциях по поддержанию мира и по регулированию кризиса... создавая стабильность на всем континенте".
Иными словами, уже за три года до агрессии в Косово была четко обозначена перспектива выхода за пределы юридической зоны ответственности НАТО.
Одновременно высказался журнал "Экономист": "С Россией, которая, по крайней мере сейчас, лишена дееспособности, больше нечего обращаться в мягких перчатках". Проще сказать, с ней предлагали "не щепетильничать", будучи вполне уверенными - увы, не без основания, - что она не сумеет и даже всерьез не попытается воспрепятствовать претворению в жизнь того курса, о котором Хавьер Солана объявил еще в 1998 году. Говоря о новой концепции блока, которой предстояло быть объявленной к его 50-летию (что и произошло), он заявил, что эта концепция восполнит "пробел в Уставе ООН, который не предусматривает военных интервенций по гуманитарным причинам". А раз он такие вопросы не решает, то резолюции СБ и не нужно!
А еще раньше, на заседании министров обороны стран Альянса в Виламоуре (Португалия), Уэсли Кларк потребовал направить ультиматум Милошевичу. Уже тогда было известно, что в апреле 1999 года в Вашингтоне будет одобрена новая стратегическая концепция НАТО. Ко времени встречи в Виламоуре американские подводные лодки уже заняли свои позиции в Средиземном море, и было разработано 5 сценариев военной операции в Косово.
Чрезвычайную активность в том же 1998 году проявил министр обороны ФРГ Фолькер Рюе, в августе заявивший в интервью журналу "Шпигель" (после югославских операций против косовских террористов, когда они потеряли последнюю базу в городе Юник), что Германия направит для карательных операций свои "Торнадо". И что натовская операция начнется даже вопреки возражениям России: "Мы не имеем права позволить, чтобы Россия в Совете Безопасности ООН все заблокировала".
Этот аспект, связанный с СБ, как-то прошел у нас незамеченным, а между тем он очень важен, ибо одной из целей балканской операции и было упразднение де-факто - с последующим де-юре - существующего СБ, отражавшего послевоенное соотношение сил в мире и уже не соответствующего нынешнему. Об этом заявил во время войны в Косово немецкий политолог русского происхождения Александр Рар, выступая по Радио России в программе "Персона грата". А в мае 1999 года в Толедо крайне жестко высказался министр обороны Испании Эдуардо Серра: "Страна, которая так ослабела, что утратила способность действовать как великая держава, использует свое право вето в ООН всем во вред (!), чтобы доказать, что она еще как бы сверхдержава".
Горькая ирония ситуации заключается, однако, в том, что в период, предшествовавший агрессии, да и в ходе переговоров в Рамбуйе Россия действовала вяло и невнятно, что окончательно укрепило "богов войны" в мысли о ее слабости. Торжественное обещание президента Ельцина: "Бомбить Косово мы не позволим!", разумеется, никто не принял всерьез. Ни эффектная "петля Примакова", ни экстренное заседание СБ ООН по Косово 25 марта 1999 года, созванного по просьбе постоянного представителя России С. Лаврова, на котором ее поддержали Китай (из постоянных членов), Намибия и Бразилия (из непостоянных), уже не могли ничего изменить. Свою главную ошибку Россия уже совершила 29 января, когда поддержала ультиматум, выдвинутый Контактной группой по бывшей Югославии враждующим в Косово сторонам: в течение 7 дней начать переговоры в Рамбуйе и в 21 день заключить мирный договор.
Все члены Контактной группы прекрасно знали, что назначение ультиматума состоит лишь в том, чтобы оправдать вмешательство НАТО, - все, за исключением, быть может, России? Хотелось бы так думать, но увы, для нее нет возможности воспользоваться этой уловкой, ибо в тот же день, 29 января, Клинтон заявил, что блок готов применить военную силу в Югославии. Никакой, адекватной подобному заявлению, реакции со стороны России не последовало.
Не последовало ее и тогда, когда и Совет НАТО проголосовал за проведение силовой акции против Югославии, а Солане было предоставлено право принимать решения не только об ограниченных ударах, но и более широкой воздушной операции против югославских вооруженных сил в целом. По сути, речь шла о настоящей широкомасштабной интервенции, и напуганный этим Кофи Аннан отреагировал на решение Совета НАТО неожиданно резко: "Нападение на суверенную страну - это агрессия против всех членов международного сообщества". Столь же неожиданно глава МИД Македонии А. Димитров заявил: "Македония не допустит вторжения войск НАТО в Югославию со своей территории".
Китай в официальном заявлении жестко осудил готовящуюся операцию НАТО против СРЮ.
А что же Россия? Россия тоже выступила против нанесения ударов по Югославии. Источники в правительстве РФ сообщили, что запланированный на 24 марта визит Примакова в США будет прерван в случае начала боевых действий НАТО. Это и произошло в ночь на 24 марта, когда самолет с российским премьером, летевшим в США на встречу с вице-президентом А. Гором, уже вблизи побережья Атлантики был развернут на Москву. Жест был красив, эффектен, вернул России толику достоинства, но его однако, разумеется, было недостаточно. Требовались другие, более сильнодействующие (хотя вовсе и не обязательно военные, как на то упирала российская либеральная печать, угрозой "третьей мировой войны" парализуя и без того ослабленную национальную волю страны) средства. Они не были применены, и 24 марта Солана отдал приказ о бомбардировке военных объектов в Югославии.
В ночь с 24 на 25 марта силы НАТО нанесли ракетно-бомбовые удары по югославским системам ПВО, аэродромам, военным заводам и армейским казармам но всей территории Югославии, включая Черногорию. В налете приняли участие 300 самолетов и 90 ракет. Так началась самая масштабная война последнего десятилетия XX века, на новый уровень выведшая феномен партнерства моджахедизма и НАТО - феномен, которому, судя уже по первым месяцам нового тысячелетия, в XXI веке предстоит большое будущее.
С бесстрастием летописца хроника событий зафиксировала как накануне этой символически столь значимой войны, так и в самом ходе ее стремительное умаление роли России. В конце же косовских событий она является на Балканах - там, где, по меньшей мере, дважды в истории, русских солдат встречали как полубогов, как могущественных освободителей - в статусе откровенно вспомогательном, обслуживающем реализацию целей, губительных для самого ее исторического бытия.
из книги К.Г. Мяло "РОССИЯ И ПОСЛЕДНИЕ ВОЙНЫ XX ВЕКА (1989-2000)"