Интервью с Егором Бычковым
Егор Бычков: «Я надеюсь, что этот преступный фарс закончится для нас положительно»
Сегодня суд вынесет решение по делу нижнетагильского борца с наркотиками Егора Бычкова (оглашение приговора перенесли на 12 октября). Свой приговор Егор должен был узнать еще 6 октября, но внезапно заседание перенесли на пять дней. К слову, это самый длительный процесс для Нижнетагильского суда Дзержинского района, и, вероятно, эти пять дней для Егора никакой роли не играют. В правосудие он верит только в глубине души, поэтому в выходные собрал сумку с вещами. Корреспондент портала «ЕкатеринбургNEWS» пообщалась с Егором Бычковым накануне судебного заседания.
- Егор, когда Вы начинали работать в Нижнетагильском фонде «Город без наркотиков», было ощущение, что Вас могут отправить за решетку, завести на Вас уголовное дело?
- Конечно, ожидал такое развитие событий. Тем более, зная опыт работы Фонда в Екатеринбурге, я знал, что всякое могло случиться.
- Вы знали, что, занимаясь борьбой с наркотиками, как это ни парадоксально, можете оказаться на скамье подсудимых, но все-таки продолжали работать. Почему?
- Почему, почему... Потому что я не хочу, чтобы мои дети стали наркоманами, преступниками, проститутками. Я не хочу, чтобы мои дети пострадали от наркоманов. Поэтому нужно уже сейчас бороться с наркотиками. Последствия нашего равнодушия к проблеме наркомании могут быть гораздо более страшными и печальными, чем то, что сейчас происходит со мной, или та мнимая угроза, которую на тот момент мы ощущали.
-- А мнимые угрозы посыпались сразу после того, как фонд «Город без наркотиков» появился в Нижнем Тагиле?
- Угрозы начались, когда наша деятельность начала давать определенные результаты. Сначала мы были маленькими и слабыми, нас никто не знал и не видел в нас никакой опасности. А когда мы вывели на улицу 150 человек и поехали в цыганский поселок, вот тогда и начались проблемы. Власть увидела, что мы можем собрать людей. Тем более, у нас чиновники не любят больших скоплений народа.
- А Вам вообще не страшно было заявлять о своих гражданских инициативах в 18 лет? Многие к 40 то не могут похвастаться общественно полезными достижениями.
- Честно говоря, не страшно. Это наш город и здесь живут наши семьи. А если всего бояться, то надо из страны тогда уезжать. Гораздо страшнее, когда твои родственники связались с наркоманами. Гораздо страшнее узнать, что твой ребенок начал употреблять наркотики. Вот чтобы эти страхи не воплотились в реальность, мы решили работать.
- Егор, расскажите тогда поподробнее про работу реабилитационного центра, который Вы организовали в Нижнем Тагиле спустя два года после начала работы местного «Города без наркотиков»?
- Изначально за помощью к нам приходили родители. С ними заключался договор. Конечно же, мы спрашивали, желает ли сам наркоман находиться в реабилитационном центре. Если он не хотел, то мы его не брали. Дома родители сами убеждали детей, и если нужно вместе они приходили в офис, где уже мы объясняли, как проходит реабилитация. 21 день длится карантин, когда наркоман сам себя приковывает наручниками к кровати. Все это время он находится на ограниченном питании: хлеб, вода, лук, чеснок. Это необходимо для быстрого вывода наркотиков из организма. Спустя 21 день карантина, наркоман уже свободно живет в центре примерно полгода - год. Здесь он занимается спортом, работает, получает минимальные профессиональные навыки. Ведь наркоманы в большинстве своем тяжелее шприца ничего в руках не держали. Конечно же, мы уделяли внимание духовному воспитанию: центр у нас располагался в православном приходе. Наркоманы ходили на службу, батюшки их исповедовали, причащали и даже многих крестили. Цель была показать им, что можно жить без наркотиков, и эта жизнь намного лучше. Мы выезжали на шашлыки, на природу, на базы отдыха, купались, ходили в баню, сауну, на футбол, волейбол, даже на картинг мы их вывозили. А нам вменяют истязания…
- Сколько человек Вы успели вылечить?
- В центре было порядка 30 человек. На тот момент, когда нас закрывали - 15 человек.
- Когда создавали реабилитационный центр, насколько он был действительно необходим и актуален в Нижнем Тагиле?
- У нас в Тагиле не было ни одного реабилитационного центра. А в отделении наркологии на базе психбольницы сами наркологи говорили мне лично, что не знают ни одного человека, который перестал бы употреблять наркотики после такого гослечения. К нам в центр попадали уже те, кто все испытал. Когда начинается активная борьба с наркотиками и их становится все тяжелее купить, автоматически увеличивается приток наркоманов в клиниках. Мы это ощутили. Я тогда еще работал в приемной Ройзмана, и к нам каждый день обращалось по 10-20 матерей с просьбой помочь. Мы отправляли их в Екатеринбург на Изоплит. Потом это стало физически тяжело. Матери со своими проблемами шли к священникам, и церковь выдвинула инициативу организовать реабилитационный центр непосредственно в Нижнем Тагиле. Это было самое актуальное время.
- Видимо, сегодня актуальнее, чтобы центр был закрыт?
- У нас были многочисленные проверки. Первая была 21 мая 2008 года. Приехали сотрудники прокуратуры, работники всех возможных и невозможных отделов милиции, ОБЭП, участковые - кого там только не было... Они начали разговаривать с наркоманами и убеждали их вернуться домой. Этот разговор продолжался 5 часов. В итоге из 12 человек забрали троих. И то под предлогом отсутствия паспортов - для установления личности. Дальше милиция стала настаивать на заявлении против руководителей центра. Кто-то сломался, кто-то нет, и вернулся обратно к нам. Прокуратура посчитала два заявления недостаточными, и 28 мая 2008 года приехала вторая проверка. Опять начались убеждения. Милиция уже отстегивала наркоманов от кроватей и уводила на беседы тет-а-тет. Забрали еще 5 человек. После этого следователи вызвали меня в прокуратуру и поставили ультиматум: либо вечером я закрываю реабилитационный центр и развожу всех по домам, либо уже утром приезжает очередная прокурорская проверка и «закрывает» меня. Мне говорили, что деятельность центра незаконна, на что я отвечал, что это придется доказать в суде. Мне объяснили, что потом это докажут, а центр должен быть закрыт прямо сейчас. Я спросил, есть ли у меня время подумать, на что следователь ответил: «Нет, ты должен принять решение сейчас». Конечно, нам пришлось закрыть центр и вернуть наркоманов домой. Мне проще защищать себя, будучи на свободе, чем, находясь в камере СИЗО.
- И все же Вы оказались на скамье подсудимых.
- Им центр было важно закрыть сразу, а меня посадить можно было и потом. Это же суд решает, отправлюсь я за решетку или нет. Здесь прокуратура ничего не могла сделать, а настоять на закрытии реабилитационного центра они могли и сделали это.
- Сейчас Вы отслеживаете ситуацию с наркотиками в городе?
- Ситуация, конечно же, ухудшилась. В городе каждый 15-ый житель - наркоман. Наркотики может купить любой желающий. Смертность от передозировок уже несколько лет подряд растет. Хотя, когда мы начинали работать, она упала почти в 2 раза. А сейчас можно прийти в любую школу и застать там обкуренных малышей или увидеть, как в туалете они употребляют наркотики. В этом сегодня нет ничего удивительного. А когда мы работали в 2007-2008 году, факты употребления наркотиков в школах считались дикостью. Мы поднимали всех на уши и старались оперативно решать такие проблемы. Сейчас в городе все очень печально.
- Егор, сейчас Вы под подпиской о невыезде?
- Да, я под подпиской о невыезде. Тем более, это удивительно, что гособвинитель запросил для меня 12 лет строгого режима, но в тоже время прокуратура не выступила с ходатайством, чтобы закрыть меня до решения суда. Этот факт свидетельствует о том, что обвинение понимает слабость своей позиции.
- Что говорит Вам адвокат?
- Говорит, что будем бороться до конца.
- По его прогнозам сегодня есть шанс на то, что восторжествует правосудие?
- Шанс всегда есть, тем более нижнетагильский суд - это не последняя инстанция. Есть Областной суд. Есть Верховный суд.
- Егор, почему, как Вы думаете, Вам запросили такой запредельный срок? Ведь, на мой взгляд, чтобы сломать человека и отбить у него всякое желание бороться с наркотиками, достаточно года в тюрьме.
- Логика такая: они знают, что доказательства обвинения очень слабые и суд, конечно, будет это учитывать. Я думаю, они решили: больше попросим - больше дадут. Когда обвинение запрашивает 12 лет строгого режима, судье будет сложно дать, например, 3 года условно. Вы понимаете, если бы они запросили 3-4 года общего режима, судья вынесла бы приговор: год условно и все спокойно разошлись бы по домам. А в нынешней ситуации ей тяжело будет принимать решения в мою пользу.
- Вы верите, что сегодня суд будет справедлив к Вам?
- Конечно, в глубине души есть такая надежда, но, зная, в какой стране мы живем, зная, что здесь делают с гражданскими инициативами, зная, что гражданское общество - это декларация на словах, я в выходные собрал сумку с вещами, которую возьму в зал суда.
- Как Вам кажется, почему заседание с 6 октября перенесли на 11 октября?
- Вот это одной судье известно...
- Какие у Вас были ощущения, когда выяснилось, что приговора ждать еще 5 дней?
- Особо никаких ощущений. Здесь вообще двоякая ситуация. Возможно, из-за шума, который поднялся вокруг этого дела, судья решила вынести решение в нашу пользу. Но в таком случае, нужно переделать формулировки в приговоре, чтобы потом, когда прокуратура будет обжаловать приговор, до судьи уже будет не докопаться. Есть другой вариант. Увидев такой общественный резонанс, судья решила усилить позиции обвинения, поэтому эти пять дней ушли на более четкие формулировки нашей вины.
- Егор, напомните для наших читателей, по каким статьям сегодня судья будет выносить решение?
- Статья 126 УК РФ - «Похищение человека», статья 127 УК РФ - «Незаконное лишение свободы», статья 117 УК РФ - «Истязания» и статья 116 УК РФ - «Побои».
- Егор, а Вы не консультировались - может быть, у Вас есть право на суд присяжных?
- Конечно. Но по действующему законодательству именно по нашим статьям суд присяжных невозможен.
- Будете ли Вы оспаривать приговор, в случае решения не в Вашу пользу?
- Любой обвинительный приговор меня не устраивает. Я не считаю, что я в чем-то виноват. Даже если дадут год условно, я буду оспаривать это решение. В случае обвинительного приговора, в зале суда меня заключат под стражу, и за свою невиновность я буду бороться из-за решетки.
- Независимо от сегодняшнего решения суда, будете ли Вы продолжать борьбу с наркотиками?
- Безусловно, буду. Реабилитационный центр мы делать уже не будем - это однозначно. А сама работа по наркоторговцам продолжится. Столько людей нас поддержало. Столько людей верят в нас, и нам не хотелось бы их подводить. Тем более не хотелось бы, чтобы говорили, что мы кого-то испугались. Я надеюсь, что этот преступный фарс, который длится уже больше двух лет, закончится для нас положительно.
http://www.eburgnews.ru/analitik2474.html
Сегодня суд вынесет решение по делу нижнетагильского борца с наркотиками Егора Бычкова (оглашение приговора перенесли на 12 октября). Свой приговор Егор должен был узнать еще 6 октября, но внезапно заседание перенесли на пять дней. К слову, это самый длительный процесс для Нижнетагильского суда Дзержинского района, и, вероятно, эти пять дней для Егора никакой роли не играют. В правосудие он верит только в глубине души, поэтому в выходные собрал сумку с вещами. Корреспондент портала «ЕкатеринбургNEWS» пообщалась с Егором Бычковым накануне судебного заседания.
- Егор, когда Вы начинали работать в Нижнетагильском фонде «Город без наркотиков», было ощущение, что Вас могут отправить за решетку, завести на Вас уголовное дело?
- Конечно, ожидал такое развитие событий. Тем более, зная опыт работы Фонда в Екатеринбурге, я знал, что всякое могло случиться.
- Вы знали, что, занимаясь борьбой с наркотиками, как это ни парадоксально, можете оказаться на скамье подсудимых, но все-таки продолжали работать. Почему?
- Почему, почему... Потому что я не хочу, чтобы мои дети стали наркоманами, преступниками, проститутками. Я не хочу, чтобы мои дети пострадали от наркоманов. Поэтому нужно уже сейчас бороться с наркотиками. Последствия нашего равнодушия к проблеме наркомании могут быть гораздо более страшными и печальными, чем то, что сейчас происходит со мной, или та мнимая угроза, которую на тот момент мы ощущали.
-- А мнимые угрозы посыпались сразу после того, как фонд «Город без наркотиков» появился в Нижнем Тагиле?
- Угрозы начались, когда наша деятельность начала давать определенные результаты. Сначала мы были маленькими и слабыми, нас никто не знал и не видел в нас никакой опасности. А когда мы вывели на улицу 150 человек и поехали в цыганский поселок, вот тогда и начались проблемы. Власть увидела, что мы можем собрать людей. Тем более, у нас чиновники не любят больших скоплений народа.
- А Вам вообще не страшно было заявлять о своих гражданских инициативах в 18 лет? Многие к 40 то не могут похвастаться общественно полезными достижениями.
- Честно говоря, не страшно. Это наш город и здесь живут наши семьи. А если всего бояться, то надо из страны тогда уезжать. Гораздо страшнее, когда твои родственники связались с наркоманами. Гораздо страшнее узнать, что твой ребенок начал употреблять наркотики. Вот чтобы эти страхи не воплотились в реальность, мы решили работать.
- Егор, расскажите тогда поподробнее про работу реабилитационного центра, который Вы организовали в Нижнем Тагиле спустя два года после начала работы местного «Города без наркотиков»?
- Изначально за помощью к нам приходили родители. С ними заключался договор. Конечно же, мы спрашивали, желает ли сам наркоман находиться в реабилитационном центре. Если он не хотел, то мы его не брали. Дома родители сами убеждали детей, и если нужно вместе они приходили в офис, где уже мы объясняли, как проходит реабилитация. 21 день длится карантин, когда наркоман сам себя приковывает наручниками к кровати. Все это время он находится на ограниченном питании: хлеб, вода, лук, чеснок. Это необходимо для быстрого вывода наркотиков из организма. Спустя 21 день карантина, наркоман уже свободно живет в центре примерно полгода - год. Здесь он занимается спортом, работает, получает минимальные профессиональные навыки. Ведь наркоманы в большинстве своем тяжелее шприца ничего в руках не держали. Конечно же, мы уделяли внимание духовному воспитанию: центр у нас располагался в православном приходе. Наркоманы ходили на службу, батюшки их исповедовали, причащали и даже многих крестили. Цель была показать им, что можно жить без наркотиков, и эта жизнь намного лучше. Мы выезжали на шашлыки, на природу, на базы отдыха, купались, ходили в баню, сауну, на футбол, волейбол, даже на картинг мы их вывозили. А нам вменяют истязания…
- Сколько человек Вы успели вылечить?
- В центре было порядка 30 человек. На тот момент, когда нас закрывали - 15 человек.
- Когда создавали реабилитационный центр, насколько он был действительно необходим и актуален в Нижнем Тагиле?
- У нас в Тагиле не было ни одного реабилитационного центра. А в отделении наркологии на базе психбольницы сами наркологи говорили мне лично, что не знают ни одного человека, который перестал бы употреблять наркотики после такого гослечения. К нам в центр попадали уже те, кто все испытал. Когда начинается активная борьба с наркотиками и их становится все тяжелее купить, автоматически увеличивается приток наркоманов в клиниках. Мы это ощутили. Я тогда еще работал в приемной Ройзмана, и к нам каждый день обращалось по 10-20 матерей с просьбой помочь. Мы отправляли их в Екатеринбург на Изоплит. Потом это стало физически тяжело. Матери со своими проблемами шли к священникам, и церковь выдвинула инициативу организовать реабилитационный центр непосредственно в Нижнем Тагиле. Это было самое актуальное время.
- Видимо, сегодня актуальнее, чтобы центр был закрыт?
- У нас были многочисленные проверки. Первая была 21 мая 2008 года. Приехали сотрудники прокуратуры, работники всех возможных и невозможных отделов милиции, ОБЭП, участковые - кого там только не было... Они начали разговаривать с наркоманами и убеждали их вернуться домой. Этот разговор продолжался 5 часов. В итоге из 12 человек забрали троих. И то под предлогом отсутствия паспортов - для установления личности. Дальше милиция стала настаивать на заявлении против руководителей центра. Кто-то сломался, кто-то нет, и вернулся обратно к нам. Прокуратура посчитала два заявления недостаточными, и 28 мая 2008 года приехала вторая проверка. Опять начались убеждения. Милиция уже отстегивала наркоманов от кроватей и уводила на беседы тет-а-тет. Забрали еще 5 человек. После этого следователи вызвали меня в прокуратуру и поставили ультиматум: либо вечером я закрываю реабилитационный центр и развожу всех по домам, либо уже утром приезжает очередная прокурорская проверка и «закрывает» меня. Мне говорили, что деятельность центра незаконна, на что я отвечал, что это придется доказать в суде. Мне объяснили, что потом это докажут, а центр должен быть закрыт прямо сейчас. Я спросил, есть ли у меня время подумать, на что следователь ответил: «Нет, ты должен принять решение сейчас». Конечно, нам пришлось закрыть центр и вернуть наркоманов домой. Мне проще защищать себя, будучи на свободе, чем, находясь в камере СИЗО.
- И все же Вы оказались на скамье подсудимых.
- Им центр было важно закрыть сразу, а меня посадить можно было и потом. Это же суд решает, отправлюсь я за решетку или нет. Здесь прокуратура ничего не могла сделать, а настоять на закрытии реабилитационного центра они могли и сделали это.
- Сейчас Вы отслеживаете ситуацию с наркотиками в городе?
- Ситуация, конечно же, ухудшилась. В городе каждый 15-ый житель - наркоман. Наркотики может купить любой желающий. Смертность от передозировок уже несколько лет подряд растет. Хотя, когда мы начинали работать, она упала почти в 2 раза. А сейчас можно прийти в любую школу и застать там обкуренных малышей или увидеть, как в туалете они употребляют наркотики. В этом сегодня нет ничего удивительного. А когда мы работали в 2007-2008 году, факты употребления наркотиков в школах считались дикостью. Мы поднимали всех на уши и старались оперативно решать такие проблемы. Сейчас в городе все очень печально.
- Егор, сейчас Вы под подпиской о невыезде?
- Да, я под подпиской о невыезде. Тем более, это удивительно, что гособвинитель запросил для меня 12 лет строгого режима, но в тоже время прокуратура не выступила с ходатайством, чтобы закрыть меня до решения суда. Этот факт свидетельствует о том, что обвинение понимает слабость своей позиции.
- Что говорит Вам адвокат?
- Говорит, что будем бороться до конца.
- По его прогнозам сегодня есть шанс на то, что восторжествует правосудие?
- Шанс всегда есть, тем более нижнетагильский суд - это не последняя инстанция. Есть Областной суд. Есть Верховный суд.
- Егор, почему, как Вы думаете, Вам запросили такой запредельный срок? Ведь, на мой взгляд, чтобы сломать человека и отбить у него всякое желание бороться с наркотиками, достаточно года в тюрьме.
- Логика такая: они знают, что доказательства обвинения очень слабые и суд, конечно, будет это учитывать. Я думаю, они решили: больше попросим - больше дадут. Когда обвинение запрашивает 12 лет строгого режима, судье будет сложно дать, например, 3 года условно. Вы понимаете, если бы они запросили 3-4 года общего режима, судья вынесла бы приговор: год условно и все спокойно разошлись бы по домам. А в нынешней ситуации ей тяжело будет принимать решения в мою пользу.
- Вы верите, что сегодня суд будет справедлив к Вам?
- Конечно, в глубине души есть такая надежда, но, зная, в какой стране мы живем, зная, что здесь делают с гражданскими инициативами, зная, что гражданское общество - это декларация на словах, я в выходные собрал сумку с вещами, которую возьму в зал суда.
- Как Вам кажется, почему заседание с 6 октября перенесли на 11 октября?
- Вот это одной судье известно...
- Какие у Вас были ощущения, когда выяснилось, что приговора ждать еще 5 дней?
- Особо никаких ощущений. Здесь вообще двоякая ситуация. Возможно, из-за шума, который поднялся вокруг этого дела, судья решила вынести решение в нашу пользу. Но в таком случае, нужно переделать формулировки в приговоре, чтобы потом, когда прокуратура будет обжаловать приговор, до судьи уже будет не докопаться. Есть другой вариант. Увидев такой общественный резонанс, судья решила усилить позиции обвинения, поэтому эти пять дней ушли на более четкие формулировки нашей вины.
- Егор, напомните для наших читателей, по каким статьям сегодня судья будет выносить решение?
- Статья 126 УК РФ - «Похищение человека», статья 127 УК РФ - «Незаконное лишение свободы», статья 117 УК РФ - «Истязания» и статья 116 УК РФ - «Побои».
- Егор, а Вы не консультировались - может быть, у Вас есть право на суд присяжных?
- Конечно. Но по действующему законодательству именно по нашим статьям суд присяжных невозможен.
- Будете ли Вы оспаривать приговор, в случае решения не в Вашу пользу?
- Любой обвинительный приговор меня не устраивает. Я не считаю, что я в чем-то виноват. Даже если дадут год условно, я буду оспаривать это решение. В случае обвинительного приговора, в зале суда меня заключат под стражу, и за свою невиновность я буду бороться из-за решетки.
- Независимо от сегодняшнего решения суда, будете ли Вы продолжать борьбу с наркотиками?
- Безусловно, буду. Реабилитационный центр мы делать уже не будем - это однозначно. А сама работа по наркоторговцам продолжится. Столько людей нас поддержало. Столько людей верят в нас, и нам не хотелось бы их подводить. Тем более не хотелось бы, чтобы говорили, что мы кого-то испугались. Я надеюсь, что этот преступный фарс, который длится уже больше двух лет, закончится для нас положительно.
http://www.eburgnews.ru/analitik2474.html