Протокол допоос Жорова Исака Соломоновича бывшего хирурга 33 А
Это самый первый допрос Жорова особым отделом 33 армии сразу после освобождения Темкинского района.
Изначально он был обвинен в сотрудничестве с немцами, возможно из за добровольной работы в Темкинской больницы. В последствии обвинение было снято, и он был назначен главным хирургом- консультантом 73 эвакопункта, где и закончил войну в звании полковника и на должности старшего инспектора, врача специалиста. Ни каким главным хирургом 1 белорусского фронта он ни когда не был. как и не был старшим инспектором-хирургом эвакоприёмника 2-го Белорус. фронта, как и не был командиром партизанского отряда. Это его фантазии.
Протокол обыска Жорова И.С. 14.03.1943 года
(обвинялся в измене Родины)
1. Деньги советские - 463 руб.
2. Деньги немецкие - 1 марка (2х50 пф)
3. Удостоверение на право хождения (аусвайс)
4. Ордер и расписка
Абакумову
17.03.1943 года
Согласно Вашего приказа направляю в Ваше распоряжение бывшего хирурга 33 А профессора Жорова Исаака Соломоновича, находившегося в плену у немцев и вышедшего к частям Красной Армии в связи с освобождением оккупированной территории Вяземского района…
Протокол допроса
(в особом отделе 33 А)
Жоров И.С., 1898 года рождения
Уроженеы Могилёва, еврей, профессор, зав. кафедрой оперативной хирургии 1-го Московского медицинского института, бывшего армейского хирурга 33 армии, члена ВКП(б) с 1920 года, женат - жена проживает: г.Москва, ул.Чайковского, дом 17, кв.54, эвакуирована в г.Саратов, ул.Советская, дом 29, кв. 10, проживает под фамилией Романова Елена Петровна.
Вопрос: Кем и с какого времени работали в штабе 33 А?
Ответ: В штабе 33 А я работал с 17.10.41 г. на должности армейского хирурга.
Вопрос: Расскажите подробно о вашем пребывании и деятельности в период временной оккупации немцами Темкинского района?
Ответ: Находясь в группе генерала Ефремова в апреле месяце 1942 года, выходя по приказу из окружения, получил 17 апреля контузию. Очнувшись, я присоединился к группе бойцов 33 А, которые руководились тов. Лобастовым Иваном Григорьевичем, который являлся комиссаром отдельного минном. взвода 33 А. С ним я пытался на различных участках перейти линию фронта. Об этом может подтвердить зам. прокурора 33 А Зельфа, который видел момент отплытия плотов, когда я с группой пытался доплыть до деревни Малое Устье по реке Угре, где находились наши войска.
Однако эти попытки не удались и нами было принято решение остаться в тылу у немцев и партизанить. Но будучи окружен немцами, убившими одного из нашей группы, видя, что сопротивление бесполезно против 50 вооруженных немцев, мы решили сдаться в плен. После этого меня, как больного отправили на телеге в русскую больницу в Темкино. Лобастов же был отправлен по железной дороге в Вязьму.
В больнице я пролежал около 1,5 месяца, после этого по моей просьбе зав. больницей профессор Роммель Эдуард Львович оставил работать при больнице в качестве ординатора-хурурга.
Зав. больницей Роммель Э.Л. прибыл в октябре 1941 года для проведения научного задания академии Штерна. Пробыв несколько дней, он оказался на территории занятой немцами.
До 15.09.1942 г. я работал хирургом больницы. После этого был эвакуирован (вместе со всем населением Темкино в деревню Рассолово Темкинского района) откуда вместе с частью населения был направлен в деревню Новая Селиба, где организовал амбулаторию для русского населения. В этой деревне я проработал до 15.02.1943 г., после чего вместе со своим санитаром Виктором Прохоренко сбежали в деревню Анохино, где мы были спрятаны гражданкой Беловой до вечера. Вечером местный партизан Гусев свёл нас к группе патизан, которые продолжительное время партизанили в этом районе. В этом районе я и санитар Прохоров, а так же Цыпин (бывший мой санитар), находились до прихода в этот район частей Красной Армии.
Вопрос: С какого времени вы были знакомы с партизаном Гусевым?
Ответ: С партизаном Гусевым я познакомился совершенно случайно, когда он мне в начале октября 1942 г. доставил в амбулаторию 3-х раненых крестьян, последние заявили, что они привезены Гусевым и на мою реплику, что «все русские обязаны помогать русским» Гусев через несколько дней пришел со мной побеседовать и с этого времени завязалась наша дружба. В беседах с Гусевым обсуждались вопросы борьбы с немцами, с предателями из русского населения и об организации партизанского отряда.
Вопрос: Как вами и Гусевым были выполнены все эти намерения?
Ответ: Мною была проделана большая работа в части организации девушек-комсомолок Логиновой М., деревня Крюково; Галины (деревня Ивановское); Юлии Гращенковой (деревня Куренки); Ковалевой (деревня Анохино) и других. Со всеми этими девушками мы обсуждали вопросы агитации и борьбы с немцами. В частности эти товарищи распространяли листовки составленные нами.
Вопрос: Немцами было ли известно, что вы до пленения работали хирургом 33 А?
Ответ: В первые дни после пленения немецкому командованию было известно, что я являюсь жирургом 33 А, впоследствии в результате смены комендантов и в результате того, что работал я только среди гражданского населения, они не считали меня военнопленным. Они выдали мне паспорт как и всем остальным гражданам Темкинского района (паспорт прилагается).
Вопрос: Немцам было ли известно, что вы по национальности еврей и член ВКП(б)?
Ответ: В первые месяцы немцы этого не знали, в последние месяцы я предполагал, что они начинали подозревать мою национальность благодаря возможному доносу двух врачей: Максимова Николая Ивановича и Минаевой Анны Алексеевны. Это привело к тому, что комендант - немец Кертль выражал явное недоверие и была устновлена слежка.
Вопрос: Как часто вы вызвались немецким командованием или комендантом Кертль?
Ответ: Немецкий комендант Кертль чрезвычайно редко вызывал в комендатуру, а военное командование совершенно не вызывало, только один раз дивизионный врач посетил мою амбулаторию, где пробыл непродолжительное время.
Вопрос: Продуктами питания и предметами первой необходимости вас как врача обеспечивали ли местные немецкие власти?
Ответ: От немцев я ничего не получал. Продуктами питания я обеспечивался местными жителями.
Вопрос: Кто вам известен из местных жителей, которые в период оккупации проявили себя как предатели советской власти?
Ответ: К этой категории отношу:
1. Денисов Захар - староста деревни Анохино.
2. Митронова Наталия - староста деревни Ивановское.
3. Петров Егор - деревня Новая Селиба.
4. Борисов Сергей - староста деревни Никитинки.
5. Епифанов Филипп - полицай деревни Морозово.
6. Епифанов Александр.
7. Белов Павел - деревня Анохино.
9. Максимов Василий - староста деревни Новая Селиба.
10. Семенов Василий.
11. Михайлов Иван.
12. Романов Матвей - старшина.
13. Митрофанов Николай - полицай.
14. Ольга Матвеевна - учительница деревни Васильевская.
15. Игнатьев Александр - полицай деревни Анохино.
Вопрос: Вы показали, что последнее время немецкие власти стали подозревать вас в симпаниях к партизанам. Почему же вы не сбежали из деревни Новая Селиба ранее, а только в феврале 1943 года?
Ответ: В симпатиях к партизанам, мне кажется, что меня не подозревали, но я опасался, что о моей деятельности до пленения они могли узнать от антисоветской группы врачей, работавших в этом районе, в частности от Максимова и Минаевой. Поэтому я был готов в любую минуту к уходу в лес, но не считал целесообразным это делать, т.к. для нашего дела я приносил больше пользы, находясь в амбулатории, где собирал необходимые сведения со всего района.
Вопрос: Что вам известно о гибели генерала Ефремова?
Ответ: Когда был получен приказ об организации выхода из окружения тов. Ефремов приказал мне находиться при нём, так что с 14 апреля по 17 апреля я непрерывно следовал в группе Ефремова (Камбург, Афросимов, Зельфа, Водолазов, Олефер и другие).
17 апреля был наиболее тяжёлый день, когда группа Ефремова была окружена автоматчиками и обстреливалась из миномётов. Во время боя я был оглушен и некоторое время пролежал без сознания. Очнувшись, я увидел несколько бойцов. Ефремов со своей группой ушёл дальше. Больше я группу Ефремова не встречал, хотя делал попытки найти её.
Из разговоров с больными и ранеными узнал, что Ефремов будучи ранен покончил с собой и похоронен в лесу. Из разговоров с одним из граждан деревни Силенки я узнал, что Ефремов был откопан немцами и вторично похоронен в селе Слободке.
Перед последник этапом нашего пути, т.е. с 16 на 17 апреля наша группа остановилась на поляне возле землянки «партизан». Полковник Ушаков с несколькими «партизанами» был послан разведать путь, но вскоре вся группа услышала невдалеке возглас «Долой предателей, да здравствует Советская власть!». И тут же выстрел и вслед за ним ещё несколько выстрелов. К месту выстрелов побежал Камбург и автоматчики из Особого отдела. После чего я узнал, что во время перестрелки погибло несколько «партизан» и Ушаков.
По поводу случившегося генерал Ефремов мне рассказывал следующее: «полковник Ушаков и «партизаны» - предатели. Они обязались зазвать меня в их землянку с тем, чтобы взять меня живым и передать немцам. Когда это не удалось, Ушаков обвинил одного из «патизан» в том, что этот сговор с немцами был им передан Камбургу и вследствии этого их предательский план не удался».
Кроме того Ефремов рассказал, что полковник Ушаков информировал немцев о положении западной группировки.
Вопрос: генерал Ефремов не рассказывал вам, каким путём Ушаков поддерживал связь с немцами?
Ответ: генерал Ефремов предполагал, что Ушаков поддерживал связь по радио и через «партизан». Ефремов мне так же рассказал, что Ушаков умышленно испортил радиоаппарат с тем, чтобы западная группировка не могла поддерживать связь с основными силами 33 А в период выхода из окружения частей Западной группировки».
Начальник 1 отд. Особого отдела НКВД 33 А
майор Госбезопасности Блохин.