рассказ - отчёт капитана Mollenhauer. 3 мото-пехотная дивизия 29 пех. 3-я рота сапёрного батальона
Перевод предоставлен slyfox78rus (https://slyfox78rus.livejournal.com/)
http://www.33-army.ru/docs-1.html#
В январе 1942 меня назначили командиром батальона в 29 пп (мот.). «Вы прибыли к нам очень вовремя», сказал полковник Küster, «вы должны наступать на юг, в партизанскую зону».
Мы начали подготовку. Две роты были из 2-го батальона 29 пп, ещё одна рота была придана из полка особого назначения «Бранденбург»… В каждой роте было 40 - 50 человек, поэтому в общей сложности у нас было 120 - 150 человек. Для каждой роты мы получили сани и ещё трое саней для штаба, что позволило брать еды и боеприпасов на несколько дней. Лейтенант Steudel, наш адъютант, пытался получить зимнюю одежду для ягдкоманды…
На следующее утро звенел мороз, термометр показал 40 градусов. Мы оделись как можно теплее: рукавицы, перчатки, шарфы, кашне, муфты всех цветов и видов, от желтого до красного, указывали их происхождение - пожертвования из дома. Но две пары носок всё-равно пропускали холод в сапоги. Восточный ветер так же продувал двое кальсон, пока мы не заметили, что обычная газета, обёрнутая вокруг ноги и стопы, отличная защита от холода.
Хотя шарф защищал лоб и рот, скоро белые пятна стали появляться на носах и щёках товарищей. Часто мы этого не замечали. Помогало, что мы шли строем и на остановках могли смотреть друг на друга и обнаруживать белые пятна.
Только маленьким русским лошадям холод был нипочём. Они весь день были на ногах; ночью они находились в конюшне, в которой свистел восточный ветер, так что к утру они были заиндевевшими. Когда они утром перед дорогой пили ведро ледяной воды, у каждого, кто это видел, пробегала дрожь по спине.
Вскоре мы добрались до первой деревни. В снегу мы обнаружили двух немецких солдат, находящихся там с тех пор, как этого места достигла партизанская зона.
Деревни расположены в 5 километра друг от друга, связанные тонкой сетью дорог, проходящих по снежному пейзажу. С увеличением снежного покрова движение осуществляется на санях и дороги стали узкими. Тот, кто по ошибке делал шаг в сторону, проваливался до бедер в белую, мягкую массу и медленно грёб руками и ногами, чтобы вернуться обратно.
День заканчивается рано. В третьей деревне остановились на ночь. Мороз крепчает. Если бы не мёрзли ноги! На марше газеты быстро сползают и давят. Руки можно засунуть в карманы шинели. Для ног есть только одно средство: валенки…
Когда мы зашли в деревню, мы увидели, что партизаны недавно её покинули и ушли в деревню, расположенную южнее… Пришлось менять тактику и быстрее входить в деревни…, чтобы партизаны не успевали уходить и предупреждать соседние населённые пункты.
На третий день весь наш батальон был «маторизован» санями. В каждых санях был уложен слой сена, которое так же служило кормом для лошади, а кроме русского возчика, в них находились 2 - 3 человека. Пулемёты были изготовлены к стрельбе и были наведены направо или налево от крупа лошади. Можно было вести огонь во время движения.
Третий день принёс первые потери. Идя на рысях в предполагаемый опорный пункт Семешково… в то время, как одна рота обходит по большой дуге справа, другая рота атакует справа соседнюю деревню, чтобы не допустить отхода русских, главная колонна двигается прямо на Семешково.
Трое убитых и 5-6 раненых, среди них лейтенант и один командир взвода, мы скорбим. Пока мы не взяли деревню, остальные солдаты отчаянно оборонялись, укрывшись за трупами лошадей и перевёрнутыми санями. Мы устраиваемся на ночёвку.
В полночь тревога. Русские атакуют. Пули пробивают стекла и стены деревянных домов. Все выскакивают наружу и занимают подготовленные в снегу позиции! Наконец, всё успокаивается. Мы слышим знакомое жужжание русских бомбардировщиков. Очень медленно и низко он, кажется, летит в сотне метров над снежным покровом. Его тёмная тень мелькает над нами. На следующий день мы видим разбившихся солдат противника, сброшенных в глубокий снег без парашютов. Допросы пленных подтверждают это предположение. Тёмные пятна вокруг являются мешками с желанным продовольствием. Немного дальше во взрыхлённом снегу стоит биплан. Кажется, ему не повезло при посадке. Когда разведывательная группа пытается его осмотреть, из леса открывается яростный пулемётный огонь. Так что сначала нам нужно отогнать русских.
На следующее утро мы пробиваемся к предполагаемому центру партизан: в Жолобово, 7 километров южнее Семешково. Мы опять движемся одной ротой справа, одной охватываем слева, в то время как главная колонна, с которой иду я, движется прямо. Внезапно мы слышим пулемётный огонь в районе нашей левофланоговой роты, которая движется по дороге в Федотково (восточнее излучины р.Угра).
Мы находимся в лесу к югу от Науменки (южнее Семешково). Рысью быстро продвигаемся вперёд. Затем сталкиваемся с препятствием. В 50 метрах к центру леса толстые деревья лежат поперек дороги. Объезд невозможен из-за плотного подлеска и глубокого снега. У нас имеются сапёрные пилы. Внезапно со всех сторон раздаётся стрельба. Как хорошо, что мы можем вести огонь из всех пулемётов и подавить противника! Ничего не видно. Русские сидят за завалом? За деревьями? Стреляют из-за кустов? Мы не видим, откуда по нам ведётся огонь. Под огневым прикрытием всех винтовок и пулемётов удаётся, в конце концов, развернуться и отбросить противника. Три лошади - единственная и легко перенесенная утрата. Быстро перегружаем грузы и рысью… на помощь лефовланговой роте.
Федотково вымерло. Идём в лес. Следы крови и волочения от дороги приводят в подлесок… Ещё 2 или 3 километра, и мы находим наших солдат. Они с трудом отбиваются от наступающих со всех сторон русских. Они укрылись за трупами лошадей и у них мало боеприпасов. Мы вступаем в бой.
Когда стемнело, мы находимся перед Жолобово, зажженным трассирующими снарядами. Мы не можем воспрепятствовать находящейся вдали санной колонне скрыться в южном направлении в ближайшем лесу. Наш огонь на 1,5 км из пулемётов, вероятно, может привести к потерям, но её не остановит. Затем наступает ночь.
Мы выполнили основную задачу:
мы глубоко проникли в партизанскую зону, выявили их силы, заняли опорные пункты противника и убили или захватили в плен больше солдат противника, чем наша собственная численность.
Так как наши боеприпасы подошли к концу, мы отошли к Дмитровке, которая расположена на западном, возвышенном берегу р.Угра (западная часть излучины р.Угра) и хорошо подходит для организации обороны. Здесь мы планировали дождаться нового приказа дивизии о наступлении на юг, а так же получить снабжение. Следующим утром Дмитровка оказалась под внезапным артиллерийским и миномётным огнём. Взрыватели, которые мы нашли, позволили сделать вывод об их немецком происхождении. Немецкие солдаты ошибочно считают нас русскими? Мы безуспешно выпускаем сигнальные ракеты. Вскоре, однако, ситуация проясняется.
Из леса по обе стороны дороги из Кузнецовки (3 км восточнее Федурнево) на Федурнево (Дмитровка находится на противоположном берегу р.Угра) идёт атака русской пехоты. Наш пулемётный огонь с возвышенного берега хорош и должен наносить значительный урон противнику, но он не может помешать небольшим группам противника ворваться в Федурнево и укрываясь за домами, продвинуться до западной окраины деревни.
В этот момент мы видим, как из Молодены (южнее Федурнево) к Федурнево приближаются 7 саней, наше долгожданное снабжение. Пока они ещё стоят перед русскими под прикрытием леса. Но ни стрельбой, ни сигнальными ракетами не удаётся остановить их движение к Федурнево. Все наши попытки были напрасными. Русские, по-видимому, считают их своей добычей и позволяют им приблизиться. Перед первыми домами колонна, наконец, останавливается. Повозочные бросаются из саней в снег. Похоже, противник открыл по ним огонь. Видя обоз со снабжением, мы используем последние запасы боеприпасов и усиливаем огонь, чтобы прикрыть их как можно лучше. Тем не менее, русские, прикрываясь домами, приближаются к саням. Нам может помочь только контратака по глубокому снегу и по совершенно открытому склону до Угры и по её льду. На правом фланге обер-лейтенант Behnke с призывом «мы должны помочь товарищам!» во главе своих солдат бросился вниз по склону. Прикрывая переправу через Угру, «бранденбургеры» открыли массированный пулемётный огонь и бросились вперед. Солдаты, не неся потерь, умело очищают дом за домом. Вскоре Федурнево снова свободно от противника. Оставшиеся русские отходят в Кузнецовку, откуда пришли ранее. С наступлением сумерек мы, без стрельбы противника, доводим обоз с санями до Дмитровки. К счастью, этот бой стоил нам пару легкораненых и нескольких лошадей из колонны снабжения.
Когда мы, несколько дней спустя, доложили в дивизию о своём возвращении, начальник оперативного отдела подполковник Генерального штаба Dingler сказал: «Я не думал, что мы снова увидим вас и вашу боевую группу».
А вот обсуждение этого эпизода на "профильном сате"
http://www.ugra.alexandrovi.ru/forum/index.php?topic=219.20
http://www.33-army.ru/docs-1.html#
В январе 1942 меня назначили командиром батальона в 29 пп (мот.). «Вы прибыли к нам очень вовремя», сказал полковник Küster, «вы должны наступать на юг, в партизанскую зону».
Мы начали подготовку. Две роты были из 2-го батальона 29 пп, ещё одна рота была придана из полка особого назначения «Бранденбург»… В каждой роте было 40 - 50 человек, поэтому в общей сложности у нас было 120 - 150 человек. Для каждой роты мы получили сани и ещё трое саней для штаба, что позволило брать еды и боеприпасов на несколько дней. Лейтенант Steudel, наш адъютант, пытался получить зимнюю одежду для ягдкоманды…
На следующее утро звенел мороз, термометр показал 40 градусов. Мы оделись как можно теплее: рукавицы, перчатки, шарфы, кашне, муфты всех цветов и видов, от желтого до красного, указывали их происхождение - пожертвования из дома. Но две пары носок всё-равно пропускали холод в сапоги. Восточный ветер так же продувал двое кальсон, пока мы не заметили, что обычная газета, обёрнутая вокруг ноги и стопы, отличная защита от холода.
Хотя шарф защищал лоб и рот, скоро белые пятна стали появляться на носах и щёках товарищей. Часто мы этого не замечали. Помогало, что мы шли строем и на остановках могли смотреть друг на друга и обнаруживать белые пятна.
Только маленьким русским лошадям холод был нипочём. Они весь день были на ногах; ночью они находились в конюшне, в которой свистел восточный ветер, так что к утру они были заиндевевшими. Когда они утром перед дорогой пили ведро ледяной воды, у каждого, кто это видел, пробегала дрожь по спине.
Вскоре мы добрались до первой деревни. В снегу мы обнаружили двух немецких солдат, находящихся там с тех пор, как этого места достигла партизанская зона.
Деревни расположены в 5 километра друг от друга, связанные тонкой сетью дорог, проходящих по снежному пейзажу. С увеличением снежного покрова движение осуществляется на санях и дороги стали узкими. Тот, кто по ошибке делал шаг в сторону, проваливался до бедер в белую, мягкую массу и медленно грёб руками и ногами, чтобы вернуться обратно.
День заканчивается рано. В третьей деревне остановились на ночь. Мороз крепчает. Если бы не мёрзли ноги! На марше газеты быстро сползают и давят. Руки можно засунуть в карманы шинели. Для ног есть только одно средство: валенки…
Когда мы зашли в деревню, мы увидели, что партизаны недавно её покинули и ушли в деревню, расположенную южнее… Пришлось менять тактику и быстрее входить в деревни…, чтобы партизаны не успевали уходить и предупреждать соседние населённые пункты.
На третий день весь наш батальон был «маторизован» санями. В каждых санях был уложен слой сена, которое так же служило кормом для лошади, а кроме русского возчика, в них находились 2 - 3 человека. Пулемёты были изготовлены к стрельбе и были наведены направо или налево от крупа лошади. Можно было вести огонь во время движения.
Третий день принёс первые потери. Идя на рысях в предполагаемый опорный пункт Семешково… в то время, как одна рота обходит по большой дуге справа, другая рота атакует справа соседнюю деревню, чтобы не допустить отхода русских, главная колонна двигается прямо на Семешково.
Трое убитых и 5-6 раненых, среди них лейтенант и один командир взвода, мы скорбим. Пока мы не взяли деревню, остальные солдаты отчаянно оборонялись, укрывшись за трупами лошадей и перевёрнутыми санями. Мы устраиваемся на ночёвку.
В полночь тревога. Русские атакуют. Пули пробивают стекла и стены деревянных домов. Все выскакивают наружу и занимают подготовленные в снегу позиции! Наконец, всё успокаивается. Мы слышим знакомое жужжание русских бомбардировщиков. Очень медленно и низко он, кажется, летит в сотне метров над снежным покровом. Его тёмная тень мелькает над нами. На следующий день мы видим разбившихся солдат противника, сброшенных в глубокий снег без парашютов. Допросы пленных подтверждают это предположение. Тёмные пятна вокруг являются мешками с желанным продовольствием. Немного дальше во взрыхлённом снегу стоит биплан. Кажется, ему не повезло при посадке. Когда разведывательная группа пытается его осмотреть, из леса открывается яростный пулемётный огонь. Так что сначала нам нужно отогнать русских.
На следующее утро мы пробиваемся к предполагаемому центру партизан: в Жолобово, 7 километров южнее Семешково. Мы опять движемся одной ротой справа, одной охватываем слева, в то время как главная колонна, с которой иду я, движется прямо. Внезапно мы слышим пулемётный огонь в районе нашей левофланоговой роты, которая движется по дороге в Федотково (восточнее излучины р.Угра).
Мы находимся в лесу к югу от Науменки (южнее Семешково). Рысью быстро продвигаемся вперёд. Затем сталкиваемся с препятствием. В 50 метрах к центру леса толстые деревья лежат поперек дороги. Объезд невозможен из-за плотного подлеска и глубокого снега. У нас имеются сапёрные пилы. Внезапно со всех сторон раздаётся стрельба. Как хорошо, что мы можем вести огонь из всех пулемётов и подавить противника! Ничего не видно. Русские сидят за завалом? За деревьями? Стреляют из-за кустов? Мы не видим, откуда по нам ведётся огонь. Под огневым прикрытием всех винтовок и пулемётов удаётся, в конце концов, развернуться и отбросить противника. Три лошади - единственная и легко перенесенная утрата. Быстро перегружаем грузы и рысью… на помощь лефовланговой роте.
Федотково вымерло. Идём в лес. Следы крови и волочения от дороги приводят в подлесок… Ещё 2 или 3 километра, и мы находим наших солдат. Они с трудом отбиваются от наступающих со всех сторон русских. Они укрылись за трупами лошадей и у них мало боеприпасов. Мы вступаем в бой.
Когда стемнело, мы находимся перед Жолобово, зажженным трассирующими снарядами. Мы не можем воспрепятствовать находящейся вдали санной колонне скрыться в южном направлении в ближайшем лесу. Наш огонь на 1,5 км из пулемётов, вероятно, может привести к потерям, но её не остановит. Затем наступает ночь.
Мы выполнили основную задачу:
мы глубоко проникли в партизанскую зону, выявили их силы, заняли опорные пункты противника и убили или захватили в плен больше солдат противника, чем наша собственная численность.
Так как наши боеприпасы подошли к концу, мы отошли к Дмитровке, которая расположена на западном, возвышенном берегу р.Угра (западная часть излучины р.Угра) и хорошо подходит для организации обороны. Здесь мы планировали дождаться нового приказа дивизии о наступлении на юг, а так же получить снабжение. Следующим утром Дмитровка оказалась под внезапным артиллерийским и миномётным огнём. Взрыватели, которые мы нашли, позволили сделать вывод об их немецком происхождении. Немецкие солдаты ошибочно считают нас русскими? Мы безуспешно выпускаем сигнальные ракеты. Вскоре, однако, ситуация проясняется.
Из леса по обе стороны дороги из Кузнецовки (3 км восточнее Федурнево) на Федурнево (Дмитровка находится на противоположном берегу р.Угра) идёт атака русской пехоты. Наш пулемётный огонь с возвышенного берега хорош и должен наносить значительный урон противнику, но он не может помешать небольшим группам противника ворваться в Федурнево и укрываясь за домами, продвинуться до западной окраины деревни.
В этот момент мы видим, как из Молодены (южнее Федурнево) к Федурнево приближаются 7 саней, наше долгожданное снабжение. Пока они ещё стоят перед русскими под прикрытием леса. Но ни стрельбой, ни сигнальными ракетами не удаётся остановить их движение к Федурнево. Все наши попытки были напрасными. Русские, по-видимому, считают их своей добычей и позволяют им приблизиться. Перед первыми домами колонна, наконец, останавливается. Повозочные бросаются из саней в снег. Похоже, противник открыл по ним огонь. Видя обоз со снабжением, мы используем последние запасы боеприпасов и усиливаем огонь, чтобы прикрыть их как можно лучше. Тем не менее, русские, прикрываясь домами, приближаются к саням. Нам может помочь только контратака по глубокому снегу и по совершенно открытому склону до Угры и по её льду. На правом фланге обер-лейтенант Behnke с призывом «мы должны помочь товарищам!» во главе своих солдат бросился вниз по склону. Прикрывая переправу через Угру, «бранденбургеры» открыли массированный пулемётный огонь и бросились вперед. Солдаты, не неся потерь, умело очищают дом за домом. Вскоре Федурнево снова свободно от противника. Оставшиеся русские отходят в Кузнецовку, откуда пришли ранее. С наступлением сумерек мы, без стрельбы противника, доводим обоз с санями до Дмитровки. К счастью, этот бой стоил нам пару легкораненых и нескольких лошадей из колонны снабжения.
Когда мы, несколько дней спустя, доложили в дивизию о своём возвращении, начальник оперативного отдела подполковник Генерального штаба Dingler сказал: «Я не думал, что мы снова увидим вас и вашу боевую группу».
А вот обсуждение этого эпизода на "профильном сате"
http://www.ugra.alexandrovi.ru/forum/index.php?topic=219.20