Дивизия - «пожарная команда» - Продолжение (упоминается Браденбург)

Apr 23, 2018 13:15



Но потом начался сущий ад. Русские открыли по этому участку леса такой артиллерийский огонь, какого никто из нас еще в своей жизни не видел. Снаряд разрывается за снарядом! 150-мм, 210-мм, противотанковые пушки и все, что только может быть. Над нами свистят рикошетные снаряды. А теперь выпущено даже несколько залпов из «органов Сталина»! Ну, нам они ничего не сделают. Они только ужасно воют, земля дрожит, грязь и пороховой дым на несколько минут закрывают вид. «Чемодан» (тяжелый снаряд) ложится как раз на то самое место, где мы прежде стояли, обстреливая противотанковую пушку. Слава Богу,  что мы оттуда ушли.  Этот обстрел продолжается добрый час. Между тем, мы отъехали назад еще на несколько метров, и противник мог, вероятно, подумать, что мы убрались. Атака отбита».
Наступает Новый год, во всяком случае, так утверждает календарь, но оборонительные бои продолжаются, хотя их ожесточенность и немного поубавилась. Был найден один русский приказ, согласно которому наступление должно быть прекращено на тех участках, где задействованы немецкие танковые дивизии. Тем не менее, этот фронт спокойным никак не назовешь: уже во время первой мировой войны это выражение («спокойный фронт») вызвало бы неправильные представления. И хотя оборона противника больше не такая ожесточенная и упорная, как в последние декабрьские дни, но в реальности вновь появился противник, который по жестокости и кровожадности не уступает врагу человечества. Когда ртутный столбик на термометре опускается ниже отметки минус 40 градусов, то даже само проклятие в адрес этой «треклятой стужи»  замерзает на белеющих от холода губах. В течение всего-навсего полугода мы пережили разницу температур в 100 градусов! Тогда в мае в Афинах нам при температуре плюс 50 градусов казалось, что асфальт стекает к цоколю Акрополя. А теперь при температуре ниже минус 40 градусов другие заботы: у военных врачей наибольшим спросом пользуется мазь от обморожения. Часто эта коричневая паста уже больше не может помочь, и это еще горше, чем получить осколок или пулевое ранение. И все же многие не идут на перевязочный пункт со своими обморожениями, поскольку они знают, что их отсутствие создаст брешь в сильно поредевших ротах на переднем крае обороны, брешь, которую нельзя будет закрыть. Каждый день приносит потери из-за гибели, ранений и обморожений - и никакого пополнения. Это простая калькуляция.
Во второй половине января возникает необходимость в новом отходном маневре, поскольку соседние корпуса больше не могут удерживать свои позиции. Снова отход с боем и снова по плану. В день рождения великого прусского короля, чье предостережение иногда вспоминается в эти суровые зимние месяцы, вышли на позиции Гжатска. Через несколько дней дивизия будет снята с передовой. Когда начнется вывод войск в район размещения для отдыха и пополнения? Последний батальон все еще находится на переднем крае, когда частям дивизии уже приказано выдвинуться в сторону Сычевки. И в то время, как стрелковые роты, батареи и танки изматываются, двигаясь в конце января по снежным сугробам на север, одна усиленная танковая рота направляется к другой армии на юг, а один усиленный артиллерией и танками батальон форсированным маршем перебрасывается на автодорогу западнее Вязьмы, где прорвавшиеся силы противника угрожают мостам через Днепр. Дивизия сражается по всем четырем сторонам света, выполняя роль «пожарной команды» во многих очагах пожара на среднем участке Восточного фронта. Повсюду появляются желтые танки дивизии, и еще одно название дивизии «пожарная команда» становится крылатым выражением.
В последний январский день оставшиеся части дивизии перебрасываются в район южнее Вязьмы. Карта обстановки в танковой армии дает первые сведения: перед глазами мелькают красные круги и стрелки ударов. Войска противника просочились в разрыв между двумя армиями. Воздушно-десантные части и парашютно-десантные подразделения десантировались южнее Вязьмы уже несколько недель назад. В большом городе, который является узловым железнодорожным узлом и базой снабжения двух армий, собраны последние рабочие мастерских и писари для защиты этого важного плацдарма. Первой задачей дивизии является вновь захватить Юхновское шоссе и установить связь с отрезанными обозами и изолированными частями нескольких пехотных дивизий. Оставшееся лежать „у дороги“ вооружение и разрозненные подразделения - стационарная артиллерия, отдельные штурмовые самоходные орудия, один приданный пехотный батальон и реактивные минометы - поступают в распоряжение дивизии и оказывают поддержку в выполнении поставленной задачи путем нанесения сосредоточенного удара. Многие случаи тихого героизма остаются зачастую неизвестными. У участников же этих событий, напротив, остается высокое внутреннее удовлетворение, удовлетворение от выполненного долга. Что заставляло стоять того унтер-офицера с его противотанковой пушкой в зимнюю стужу и метель на оборонительном снежном вале у дороги, если не негласный закон Долга? Не письменный приказ выгонял его из крестьянской избы с чадящей, но все же согревающей печкой, ни один начальник не знал что-либо о существовании той оторванной от главных сил группы, которая обороняла какую-нибудь лесную дорогу или участок леса от противника, который пытался отрезать основные артерии тылового обеспечения. Но командир дивизии встречал эту группу день за днем, когда ездил на командные пункты: унтер-офицера, пару солдат, противотанковую пушку и пулемет. Каждый, кто видел, не забудет обер-лейтенанта кюстринских инженерных войск, который, вооруженный одной лишь жердью,  шагал по снегу в Выползово и призывал своих солдат, подбадривая их грубым окриком или грозными уговорами, к последнему сопротивлению, или молодого лейтенанта бранденбургского пехотного полка, который первым, по пояс в снегу, бросился со своими солдатами с криками «ура» на штурм заснеженных позиций Дашковки!
Дни исчезают, растворившись в потоке времени, но что уносят они с собой? Нервное напряжение и внутреннюю скорбь, наступление и оборону, преодоление себя и могучую энергию, последний вздох и тихую смерть. Пастиха и Михалки, Стогово и Капустино, Дяглево и Старые Нивки - всего лишь кучки убогих изб, деревни, которые не отмечены ни в одном атласе и никому не известны. Кто лежал перед ними и перед такими же другими, кто защищал их, пока не израсходовал последнюю пулеметную ленту, или кто выкуривал из них противника, забрасывая ручными гранатами вплоть до последнего погреба, тот никогда их не забудет. Если имена этих проклятых захолустий когда-нибудь сотрутся из памяти, в напоминание нам всегда будут стоять деревянные кресты с березками вокруг…
Воспоминание одного унтер-офицера «Бой за Михалки» описывает жестокость сражения за этот населенный пункт:
«В предрассветных сумерках мы вдруг заметили, как от участка местности, поросшего кустарником, и от опушки леса отделились тени и стали приближаться к нашей позиции. В одно мгновение каждый оказался на своем месте, чтобы достойно встретить противника, как только он окажется достаточно близко. Вначале мы оценили численность противника в 50 - 60 человек, но позже мы узнали, как сильно мы ошибались. Когда русские были уже на удалении 80 м, мы открыли огонь, который положил достаточно наступавших. Но из леса подходили все новые и новые силы противника, укрепляя позиции наступавших, которые под наших огнем ушли в укрытие и затем при своем численном превосходстве буквально утопили нас в своем ружейно-пулеметном огне. Хотя снег и позволял прятаться от взоров противника, но он не давал никакой защиты от пуль. Наши потери росли. Лейтенант Вегнер, один командир отделения и наши пулеметчики погибли. Когда противник стал угрожать нам обходом с обоих флангов, стало ясно, что позиции будут потеряны, если нам не удастся вырваться из захвата в клещи. Прибывший между тем взвод Хадамчика взял на себя защиту флангов, и под продолжительном огнем противника мы должны были отползать назад несколько сотен метров по снегу. Многие товарищи остались лежать, сраженные вражеским огнем. Прибывший взвод также понес сильные потери, лейтенант Хадамчик погиб.
Когда опасность двойного охвата миновала, мы вновь заняли наши позиции, чтобы отбить атаку противника при его новом приближении. Обер-лейтенант Латтеман подсчитал оставшееся вооружение своей роты и пришел к результату: 14 винтовок и 3 автомата - жалкое число против 200 - 300 русских. В середине дня корректировщик огня наконец получил связь со своей батареей, и как только русские перешли в новое наступление, начался долгожданный артналет. Мы радовались как дети, так как снаряды ложились отлично, а мы довершали начатое нашими винтовками. 60 м было самое близкое расстояние, на которое подошел противник. Когда он затем начал отступать, мы положили еще некоторое количество врагов прицельным огнем.
Прибывает подкрепление из 40 человек, которым указываются их участки на позициях. Объявленная смена нас стрелковым полком  все никак не происходит. Снова  наступает вечер, а мы все еще здесь. И все же в нас крепнет чувство поддержки нашей сказочно стреляющей артиллерии и сознание того, что энергичным отпором мы основательно нагнали страху на противника. Но теперь усталость берет своё. Снова и снова товарищу приходится будить, тормоша, своего соседа, чтобы он не замерз во сне. Так проходит еще одна ночь нечеловеческого напряжения, пока на рассвете наконец не приходит смена».

Продолжение
https://patriot-af.livejournal.com/83049.html
Предидущая запись
https://patriot-af.livejournal.com/82546.html

противник, документы, 33 армия, 5 танковая дивизия, 1942, война

Previous post Next post
Up
[]