Угра. Большое устье. Апрель 1942 (продолжение)
Ночью были опять слышна стрельба в районе Красной Горки. Всю ночь летали осветительные ракеты. Наша дежурная смена тоже несколько раз открывала огонь. Но утро началось спокойно. Потеплело, настолько, что можно было целый день находится на улице. Принесли кофе, светило солнце. Я даже сходил в сторону нашего КП узнать новости вчерашнего дня. Капитана Гренцеля я не застал, а штабной курьер рассказал, что вчера во время авианалета Русские наверное по ошибке, хорошо отбомбились по нашей роще.
Уничтожена кухня, повреждены два, из четырех, танка, которые были переданы нашей дивизии на время из 20 танковой. Потери в нашей роте 1 человек тяжело ранен при бомбардировке. При этом соседний полк оставил часть Красной горки и сидит теперь в лесу за деревней. Вот такие новости. Я вернулся на обратно в упавшем настроении. В полдень опять начался артобстрел. И снова в основном обстрелу подвергался Красный Октябрь и лес за Красной Горкой. Тут на нашем фланге курорт по сравнению с правым. Русским нужны деревня Жары и очевидно тем, кто на их пути достанется больше и беды и славы. Потом опять показались Русские танки, и снова, сперва, повторилась вчерашняя история. Передняя т 34 с разбегу влетела на склон и опять сползла вниз. Но колея уже была пробита и с третьего или четвертого разу она таки заползла на вершину. Раздалось русское «Ура» и моментально из снега выросшие серые фигурки врагов, двинулись в сторону Красной горки, которая, по словам курьера, была уже занята краной армией. Что там творилось дальше нам не было видно отсюда из за формы рельефа, но то, что русские минометы стали стрелять вглубь, и разрывы видны были в Красном Октябре, и в лесу за ним, говорило о том, что Красная горка либо уже в руках противника, либо сейчас как раз там идет бой. Три или четыре танка преодолели подъем, и встав сверху на высоте, открыли огонь по целям в районе Красного Октября и левее, которые им удавалось распознать. Они были хорошо видны даже нам с левого фланга. Сперва около них маячила пехота и они медленно, преодолевая глубокий снег поползли вперед, а мы отсюда, с довольно большого расстояния пытались прижать пехоту к земле. Один 50 тонный танк нашим даже удалось повредить, ему похоже перебило гусеницу. При этом наши гаубицы били в основном по деревне Аксинино и по переправе, стараясь затруднить переброску их резервов, минометы всех калибров, наверное, все которые были в дивизии тоже, открыли огонь по танкам как по ориентирам. Конечно, нанести ущерб танкам они не могли, но уложить пехоту и заставить ее держатся от них подальше, нам всем вместе получилось. Пехота залегла, Танки остались одни и стали сдавать задом. Все кроме одного. Одина тридцатьчетверка, которая шла первая, выскочила на дорогу, то ли от безрассудства, толи не поняв, что остальные танки отходят, рванула по этой дороге в направлении деревни. В это самое время по лесу междку Красным Октябрем и Красной горкой вдарили "Сталинские органы". Мы в первый раз их тут слышали на нашем участке. Оружие мощное хоть и сильно не точное. По психологическому воздействию у русских ему не было равных. Слава богу, их концерты были не долгими. При первых звуках этой «музыки» хотелось, как червяку всосаться в землю. Оказывать сопротивление, высовываться наружу, вообще что либо делать, под ударами этих ракет - это отчаянное мужество, и если бы Русская пехота поддержала бы свои танки, к вечеру они бы были в Жарах. Но т34 ворвался в Красный октябрь один. В стереотрубу было видно, как он кружит там, давя наши недопушки. Мы ждали с замиранием, как болельщики на скачках, когда их лошадь проигрывает, вдруг произойдет чудо. Но чудеса бывают, но не в этот раз. Танку можно было бы перебить гусеницу даже из 20 мм ПО, или гранатой, и тогда и сам танк и экипаж был бы обречены. (солдаты редко оставляли таких танкистов живыми) Но этого в этот раз не произошло. Раздавив несколько наших дотов, и сделав пару кругов по деревне, он опять выехал на дорогу, и погнал что есть мочи обратно. После того, как она присоединилась к оставшимся танкам, они еще час безнаказанно обстреливали фугасами лес правее деревни. Это продолжалось бы до тех пор, покуда у них не кончались бы снаряды, но наше командование вдруг вспомнило, что у нас тоже есть артиллерия. Слава богу, а то мы думали, что всю нашу разбомбили русские. Тяжелые гаубицы, из за леса, наконец-то вдарили по русским танкам. Те же в свою очередь, представляли себе не плохую мишень, сгрудившись на высоте. Довольно скоро удалось подбить один из них. Остальные стали разворачивается или пятится назад. Мы взяли в прицел подбитый танк, но никого из экипажа не последовало. Русские же, вместо того чтоб убраться к себе, все вывернули на дорогу и помчались по ней в нашу сторону. К ним присоединился КВ, который не смог до этого подняться на высоту и стоял на пол пути. Дорога шла между Красным октябрем и Большим устьем. Вдоль нее возле «сапога» располагались пулеметные точки и находились подразделения охранения. Не имея никакого тяжелого вооружения, Некоторые из них сбежали, когда только танки появились, некоторые пытались спастись сейчас. Кто то пытался «бежать» по пояс в снегу в сторону рощи, кто то просто зарывался в снег. Понятно, что через 10 минут Русские будут здесь, если у них нет другой цели. Я дал команду, снимать пулемет со станка, и побежал в сторону второго звена. Для этого я вылез из траншеи и побежал по верху, чтоб мне не мешали бы пехотинцы, ждущие этих монстров, не особенно понимая, что делать, за что сам чуть не поплатился жизнью. Из противотанковых средств, у нас было несколько противотанковых ружей, которые были эффективным разве что против экипажей, им можно было кого ни будь застрелить. Против танков типа т34 эта штука могла разве что в упор перебить гусеницу, если удастся попасть. У нас тоже кроме нашего пулемета ни чего не было. Отступать противно и унизительно, но еще унизительней просто так положить своих товарищей, которые без приказа не отойдут, и погибнут здесь под гусеницами, в общем, то просто так. Пусть этот грех будет на моей совести, и я хоть с опозданием, дал приказ отступать, а точнее бежать в сторону склона реки. Танки были без поддержки, я уже наблюдал, как они преодолевают склоны, а тут у реки склон значительно круче. Там мы сможем считать себя в относительной безопасности. Вот, если бы сзади шла Русская пехота, нам пришлось бы принять бой, и наверняка бы погибнуть. Мы успели скрыться за склоном, взяв все боеприпасы, только не успели взять с собой станок. Он остался там, на окраине деревне. Это было непростительно. На склоне, кроме нас. Было еще человек сто, из разных рот. Это значит, что еще много человек не покинуло траншеи. Русские танки ворвались в деревню (это был один тяжелый 50т и два Т34 ) и стали давить наши позиции, руша доты и блиндажи, расстреливая все, что можно расстрелять. В какой-то момент один из танков свалился одной гусеницей в траншею и повис на брюхе. Дальше - задача русских сводилась к тому, чтоб зацепить его за клыки и вытянуть, задача наша, не дать возможность экипажу это сделать, хотя бы до ночи, а время было около 6 часов вечера. Дальше мы их попросту сожгли бы бензином. Русские попытались закрыть корпусами провалившийся танк, чтоб экипаж мог его зацепить тросами. Но так как в траншеях еще остались наши солдаты, перекрыть провалившийся танк со всех сторон двумя оставшимися танками дело сложное. Я послал солдата на КП доложить обстановку, и сообщить, что сейчас танки сейчас представляют собой отличную групповую цель. Несколько часов, русские пытались подцепить танк, и несколько часов мы им противостояли. Это превратилось в игру со смертью. Нужно было привстать из за склона, и быстро выстрелить, при этом не попасть под пулеметную очередь. Расстояние до танков было метров 150. При этом они вращали башнями, и посылали снаряд за снарядом в любую даже эфемерную цель. К сожалению как начало темнеть, русским все же удалось зацепить этот Т34 и вытащить своего товарища. После этого они стали отходить в сторону плацдарма, той дорогой, которой до этого они старались не использовать, опасаясь мин. У них не было другого выхода. Идти обратно в темноте, через высоту и рощу, без пехоты - значительно страшнее. Они пошли через минное поле, которое мы своими пулеметами не дали расчистить русским саперам и, что закономерно, двое из них подорвались на минах. Мы хотели, возвращается на позиции, как тут по Большому устью с опозданием начала бить наша тяжелая артиллерия. Еще целых полчаса наши же пушки домолачивали остатки нашей линии обороны. Уже как совсем стемнело, мы вернулись на наши разоренные, но еще не занятые траншеи. предыдущая запись https://patriot-af.livejournal.com/35075.html
окончание https://patriot-af.livejournal.com/36056.html