Евгения Хасис: «В автозаке». Письма из Лефортово.
Originally posted by rusverdict at
«В автозаке». /Письма из Лефортово/
Давеча я ездила на очередное продление сроков содержания под стражей. Официальная часть данного мероприятия мало чем отличалась от предыдущих.
-Следователь, заикаясь, прочитал по бумажке ходатайство с просьбой продлить моё содержание ввиду того, что я могу «скрыться», «уничтожить», «повлиять»… Я и Саша с Ген.Ген. в очередной раз настаивали на прекращении моего уголовного преследования в связи с «надуманностью, необоснованностью, абсурдностью». В общем меня, как обычно, продлили, не сильно утруждая себя редакцией и аргументацией очередного постановления.
Отличие состояло лишь в том, что мне судом были заданы хоть какие-то вопросы. Другое дело, что ответы на них не вписывались в рамки судебного заседания, а относились напрямую к предъявленным обвинениям, так что судом не учитывались.
-Конвойные отделения в МосГоре бывают разные. Есть общие и есть отдельные. Я, естественно, сидела одна. Хотя, честно говоря, и рассчитывала на какое-нибудь общение. Дело в том, что после судебного заседания ждёшь, как правило, долго - 3-4 часа. Делать абсолютно в это время нечего. Журналы все проглатываются на первом часе, а дальше кто-то спит, кто-то сам с собой играет в слова. Я, как правило, мечтаю, или, выражаясь местными жаргонами, «гоняю». Иногда развлекали разговоры из-под двери. Вот «Евросеть» повели, вот «кумаринские головорезы» пошли, а вот один, судя по голосу, взрослый и интеллигентный мужчина, рассказывает сотруднику конвойной службы, как ему сиделось в Испании.
- В Испании-то небось тюряга лучше, чем у нас?
- Трудно сказать, я там всё время сидел в одиночке.
Невольно подумаешь: да, сколько камеры не ремонтируй, какими современными благами их не оборудуй, а всё равно главное для арестанта - это общение. Не просто так способность к коммуникации есть главный отличительный признак хомо-сапиенсов. Нет общения, и уже чувствуешь себя недочеловеком.
У нас тут гуляет одна история про хитрую узбечку, которая неделю не сознавалась, что говорит и понимает по-русски. Прокололась она, когда фельдшер пришла ей рассказывать, каким образом она может сделать аборт, как правильно писать заявление и всё такое. От этого прокола, к слову сказать, более коммуникабельной она не стала, но зато темы «я не понимаю» в вопросах бытового характера были закрыты…
- Наконец, из-за дверей донеслось: «скинам скажи, чтобы готовились на выход. И девушке из 1-го тоже». Стоит ли говорить, что девушкой была я, а скинами как потом выяснилось назвали пушкинско-посадских ребят. Я была уверена, что их судят в здании областного суда и никак не ожидала встретить их здесь. Но как мне их узнать? И вообще в одном ли автозаке нас отсюда увезут? Услышав ритмичный топот по коридору, я поняла, что выводить меня будут после. При этом хоть какое-то представление о внешности у меня было только Коли М., прочитанное в книге Ивана Миронова: «В камеру зашёл матрас…».
( Read more... )
«В автозаке». /Письма из Лефортово/
Давеча я ездила на очередное продление сроков содержания под стражей. Официальная часть данного мероприятия мало чем отличалась от предыдущих.
-Следователь, заикаясь, прочитал по бумажке ходатайство с просьбой продлить моё содержание ввиду того, что я могу «скрыться», «уничтожить», «повлиять»… Я и Саша с Ген.Ген. в очередной раз настаивали на прекращении моего уголовного преследования в связи с «надуманностью, необоснованностью, абсурдностью». В общем меня, как обычно, продлили, не сильно утруждая себя редакцией и аргументацией очередного постановления.
Отличие состояло лишь в том, что мне судом были заданы хоть какие-то вопросы. Другое дело, что ответы на них не вписывались в рамки судебного заседания, а относились напрямую к предъявленным обвинениям, так что судом не учитывались.
-Конвойные отделения в МосГоре бывают разные. Есть общие и есть отдельные. Я, естественно, сидела одна. Хотя, честно говоря, и рассчитывала на какое-нибудь общение. Дело в том, что после судебного заседания ждёшь, как правило, долго - 3-4 часа. Делать абсолютно в это время нечего. Журналы все проглатываются на первом часе, а дальше кто-то спит, кто-то сам с собой играет в слова. Я, как правило, мечтаю, или, выражаясь местными жаргонами, «гоняю». Иногда развлекали разговоры из-под двери. Вот «Евросеть» повели, вот «кумаринские головорезы» пошли, а вот один, судя по голосу, взрослый и интеллигентный мужчина, рассказывает сотруднику конвойной службы, как ему сиделось в Испании.
- В Испании-то небось тюряга лучше, чем у нас?
- Трудно сказать, я там всё время сидел в одиночке.
Невольно подумаешь: да, сколько камеры не ремонтируй, какими современными благами их не оборудуй, а всё равно главное для арестанта - это общение. Не просто так способность к коммуникации есть главный отличительный признак хомо-сапиенсов. Нет общения, и уже чувствуешь себя недочеловеком.
У нас тут гуляет одна история про хитрую узбечку, которая неделю не сознавалась, что говорит и понимает по-русски. Прокололась она, когда фельдшер пришла ей рассказывать, каким образом она может сделать аборт, как правильно писать заявление и всё такое. От этого прокола, к слову сказать, более коммуникабельной она не стала, но зато темы «я не понимаю» в вопросах бытового характера были закрыты…
- Наконец, из-за дверей донеслось: «скинам скажи, чтобы готовились на выход. И девушке из 1-го тоже». Стоит ли говорить, что девушкой была я, а скинами как потом выяснилось назвали пушкинско-посадских ребят. Я была уверена, что их судят в здании областного суда и никак не ожидала встретить их здесь. Но как мне их узнать? И вообще в одном ли автозаке нас отсюда увезут? Услышав ритмичный топот по коридору, я поняла, что выводить меня будут после. При этом хоть какое-то представление о внешности у меня было только Коли М., прочитанное в книге Ивана Миронова: «В камеру зашёл матрас…».
( Read more... )