Лежайка.
Часть 1
Деревня Лежайка Мичуринского района Тамбовской области. Там жила моя прабабушка Маша к которой я ездила несколько лет подряд летом во время каникул. Ездила я со своей бабушкой Ольгой, матерью моего отца. Было это в 1968-70 годы. Мне было соответственно 9-11 лет. Я пишу o том что мне запомнилось. Воспоминания субъективные, детские.
Обычно мы ехали на поезде из Москвы до Мичуринска. Там моя бабуля ловила попутку - какой нибудь грузовик. 18 км нас трясло по разным ухабам. А потом ещё километров пять надо было идти пешком. Счастье - если не было дождя. Асфальта не было и в помине. Во время дождей грязь была непролазная. Сапоги засасывало как в болоте. Каждый шаг давался с трудом. И эти 5 км преодолевались часа за три.
Лежайку окружали поля и леса. По поводу леса предупреждали чтобы туда не ходили - "заблудишься-не выйдешь. Леса тянутся на десятки километров". Соседние деревни и сёла назывались очень романтично - Красивое, Круглое, Епанчино. Всех женщин в Лежайке звали, в основном, тремя именами - Любовь, Лидия, Людмила. Была одна Лариса. Была моя прабабушка - Маша. Но никаких Дусь, Клав, Зин.
Прабабушка жила в маленькой избушке, которая состояла из сеней, и одной комнаты размером около 16 кв.м. Часть этой комнаты занимала печка. Еда готовилась в чугунках. А ещё там был стол, скамья, сундук и кровать за занавеской. На полу лежали два домотканных половичка. В переднем "красном"углу над столом висело множество икон. "Удобства" были во дворе, а вода в колодце.
Прабабушкина избушка снаружи выглядела чисто. Её белили каждый год смесью куриного помёта с побелкой. Крыша была покрыта соломой. За редким исключением, вся деревня состояла из таких избушек. Настоящие дома можно было пересчитать по пальцам. Громоотводов на крышах не было. Поэтому существовало такое понятие как "погорельцы". Вовремя сильных гроз в округе часто сгорала пара-тройка домов и тогда погорельцы ходили по деревням с котомками за спиной и с протянутой рукой.
Ни телевизоров, ни холодильников, ни телефонов в деревенских домах не было. Впрочем, один телефон был - в сельсовете. Источником информации было радио. Магазина тоже не было. Ближайший магазин располагался в соседнем селе в 5-ти километрах. Раз в неделю туда привозили свежий хлеб. И народ шёл туда с мешками чтобы затовариться на неделю. Помню как бабушка послала меня за хлебом. Я протопала 5 км по 30-тиградусной жаре, а хлеб не привезли. Сказали что будет завтра. Назавтра снова пришлось идти. 10 км - неплохая прогулка.
Мороженое привозили раз в год - на День Советской молодёжи. Кажется был такой праздник 30-го июня. В этот день происходили народные гулянья. Из города привозилось мороженое. И за ним выстраивалась огромная очередь, наверное, не меньше чем в мавзолей Ленина. Мои деревенские подружки с трудом верили и страшно мне завидовали когда я сказала что у нас мороженое продаётся каждый день и его можно есть сколько хочешь. Они спрашивали не могу ли я высылать им мороженое по почте.
Так как государство не баловало народ харчами, то все держали огороды, кур, кроликов, свиней, коров, коз.
Я не знаю сколько лет было моей прабабушке. Каждое лето я задавала этот вопрос бабушке, И получала неизменный ответ: 75. Через три года я возмутилась - не может же быть 75 лет три года подряд. А сама прабабушка не помнила в каком году она родилась. Всего у неё было 11 детей, из которых выжило всего трое.
Жила прабабушка вместе со своей 38-милетней дочерью Зоей, инвалидом детства. Зоя ходила глубокой ныряющей походкой, сильно раскачиваясь при ходьбе, что не мешало ей периодически выходить замуж. Мужей у неё было четверо. Зоя была невредной, но очень обидчивой. Если какой-нибудь гость давал мне конфетку, а ей нет, то она надувалась и молча сидела в углу. Потом говорила:"Вот Ольге принесли конфетку, а мне нет". Ещё Зоя хорошо гадала на картах. Её гадания часто сбывались.
Прабабушка была очень религиозной. Она рассказывала мне про каждую икону, учила молитвам. Я же была атеисткой, знала что "Бога нет", поэтому периодически между нами происходили стычки. Для верующих христиан воскресенье то же самое что шабат для евреев. Поэтому утро воскресенья всегда начиналось с замечаний. "Олькя, не причёсывайся - грех", "Олькя, пол не подметай - грех", "Олькя, не пой, грех".
От подметания пола я отказывалась легко, но от причёсывания ни за что. Волосы у меня были достаточно длинные, и я не могла себе позволить ходить целый день нечёсанной лахудрой.
А как-то прабабушка рассказывала мне про икону Казанской пожарной (?) богоматери (если я правильно помню). Икону эту использовали при пожарах. "Если дом загорелся, то надо взять икону, с молитвой обойти дом 3 раза и огонь потухнет", - говорила прабабушка. "Что ты, бабушка", - отвечала я - "да пока будешь с иконой вокруг дома ходить, весь дом сгорит. Может лучше пожарных вызвать?" "Олькя, не богохульствуй" - возмущалась прабабушка.
Ещё прабабушка умела заговаривать боль. В деревне развлечений практически не было. Все друг друга хорошо знали. Поэтому любое новое лицо в деревне вызывало живой интерес. Не успевали мы с бабушкой приехать как тут же начинали подтягиваться соседи. И все охали:"Ой, это твоя правнучка? Какая большая выросла! Какая хорошенькая!"
Нередко после этого у меня начинал очень сильно болеть живот. Прабабушка брала гранёный стакан, наливала подсоленную воду и бросала туда 4 крошки черного хлеба. "Если хлеб утонет, значит тебя сглазили. А если будет плавать на поверхности, значит действительно заболела", говорила прабабушка. Как правило, хлеб тонул.
Тогда прабабушка приступала к "лечению" - что-то нашёптывала, сбрызгивала меня этой водой из стакана, крестила. Как правило, через 10 минут боль прекращалась, как будто её и не было.
Вообще народ в Лежайке был очень суеверный. Рассказывались страшные истории о всяких божеских наказаниях. Наслушавшись подобных историй, я начинала слегка побаиваться. Я говорила себе что всё это глупые суеверия. Знала что когда вернусь домой всё это рассеется как дым. Но тем не менее, на всякий случай я
выучила одну молитву и читала её про себя каждый вечер перед сном.
А однажды, я с деревенскими подружками проходила по улице и вдруг из одной старой избы вышла совсем древняя старушка. "Девочки", обратилась она к нам - "сделайте доброе дело, вденьте мне нитку в иголку, а то глаза совсем не видят". Подружки шарахнулись в сторону, а я двинулась навстречу старушке так как хорошо усвоила всё чему меня учили в школе, в том числе "старших надо уважать", ну и само собой старушек через дорогу переводить.
Подружки ухватили меня сзади за подол платья и зашептали:"Не ходи, не ходи. Она ведьма!" Но я же была пионерка, тимуровка, знала что ведьмы бывают только в сказках. да и вообще мне казалoсь постыдным улепётывать от старушки. Поэтому я подошла, вдела нитку в иголку, выслушала "Блaгослови тебя Бог, деточка".
Подружки смотрели на меня как на самоубийцу.Они верили в то что так ведьмы передают свое ремесло. То есть когда она умрёт я стану ведьмой. Что меня удивило больше всего, когда я вернулась домой то рассказала эту историю маме и другой своей бабушке Наташе. Я думала что сейчас мы вместе посмеёмся над дурацкими суевериями. Но я получила серьёзную взбучку и уверения в том что это может быть правдой и ведьмы существуют на самом деле.
С тех пор прошло 40 лет. Я думаю бабуля уже давно на небесах, иначе ей должно быть не меньше 130 лет. Я же за собой никаких ведьминских способностей не замечаю :)
Приближалась Троица - один из православных праздников. Кажется, это было в июне. До Троицы оставалась неделя. "Бог троицу любит. Это значит что на Троицын день 3 человека должны умереть", сказала моя прабабушка. "С чего это вдруг? Так взяли и по заказу именно в этот день и умерли?" С моей точки зрения, такая глупость не лезла ни в одни ворота. Но самое удивительное, что на Троицу действительно оказалось три трупа.
Продолжение следует....
Деревня Лежайка Мичуринского района Тамбовской области. Там жила моя прабабушка Маша к которой я ездила несколько лет подряд летом во время каникул. Ездила я со своей бабушкой Ольгой, матерью моего отца. Было это в 1968-70 годы. Мне было соответственно 9-11 лет. Я пишу o том что мне запомнилось. Воспоминания субъективные, детские.
Обычно мы ехали на поезде из Москвы до Мичуринска. Там моя бабуля ловила попутку - какой нибудь грузовик. 18 км нас трясло по разным ухабам. А потом ещё километров пять надо было идти пешком. Счастье - если не было дождя. Асфальта не было и в помине. Во время дождей грязь была непролазная. Сапоги засасывало как в болоте. Каждый шаг давался с трудом. И эти 5 км преодолевались часа за три.
Лежайку окружали поля и леса. По поводу леса предупреждали чтобы туда не ходили - "заблудишься-не выйдешь. Леса тянутся на десятки километров". Соседние деревни и сёла назывались очень романтично - Красивое, Круглое, Епанчино. Всех женщин в Лежайке звали, в основном, тремя именами - Любовь, Лидия, Людмила. Была одна Лариса. Была моя прабабушка - Маша. Но никаких Дусь, Клав, Зин.
Прабабушка жила в маленькой избушке, которая состояла из сеней, и одной комнаты размером около 16 кв.м. Часть этой комнаты занимала печка. Еда готовилась в чугунках. А ещё там был стол, скамья, сундук и кровать за занавеской. На полу лежали два домотканных половичка. В переднем "красном"углу над столом висело множество икон. "Удобства" были во дворе, а вода в колодце.
Прабабушкина избушка снаружи выглядела чисто. Её белили каждый год смесью куриного помёта с побелкой. Крыша была покрыта соломой. За редким исключением, вся деревня состояла из таких избушек. Настоящие дома можно было пересчитать по пальцам. Громоотводов на крышах не было. Поэтому существовало такое понятие как "погорельцы". Вовремя сильных гроз в округе часто сгорала пара-тройка домов и тогда погорельцы ходили по деревням с котомками за спиной и с протянутой рукой.
Ни телевизоров, ни холодильников, ни телефонов в деревенских домах не было. Впрочем, один телефон был - в сельсовете. Источником информации было радио. Магазина тоже не было. Ближайший магазин располагался в соседнем селе в 5-ти километрах. Раз в неделю туда привозили свежий хлеб. И народ шёл туда с мешками чтобы затовариться на неделю. Помню как бабушка послала меня за хлебом. Я протопала 5 км по 30-тиградусной жаре, а хлеб не привезли. Сказали что будет завтра. Назавтра снова пришлось идти. 10 км - неплохая прогулка.
Мороженое привозили раз в год - на День Советской молодёжи. Кажется был такой праздник 30-го июня. В этот день происходили народные гулянья. Из города привозилось мороженое. И за ним выстраивалась огромная очередь, наверное, не меньше чем в мавзолей Ленина. Мои деревенские подружки с трудом верили и страшно мне завидовали когда я сказала что у нас мороженое продаётся каждый день и его можно есть сколько хочешь. Они спрашивали не могу ли я высылать им мороженое по почте.
Так как государство не баловало народ харчами, то все держали огороды, кур, кроликов, свиней, коров, коз.
Я не знаю сколько лет было моей прабабушке. Каждое лето я задавала этот вопрос бабушке, И получала неизменный ответ: 75. Через три года я возмутилась - не может же быть 75 лет три года подряд. А сама прабабушка не помнила в каком году она родилась. Всего у неё было 11 детей, из которых выжило всего трое.
Жила прабабушка вместе со своей 38-милетней дочерью Зоей, инвалидом детства. Зоя ходила глубокой ныряющей походкой, сильно раскачиваясь при ходьбе, что не мешало ей периодически выходить замуж. Мужей у неё было четверо. Зоя была невредной, но очень обидчивой. Если какой-нибудь гость давал мне конфетку, а ей нет, то она надувалась и молча сидела в углу. Потом говорила:"Вот Ольге принесли конфетку, а мне нет". Ещё Зоя хорошо гадала на картах. Её гадания часто сбывались.
Прабабушка была очень религиозной. Она рассказывала мне про каждую икону, учила молитвам. Я же была атеисткой, знала что "Бога нет", поэтому периодически между нами происходили стычки. Для верующих христиан воскресенье то же самое что шабат для евреев. Поэтому утро воскресенья всегда начиналось с замечаний. "Олькя, не причёсывайся - грех", "Олькя, пол не подметай - грех", "Олькя, не пой, грех".
От подметания пола я отказывалась легко, но от причёсывания ни за что. Волосы у меня были достаточно длинные, и я не могла себе позволить ходить целый день нечёсанной лахудрой.
А как-то прабабушка рассказывала мне про икону Казанской пожарной (?) богоматери (если я правильно помню). Икону эту использовали при пожарах. "Если дом загорелся, то надо взять икону, с молитвой обойти дом 3 раза и огонь потухнет", - говорила прабабушка. "Что ты, бабушка", - отвечала я - "да пока будешь с иконой вокруг дома ходить, весь дом сгорит. Может лучше пожарных вызвать?" "Олькя, не богохульствуй" - возмущалась прабабушка.
Ещё прабабушка умела заговаривать боль. В деревне развлечений практически не было. Все друг друга хорошо знали. Поэтому любое новое лицо в деревне вызывало живой интерес. Не успевали мы с бабушкой приехать как тут же начинали подтягиваться соседи. И все охали:"Ой, это твоя правнучка? Какая большая выросла! Какая хорошенькая!"
Нередко после этого у меня начинал очень сильно болеть живот. Прабабушка брала гранёный стакан, наливала подсоленную воду и бросала туда 4 крошки черного хлеба. "Если хлеб утонет, значит тебя сглазили. А если будет плавать на поверхности, значит действительно заболела", говорила прабабушка. Как правило, хлеб тонул.
Тогда прабабушка приступала к "лечению" - что-то нашёптывала, сбрызгивала меня этой водой из стакана, крестила. Как правило, через 10 минут боль прекращалась, как будто её и не было.
Вообще народ в Лежайке был очень суеверный. Рассказывались страшные истории о всяких божеских наказаниях. Наслушавшись подобных историй, я начинала слегка побаиваться. Я говорила себе что всё это глупые суеверия. Знала что когда вернусь домой всё это рассеется как дым. Но тем не менее, на всякий случай я
выучила одну молитву и читала её про себя каждый вечер перед сном.
А однажды, я с деревенскими подружками проходила по улице и вдруг из одной старой избы вышла совсем древняя старушка. "Девочки", обратилась она к нам - "сделайте доброе дело, вденьте мне нитку в иголку, а то глаза совсем не видят". Подружки шарахнулись в сторону, а я двинулась навстречу старушке так как хорошо усвоила всё чему меня учили в школе, в том числе "старших надо уважать", ну и само собой старушек через дорогу переводить.
Подружки ухватили меня сзади за подол платья и зашептали:"Не ходи, не ходи. Она ведьма!" Но я же была пионерка, тимуровка, знала что ведьмы бывают только в сказках. да и вообще мне казалoсь постыдным улепётывать от старушки. Поэтому я подошла, вдела нитку в иголку, выслушала "Блaгослови тебя Бог, деточка".
Подружки смотрели на меня как на самоубийцу.Они верили в то что так ведьмы передают свое ремесло. То есть когда она умрёт я стану ведьмой. Что меня удивило больше всего, когда я вернулась домой то рассказала эту историю маме и другой своей бабушке Наташе. Я думала что сейчас мы вместе посмеёмся над дурацкими суевериями. Но я получила серьёзную взбучку и уверения в том что это может быть правдой и ведьмы существуют на самом деле.
С тех пор прошло 40 лет. Я думаю бабуля уже давно на небесах, иначе ей должно быть не меньше 130 лет. Я же за собой никаких ведьминских способностей не замечаю :)
Приближалась Троица - один из православных праздников. Кажется, это было в июне. До Троицы оставалась неделя. "Бог троицу любит. Это значит что на Троицын день 3 человека должны умереть", сказала моя прабабушка. "С чего это вдруг? Так взяли и по заказу именно в этот день и умерли?" С моей точки зрения, такая глупость не лезла ни в одни ворота. Но самое удивительное, что на Троицу действительно оказалось три трупа.
Продолжение следует....