Дело о чтениях
Дело в том, что в рабочем порядке решили изменить жанр чтений на что-то другое, отменив чтение на говорение. Проснулись, позавтракали на морозе (омлет, творог, каша) и расселись в каминном зале.
Модератором первого заседания стал только что приехавший Андрей Бильжо. Он тут же поставил проблему о современном искусстве и предложил выступить Игорю Свинаренко, который от лица украинских шахтеров заклеймил современное искусство, приведя цитаты своих собутыльников - Эрнста Неизвестного, Андрея Кончаловского, Юрия Купера и кого-то из таких же сомнительных авторитетов. Мол, всё говно кроме мочи и contemporary ert состоит сугубо из дерьма, которое нам всем предлагают хавать сообща. Попивая водочку во время «доклада», объявив главным наймитом развратников и дегуманистов Олега Кулика.
Народ немотствовал, ибо обсуждение абсурда само по себе абсурдно. Свинаренко, конечно же, перебивали и высмеивали. А оппонировать ему поставили Леонида Бажанова, который прочитал объемную лекцию, подняв всю историю мирового искусства для того, чтобы в конечном счёте объяснить разницу терминов и понятий «модерн» и «модернизм», «актуальное» и «радикальное» искусство, контемпорари арт и новое искусство. Авангард и второй авангард. Шабуров все время порывался прервать Бажанова и выступить против.
Впрочем, Шабуров рвался выступить постоянно. Он перебивал всех и даже самого себя. Бильжо мягко осаживал зарвавшегося резонера, возвращая дискуссию в институализированное русло «вопрос - ответ», разделяя ответы на вопросы и прения.
Прения предполагалось перенести на заседание «после обеда», хотя после обеда была уже намечена совершенно иная автономная программа. Особым вниманием веретьевской общественности пользовались именно процедурные вопросы. Модератор всех приводил к единому знаменателю. Но стоило услышать реплику «А я по процедурному вопросу» как модератор (Бильжо или Бажанов после обеда) прерывал заседание и выслушивал очередное предложение.
Это ведь выглядело очень странно - все эти обсуждения особенностей текущего культурного процесса обращались не к кому-нибудь, но к референтной группе рафинированных специально отобранных интеллектуалов, на которых, собственно говоря, и держатся основания современное московское искусство. Такое ощущение, что единственным адресатом всевозможных реплик был бывший украинский шахтер Свинаренко, отбывший после своего выступления обратно в столицу. Поэтому вскоре реплики и разговоры пошли по кругу.
Градус всё время повышался, вот уже и Бергер обозвал Бажанова фашистом.
Послеобеденное заседание началось с того, что взволнованный Бергер, одетый во всё белое пришёл с поросенком Казимиром, которой оказался самкой Казей и сел между Солдатовой и Авакумовым. Но главное не это а то, что на камин поставили три больших четырехугольника, накрытых чёрным шёлком.
Торжественный Бергер сдернул накидку (незадолго до этого мы придумали что он должен выкинуть её в живое пламя), представив изумлённой (изощрённой и достаточно циничной) публике три вариации на темы Казимира Малевича.
Два квадрата, Черный и Красный, а также Белый Крест на Белом Фоне, выложенные бисером. Проект совместный с Солдатовой, чёткий и точный. Бисер горел на свету и переливался.
В зале тут же возникло некое подобие торга, так как на заседании случился известный итальянский галерист Альбертно Сандретти, который тут же приобрел Белый Крест. Бажанов тоже начал намекать, что мечтал бы иметь в коллекции ГЦСИ работы Солдатовой супрематического периода, де, хорошо бы найти мецената, способного выкупить шедевр для народа. Но мне, почему-то, показалось, что слушатели, завороженные мерцанием и переливанием перламутровой чешуи, его не услышали.
И тогда модератор Бажанов развернул полки своего вопрошания в сторону слушателей праздных. Снова к столику вышел Бильжо и построил свою реплику в виде ряда вопросов. Откуда берутся современные художники и кто главнее, художник или куратор? И главный вопрос - почему современное искусство более не радует? Ну вот почему?
На вопросы эти много кто отвечал, и долго и коротко, концептуальнее всех мне показалась энергия заблуждения, транслируемая бумажным архитектором Юрием Аввакумовым, который начал свои рассуждения от эпохи неолита.
Надо сказать, что публика в своем кругу реагировала спонтанно, расплескивая энергию дружеской вечеринки, смешанной с бензинными парами наукообразной терминологии. Жаль, что описание вне остроты и резкости реплик выглядит выхолощенным и пресным как высохший изнутри обглоданный скелет, однако же, не репортаж.
После ужина наиболее стойкие оловянные солдатики остались смотреть видео Синих Носов. Первоначально показ планировался на внешней эстрадке, но, несмотря на беспрецедентные меры по согреванию аудитории с помощью согревающих жидкостей и теплобережливой одежды, все перемерзли, слаб человек и остались у телевизора, где российская сборная по футболу медленно, но неизбывно проигрывала сборной Израиля.
Модератором первого заседания стал только что приехавший Андрей Бильжо. Он тут же поставил проблему о современном искусстве и предложил выступить Игорю Свинаренко, который от лица украинских шахтеров заклеймил современное искусство, приведя цитаты своих собутыльников - Эрнста Неизвестного, Андрея Кончаловского, Юрия Купера и кого-то из таких же сомнительных авторитетов. Мол, всё говно кроме мочи и contemporary ert состоит сугубо из дерьма, которое нам всем предлагают хавать сообща. Попивая водочку во время «доклада», объявив главным наймитом развратников и дегуманистов Олега Кулика.
Народ немотствовал, ибо обсуждение абсурда само по себе абсурдно. Свинаренко, конечно же, перебивали и высмеивали. А оппонировать ему поставили Леонида Бажанова, который прочитал объемную лекцию, подняв всю историю мирового искусства для того, чтобы в конечном счёте объяснить разницу терминов и понятий «модерн» и «модернизм», «актуальное» и «радикальное» искусство, контемпорари арт и новое искусство. Авангард и второй авангард. Шабуров все время порывался прервать Бажанова и выступить против.
Впрочем, Шабуров рвался выступить постоянно. Он перебивал всех и даже самого себя. Бильжо мягко осаживал зарвавшегося резонера, возвращая дискуссию в институализированное русло «вопрос - ответ», разделяя ответы на вопросы и прения.
Прения предполагалось перенести на заседание «после обеда», хотя после обеда была уже намечена совершенно иная автономная программа. Особым вниманием веретьевской общественности пользовались именно процедурные вопросы. Модератор всех приводил к единому знаменателю. Но стоило услышать реплику «А я по процедурному вопросу» как модератор (Бильжо или Бажанов после обеда) прерывал заседание и выслушивал очередное предложение.
Это ведь выглядело очень странно - все эти обсуждения особенностей текущего культурного процесса обращались не к кому-нибудь, но к референтной группе рафинированных специально отобранных интеллектуалов, на которых, собственно говоря, и держатся основания современное московское искусство. Такое ощущение, что единственным адресатом всевозможных реплик был бывший украинский шахтер Свинаренко, отбывший после своего выступления обратно в столицу. Поэтому вскоре реплики и разговоры пошли по кругу.
Градус всё время повышался, вот уже и Бергер обозвал Бажанова фашистом.
Послеобеденное заседание началось с того, что взволнованный Бергер, одетый во всё белое пришёл с поросенком Казимиром, которой оказался самкой Казей и сел между Солдатовой и Авакумовым. Но главное не это а то, что на камин поставили три больших четырехугольника, накрытых чёрным шёлком.
Торжественный Бергер сдернул накидку (незадолго до этого мы придумали что он должен выкинуть её в живое пламя), представив изумлённой (изощрённой и достаточно циничной) публике три вариации на темы Казимира Малевича.
Два квадрата, Черный и Красный, а также Белый Крест на Белом Фоне, выложенные бисером. Проект совместный с Солдатовой, чёткий и точный. Бисер горел на свету и переливался.
В зале тут же возникло некое подобие торга, так как на заседании случился известный итальянский галерист Альбертно Сандретти, который тут же приобрел Белый Крест. Бажанов тоже начал намекать, что мечтал бы иметь в коллекции ГЦСИ работы Солдатовой супрематического периода, де, хорошо бы найти мецената, способного выкупить шедевр для народа. Но мне, почему-то, показалось, что слушатели, завороженные мерцанием и переливанием перламутровой чешуи, его не услышали.
И тогда модератор Бажанов развернул полки своего вопрошания в сторону слушателей праздных. Снова к столику вышел Бильжо и построил свою реплику в виде ряда вопросов. Откуда берутся современные художники и кто главнее, художник или куратор? И главный вопрос - почему современное искусство более не радует? Ну вот почему?
На вопросы эти много кто отвечал, и долго и коротко, концептуальнее всех мне показалась энергия заблуждения, транслируемая бумажным архитектором Юрием Аввакумовым, который начал свои рассуждения от эпохи неолита.
Надо сказать, что публика в своем кругу реагировала спонтанно, расплескивая энергию дружеской вечеринки, смешанной с бензинными парами наукообразной терминологии. Жаль, что описание вне остроты и резкости реплик выглядит выхолощенным и пресным как высохший изнутри обглоданный скелет, однако же, не репортаж.
После ужина наиболее стойкие оловянные солдатики остались смотреть видео Синих Носов. Первоначально показ планировался на внешней эстрадке, но, несмотря на беспрецедентные меры по согреванию аудитории с помощью согревающих жидкостей и теплобережливой одежды, все перемерзли, слаб человек и остались у телевизора, где российская сборная по футболу медленно, но неизбывно проигрывала сборной Израиля.