175. Окно в апрель. АМЗ: Стокгольмский симптом нарастает: paslen

paslen

175. Окно в апрель. АМЗ: Стокгольмский симптом нарастает

May 03, 2024 14:43

6AABCBB7-C2C0-4123-95BC-AA5809A1040F.jpg © paslen.iMGSRC.RU

Апрель начался с дождя и, казалось бы, ничего в этой фразе особенного нет - весенний ливень, что ж такого?
Однако изнутри, сейчас, когда снег еще лежит и мается, медведем в бредне, а апельсиновая корка его полируется дождем да ветром заветренным, картинка попахивает немного арбузом и огуречной травой. Весьма сюрреалистично, пожалуй.

Причем, сюр этот не яркий и намеренно литературный, «исполненный смыслами», но вялотекущий и, словно бы исподтишка кадящий ассиметричным абсурдом - что, конечно, еще затейливее и горше.

Это если из мая на наши палисадники посмотреть, весенний дождь несет обновление, свежесть и норму жизни (ароматы свежей почвы, юных трав и сочного неба, не теряющего яркости даже при переменной облачности на уровне ниже бровей), а пока-то мы все еще почти целиком зиме принадлежим, административно и поколенчески.

Почему март нечистый месяц понятно: начало таянья и глобальных сдвигов в сторону тепла; апрель мне кажется нечистым «в силу» своей вторичности. Он во всем второй, второй месяц весны. Май, хоть и последний, третий месяц сезона, но последним не кажется - май ощущается первым по настоящему теплым и цветущим. Не предвестьем лета, но первым летним, расцветающим обычно за-такт, бонусом и запланированной победой, а вот апрель - бедняк и обречен плестись в хвосте, хотя сейчас мне кажется: ну, какой сиятельный, нажористый сезон, однако.

С длинными и светлыми (прозрачными, акварельными, стокгольмскими) вечерами.

С длинными ресницами, с окнами, распакованными после зимы; с горечью (практически полынной) и тревогой, раз уж к переменным, точнее, константным определениям, способным прилепиться к любому месяцу, в этом году добавилось «тревожный».

Любой месяц, при его надкусывании, кажется самым интересным, разнообразным, живописным, переходным, красочным, оттеночным, интересным, «главным», центровым, теперь вот еще и «тревожным». Тренд года.

Зима тревоги нашей, весна тревоги нашей, лето тоже тревожное, как и осень, когда все случится. Должно, по крайней мере.

Это как с «бледно-голубой эмалью, какая мыслима в апреле»: взявшись отслеживать, я заметил, что в марте эмаль еще более нежна и прозрачна, в феврале - густа и синюшна, в январе - плотна и непорочна, неразведенная акварель.

Но все они одинаково сини, раз уж этот кусок спектра закреплен за Уралом искусством и поэзией, разбавленной до архетипов…

Конец первой декады отпраздновали похолоданием, теплом в крови, стабильностью ожиданий: раз уж ничего не происходит и не может произойти, раз уж важно пересидеть и не дёргаться, будем молиться надеяться, раз уж «ждать» почти всегда означает «надеяться».

Но холода не отменили дожди, которые заходят в гости теперь, совсем как тогда, по привычке, как будто так и надо, мало нам хляби, так грязь теперь еще и подмыли, совпали с ними.

Сырость и серость постепенно превращаются в сытость и свежесть, а как иначе если уже в шесть светло, а темнеть начинает после семи?

И это точно скандинавские палки-копалки, скользянки-выручанки - снег практически исчез в первой декаде («возвратные морозы», как называет их матушка, были призваны задержать, что ли, таянье или же сделать его максимально оседлым), но и корки земли начали подсыхать и прогреваться, несмотря на все задержки в развитии…

На Благовещенье мы попали в туман как в капкан. Долго не уходил, лишь под утро рассеялся, точно похмелье. Дожди и снегопады под инициацию года не сильно подходят, так как часты, а вот туманы, раза два в год, просто так не снисходят. Обязательно обозначат какой-то рубеж, ступень, открытие двери.

Как если всё обнуляется, чтобы начаться сначала. Ниточка оборвалась.

В полуночный туман я пошел не по привычной дороге, вышел к шоссе, точнее, к Уфимскому тракту, по которому катили игрушечные автомобили. И передние фары пробивали прямо перед собою тоннель.

Туман на Благовещенье похож на среду повышенной проницаемости информации и коммуникации, как если все соединено со всем и луч благой вести на время обращается в воздушно-капельное облако, висящее между домами, над огородами и порами, точно декорация на сцене.

Будто бы туман на Благовещение обозначает незримые при морозе и снеге емкости, из которых, вот как из легких, откачали-таки зиму и теперь, март спустя, эти емкости постепенно начнут наполняться теплом и весенней легкостью, которой со временем станет много-много, чтобы май начался примерно также, как новогодняя елочка зажигается. Если хорошо попросить.