Карта Памяти. О.Брагина о моих книгах "Красная точка", "Желание быть городом". Литерратура, 01.06.21
(О книгах: Дмитрий Бавильский. Красная точка. М: ЭКСМО, 2020; Дмитрий Бавильский. Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах. М: Новое литературное обозрение, 2020.)
Прустовская карта перемещений в пространстве памяти и в пространстве географическом, Чердачинск (в котором угадывается Челябинск) 80-х, застой, переходящий в свободу, слом парадигмы, и путешествие по Италии, традиционный для русской культуры Гранд Тур, осуществленный в эпоху твиттера, развернутые культурологические экскурсы «по горячим следам», можно ли вернуться к себе прежнему, можно ли сохранить в темпоритме XXI века хрупкую культуру Средневековья, как память об умершем друге, верно ли, что литература, как Бог, сохраняет всё.
Дмитрий Бавильский. Красная точка. М: ЭКСМО, 2020.
Это не Сван у герцогини Германтской, это мальчик Вася в уральском городе начала восьмидесятых, он тянется к богатствам библиотеки фантастики в книжном шкафу отца одноклассницы, выходит из эпохи застоя в «андроповщину» (в кинотеатре люди в штатском устраивают форменный допрос зрителей, юный прогульщик сообщает, что на второй смене), потом перестройка, самодеятельный театр «Полет», бизнесмены в банях с заветренной селедкой под шубой и салатом «Мимоза», развал Союза, возможность поехать на фестиваль в Москву под угрозой из-за штурма Белого дома, герой взрослеет вместе со своей страной, потерянные иллюзии, ведущие в никуда романы, одних уж нет, а те далече.
«Поначалу было даже неважно, что говорят недруги социалистической цивилизации, какие идеологически отравленные стрелы пускают через радиоэфир, гораздо важнее казалось сидеть вместе с отцом в тихой комнате, с одним-единственным источником света и звука, сочащегося из обжитого ими угла.
Уже скоро ночные бдения превратились в ритуал, появились любимые голоса (Жанны Владимирской, читавшей «Вторую книгу» Надежды Яковлевны, Сергея Юрьенена, плывшего «С другого берега» «Поверх барьеров», глубокий баритон Сергея Довлатова, запыхавшуюся скороговорку Солженицына и его бесконечного «Красного колеса») и обряды перескакивания с места на место в начале каждого часа, когда глушилки прекращали выть и, если найти правильное место, очередные новости можно было прослушать практически без помех».
Герой взрослеет, но тон повествования не меняется - всё та же ровная остраненность: детство-отрочество-юность с чистого листа, перемены в стране видны благодаря смене театрального репертуара, прежде манившая запретной прелестью школьная подруга выросла и рассказывает о том, как чуть не упала в обморок, увидев в книжном киоске «Доктора Живаго», а кому это всё теперь нужно, это всё непоправимо устарело, эмиграция, из которой не возвращаются, или возвращаются только тени былого, которое невозможно воскресить, как счастье от чтения четвертой копии «Эрики», как юность и первую любовь.
«- А ведь это наше последнее лето детства. Старшие классы - это уже и не детство вовсе, это уже не то.
- И точно!
- Хотя, конечно, так же не бывает, чтобы новая жизнь наступала сразу и в один день, новая жизнь - как зима, наползает постепенно, проступая сквозь осень. Настигая в пути как ночь.
Когда возвратились в квартиру (в подъезде отчаянно тихо, у Соркиных снова жарят картошку с грибами и большим количеством лука), Руфина Дмитриевна смотрела «Зиту и Гиту». Дочь протянула ей сверток, и та, не отрываясь от экрана, молча кивнула, расколдовываясь, лишь когда близняшки, разлучённые в младенчестве, начинают танцевать.
- Люблю индийские фильмы. Во-первых, в них никогда не показывают постель…»
Герой взрослеет вместе со страной, выросшей на библиотеке фантастики, на вере в светлое и прекрасное завтра, перешедшей в цинизм, но жизнь - не геополитическая катастрофа, это просто жизнь обычного человека, времена, как известно, не выбирают, учительница, сообщившая ученикам о китайском проклятии «чтоб ты жил в эпоху перемен» и не сообщившая о бог весть существующем ли продолжении «и не воспользовался ее возможностями», насельница разрушающегося мира, прекрасная ностальгия любви, бабочка смысла в янтаре.
Герой взрослеет, но юность - самое яркое время жизни, вместившее застой, перестройку, гибель империи, крах надежд, новые надежды, снова крах, но жизнь побеждает неведомым науке способом, поэтому мы читаем эту книгу.
Дмитрий Бавильский. Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах. М: Новое литературное обозрение, 2020.
Италия Блока и Тарковского - бегущих от Родины, но не избывших страх и ностальгию, Стендаля и Гете, избирательно посвятивших - десять минут осмотру Дуомо и один световой день осмотру галереи Уффици, Италия в оптике твиттера или Италия, которую нужно увидеть глазами умирающего друга - художника и издателя Бориса Бергера, которому осталось только три недели, меньше, чем длится поездка. Всё это - разные Италии, и в то же время - одна, тысячелетнее царство: декаданс Равенны - тайная тень Средневековья, надгробье читателя 14-го века, навечно оставшегося наедине с одной и той же книгой, юная поросль студентов Болоньи - «и пусть у гробового входа младая будет жизнь играть» - нет, здесь нет равнодушной природы, здесь культура и цивилизация, ни единства, ни борьбы, возможно - синергия, но мы следуем за развитием сюжета туристического дневника, музеи, пинакотеки, университетская встреча с известным итальянским писателем, всегда памятуя о том, что в Германии умирает Борис Бергер, но он так об этом сказал, словно в шутку, да и немецкие врачи - такие перестраховщики. Италия - тысячелетнее царство культуры, унаследованной от римлян, разве может здесь существовать смерть. Блок пишет домой: «или повесят в центре России, или цензура запретит», возвращается ли вспять история или память.
«Многие города напоминают декорации к идеальным постановкам. Попадая в ту же Венецию, начинаешь чувствовать себя героем фаблио. Но не многие города способны сами порождать кинофильмы или быть ими, расколдованными кадрами о чем-то большем».
Италия - родина поэтов: «как вариант, можно было заняться следами поэтов Тассо и Ариосто. Судьбы их намертво связаны с Феррарой: первого здесь свели с ума и на семь лет посадили на цепь, второй, побыв какое-то время губернатором Гарфаньяны, небольшой области, входившей в Мединское герцогство, которым правил д’Эсте, построил на окраине Феррары небольшой домик с садом-огородом, до сих пор работающим бесплатным мемориальным музеем».
«Россия съела меня, как глупая чушка своего поросенка» - сказал некогда побывавший в Италии Блок, но также и писавший из Италии матери, что не мог бы жить нигде, кроме России. Есть ли выбор у поэта, есть ли выбор у туриста, следующего указаниям путеводителя, есть ли выбор у смертной плоти, копирующей искусство.
Чердачинск - не Феррара, Парма не имеет ничего общего с городом «Пармской обители», «прежде городов нам являются их имена».
«Зачастую изображений (впечатлений, эмоций) так много, что большинство экскурсий идет в корзину. Эти границы четко очерчивают восприятие скобками, все невмещенное обращая в интенции и намерения, которым не суждено будет сбыться».
«Это только впечатления свои турист проглатывает громадными, непрожеванными кусками, а вот планы и наметки на ближайшее будущее, совсем как аптекарь, взвешивает на крайне чувствительных весах максимальных возможностей. Тоннель, в который он впадает на время отпуска, демонстративно конечен и маловместителен, хотя вполне растяжим. Именно поэтому Блок пишет из Сиены в письме Е. П. Иванову (07. 06. 09): «Здесь нет земли, есть только небо, искусство, горы и виноградные поля. Людей нет».
Есть искусство, в том числе - и современное: Венецианское биеннале. Есть список того, что автор не делал в Венеции. Мановение свободы в эпилоге - теперь разрешено фотографировать в музеях.
История, застывшая в камне, или живая изменяющаяся структура, старинная фреска или трехмерная композиция на выставке современного искусства - многоликая страна травелога Дмитрия Бавильского неизменно пленяет взор.
Полностью здесь: https://literratura.org/issue_criticism/4515-olga-bragina-karta-pamyati.html?fbclid=IwAR3SuiZbahX1SzUkxWmBDV5CzU6otTO5JWLDbICypLulsqt6CsSOVExWPX4
О. Балла "Диалог с пространством", "Дружба народов", 21, № 1: Травелоги Бавильского и Шульпякова: https://paslen.livejournal.com/2553071.html
Дмитрий Бавильский: «Никакой Италии не существует»: беседа с Ольгой Балла о моей книге "Желание быть городом" на "Текстуре" (2018): http://textura.club/italii-ne-sushhestvuet/
Дмитрий Бавильский: "Итальянские города, вступая с тобой в диалог, дают ровно столько, сколько у них просишь": беседа с Дарьей Кожановой на сайте "Прочтение": https://prochtenie.org/geo/30294?fbclid=IwAR3QjkF3Q3OkjG1h153J4Kz5RbwlRdsREF5_udTFhSZG3JAbIRyOLdw4Yq8
Дмитрий Бавильский: "Путешествия напоминают болезни, которые надо вылечить". Беседа с Ариной Буковской на "Литературно" https://literaturno.com/interview/dmitrij-bavilskij/
Моё интервью Ольге Девш в журнале "Дегуста": "Наше время способно видеть Джоконду лишь за стеклом и в толпе" https://paslen.livejournal.com/2491779.html
Статья Ольги Балла о моей книге "Желание быть городом" ("НЛО") в "Учительской газете": https://paslen.livejournal.com/2474276.html
Рецензия писательницы Анны Берсеневой на мою книгу "Желание быть городом" в "Новых Известиях": https://paslen.livejournal.com/2478549.html
Рецензия Ольги Балла на мою книгу "Музей воды: венецианский дневник эпохи твиттера", "Знамя", 17, № 3: https://paslen.livejournal.com/2156723.html
Илья Кочергин "Надеть город как пальто": рецензия на "Желание быть городом", "Знамя", 20, № 12:
https://paslen.livejournal.com/2538915.html
*
"Мы не вернёмся сюда..." Рецензия Татьяны Риздвенко на мою "Красную точку" в "Знамени", №1, 21: https://paslen.livejournal.com/2546472.html
Интервью Наде Делаланд на сайте book24 о моей книге "Красная точка" от 24. 08.12.2020: https://paslen.livejournal.com/2543871.html
Интервью Эльдару Гизадуллину, "АиФ", Челябинск: https://paslen.livejournal.com/2543175.html
Игорь Гулин "Красная точка" Дмитрия Бавильского" ("Коммерсант/Weekend", 25.09. 2020): https://paslen.livejournal.com/2503480.html
Лидия Маслова "Под сенью девушек в подъезде"("Известия", 26.07.2020): https://paslen.livejournal.com/2484623.html
Андрей Левкин о моей "Красной точке" на сайте post(non)fiction: : https://paslen.livejournal.com/2339007.html
Прустовская карта перемещений в пространстве памяти и в пространстве географическом, Чердачинск (в котором угадывается Челябинск) 80-х, застой, переходящий в свободу, слом парадигмы, и путешествие по Италии, традиционный для русской культуры Гранд Тур, осуществленный в эпоху твиттера, развернутые культурологические экскурсы «по горячим следам», можно ли вернуться к себе прежнему, можно ли сохранить в темпоритме XXI века хрупкую культуру Средневековья, как память об умершем друге, верно ли, что литература, как Бог, сохраняет всё.
Дмитрий Бавильский. Красная точка. М: ЭКСМО, 2020.
Это не Сван у герцогини Германтской, это мальчик Вася в уральском городе начала восьмидесятых, он тянется к богатствам библиотеки фантастики в книжном шкафу отца одноклассницы, выходит из эпохи застоя в «андроповщину» (в кинотеатре люди в штатском устраивают форменный допрос зрителей, юный прогульщик сообщает, что на второй смене), потом перестройка, самодеятельный театр «Полет», бизнесмены в банях с заветренной селедкой под шубой и салатом «Мимоза», развал Союза, возможность поехать на фестиваль в Москву под угрозой из-за штурма Белого дома, герой взрослеет вместе со своей страной, потерянные иллюзии, ведущие в никуда романы, одних уж нет, а те далече.
«Поначалу было даже неважно, что говорят недруги социалистической цивилизации, какие идеологически отравленные стрелы пускают через радиоэфир, гораздо важнее казалось сидеть вместе с отцом в тихой комнате, с одним-единственным источником света и звука, сочащегося из обжитого ими угла.
Уже скоро ночные бдения превратились в ритуал, появились любимые голоса (Жанны Владимирской, читавшей «Вторую книгу» Надежды Яковлевны, Сергея Юрьенена, плывшего «С другого берега» «Поверх барьеров», глубокий баритон Сергея Довлатова, запыхавшуюся скороговорку Солженицына и его бесконечного «Красного колеса») и обряды перескакивания с места на место в начале каждого часа, когда глушилки прекращали выть и, если найти правильное место, очередные новости можно было прослушать практически без помех».
Герой взрослеет, но тон повествования не меняется - всё та же ровная остраненность: детство-отрочество-юность с чистого листа, перемены в стране видны благодаря смене театрального репертуара, прежде манившая запретной прелестью школьная подруга выросла и рассказывает о том, как чуть не упала в обморок, увидев в книжном киоске «Доктора Живаго», а кому это всё теперь нужно, это всё непоправимо устарело, эмиграция, из которой не возвращаются, или возвращаются только тени былого, которое невозможно воскресить, как счастье от чтения четвертой копии «Эрики», как юность и первую любовь.
«- А ведь это наше последнее лето детства. Старшие классы - это уже и не детство вовсе, это уже не то.
- И точно!
- Хотя, конечно, так же не бывает, чтобы новая жизнь наступала сразу и в один день, новая жизнь - как зима, наползает постепенно, проступая сквозь осень. Настигая в пути как ночь.
Когда возвратились в квартиру (в подъезде отчаянно тихо, у Соркиных снова жарят картошку с грибами и большим количеством лука), Руфина Дмитриевна смотрела «Зиту и Гиту». Дочь протянула ей сверток, и та, не отрываясь от экрана, молча кивнула, расколдовываясь, лишь когда близняшки, разлучённые в младенчестве, начинают танцевать.
- Люблю индийские фильмы. Во-первых, в них никогда не показывают постель…»
Герой взрослеет вместе со страной, выросшей на библиотеке фантастики, на вере в светлое и прекрасное завтра, перешедшей в цинизм, но жизнь - не геополитическая катастрофа, это просто жизнь обычного человека, времена, как известно, не выбирают, учительница, сообщившая ученикам о китайском проклятии «чтоб ты жил в эпоху перемен» и не сообщившая о бог весть существующем ли продолжении «и не воспользовался ее возможностями», насельница разрушающегося мира, прекрасная ностальгия любви, бабочка смысла в янтаре.
Герой взрослеет, но юность - самое яркое время жизни, вместившее застой, перестройку, гибель империи, крах надежд, новые надежды, снова крах, но жизнь побеждает неведомым науке способом, поэтому мы читаем эту книгу.
Дмитрий Бавильский. Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах. М: Новое литературное обозрение, 2020.
Италия Блока и Тарковского - бегущих от Родины, но не избывших страх и ностальгию, Стендаля и Гете, избирательно посвятивших - десять минут осмотру Дуомо и один световой день осмотру галереи Уффици, Италия в оптике твиттера или Италия, которую нужно увидеть глазами умирающего друга - художника и издателя Бориса Бергера, которому осталось только три недели, меньше, чем длится поездка. Всё это - разные Италии, и в то же время - одна, тысячелетнее царство: декаданс Равенны - тайная тень Средневековья, надгробье читателя 14-го века, навечно оставшегося наедине с одной и той же книгой, юная поросль студентов Болоньи - «и пусть у гробового входа младая будет жизнь играть» - нет, здесь нет равнодушной природы, здесь культура и цивилизация, ни единства, ни борьбы, возможно - синергия, но мы следуем за развитием сюжета туристического дневника, музеи, пинакотеки, университетская встреча с известным итальянским писателем, всегда памятуя о том, что в Германии умирает Борис Бергер, но он так об этом сказал, словно в шутку, да и немецкие врачи - такие перестраховщики. Италия - тысячелетнее царство культуры, унаследованной от римлян, разве может здесь существовать смерть. Блок пишет домой: «или повесят в центре России, или цензура запретит», возвращается ли вспять история или память.
«Многие города напоминают декорации к идеальным постановкам. Попадая в ту же Венецию, начинаешь чувствовать себя героем фаблио. Но не многие города способны сами порождать кинофильмы или быть ими, расколдованными кадрами о чем-то большем».
Италия - родина поэтов: «как вариант, можно было заняться следами поэтов Тассо и Ариосто. Судьбы их намертво связаны с Феррарой: первого здесь свели с ума и на семь лет посадили на цепь, второй, побыв какое-то время губернатором Гарфаньяны, небольшой области, входившей в Мединское герцогство, которым правил д’Эсте, построил на окраине Феррары небольшой домик с садом-огородом, до сих пор работающим бесплатным мемориальным музеем».
«Россия съела меня, как глупая чушка своего поросенка» - сказал некогда побывавший в Италии Блок, но также и писавший из Италии матери, что не мог бы жить нигде, кроме России. Есть ли выбор у поэта, есть ли выбор у туриста, следующего указаниям путеводителя, есть ли выбор у смертной плоти, копирующей искусство.
Чердачинск - не Феррара, Парма не имеет ничего общего с городом «Пармской обители», «прежде городов нам являются их имена».
«Зачастую изображений (впечатлений, эмоций) так много, что большинство экскурсий идет в корзину. Эти границы четко очерчивают восприятие скобками, все невмещенное обращая в интенции и намерения, которым не суждено будет сбыться».
«Это только впечатления свои турист проглатывает громадными, непрожеванными кусками, а вот планы и наметки на ближайшее будущее, совсем как аптекарь, взвешивает на крайне чувствительных весах максимальных возможностей. Тоннель, в который он впадает на время отпуска, демонстративно конечен и маловместителен, хотя вполне растяжим. Именно поэтому Блок пишет из Сиены в письме Е. П. Иванову (07. 06. 09): «Здесь нет земли, есть только небо, искусство, горы и виноградные поля. Людей нет».
Есть искусство, в том числе - и современное: Венецианское биеннале. Есть список того, что автор не делал в Венеции. Мановение свободы в эпилоге - теперь разрешено фотографировать в музеях.
История, застывшая в камне, или живая изменяющаяся структура, старинная фреска или трехмерная композиция на выставке современного искусства - многоликая страна травелога Дмитрия Бавильского неизменно пленяет взор.
Полностью здесь: https://literratura.org/issue_criticism/4515-olga-bragina-karta-pamyati.html?fbclid=IwAR3SuiZbahX1SzUkxWmBDV5CzU6otTO5JWLDbICypLulsqt6CsSOVExWPX4
О. Балла "Диалог с пространством", "Дружба народов", 21, № 1: Травелоги Бавильского и Шульпякова: https://paslen.livejournal.com/2553071.html
Дмитрий Бавильский: «Никакой Италии не существует»: беседа с Ольгой Балла о моей книге "Желание быть городом" на "Текстуре" (2018): http://textura.club/italii-ne-sushhestvuet/
Дмитрий Бавильский: "Итальянские города, вступая с тобой в диалог, дают ровно столько, сколько у них просишь": беседа с Дарьей Кожановой на сайте "Прочтение": https://prochtenie.org/geo/30294?fbclid=IwAR3QjkF3Q3OkjG1h153J4Kz5RbwlRdsREF5_udTFhSZG3JAbIRyOLdw4Yq8
Дмитрий Бавильский: "Путешествия напоминают болезни, которые надо вылечить". Беседа с Ариной Буковской на "Литературно" https://literaturno.com/interview/dmitrij-bavilskij/
Моё интервью Ольге Девш в журнале "Дегуста": "Наше время способно видеть Джоконду лишь за стеклом и в толпе" https://paslen.livejournal.com/2491779.html
Статья Ольги Балла о моей книге "Желание быть городом" ("НЛО") в "Учительской газете": https://paslen.livejournal.com/2474276.html
Рецензия писательницы Анны Берсеневой на мою книгу "Желание быть городом" в "Новых Известиях": https://paslen.livejournal.com/2478549.html
Рецензия Ольги Балла на мою книгу "Музей воды: венецианский дневник эпохи твиттера", "Знамя", 17, № 3: https://paslen.livejournal.com/2156723.html
Илья Кочергин "Надеть город как пальто": рецензия на "Желание быть городом", "Знамя", 20, № 12:
https://paslen.livejournal.com/2538915.html
*
"Мы не вернёмся сюда..." Рецензия Татьяны Риздвенко на мою "Красную точку" в "Знамени", №1, 21: https://paslen.livejournal.com/2546472.html
Интервью Наде Делаланд на сайте book24 о моей книге "Красная точка" от 24. 08.12.2020: https://paslen.livejournal.com/2543871.html
Интервью Эльдару Гизадуллину, "АиФ", Челябинск: https://paslen.livejournal.com/2543175.html
Игорь Гулин "Красная точка" Дмитрия Бавильского" ("Коммерсант/Weekend", 25.09. 2020): https://paslen.livejournal.com/2503480.html
Лидия Маслова "Под сенью девушек в подъезде"("Известия", 26.07.2020): https://paslen.livejournal.com/2484623.html
Андрей Левкин о моей "Красной точке" на сайте post(non)fiction: : https://paslen.livejournal.com/2339007.html