Hackescher Markt (белая бумажка)
Берлин рассекают железные дороги и зоны отчуждения, транспортные развязки. Мои туристические интенции исчерпались Парижем, я не покупаю карту города, не врубаюсь в его логику, не пытаюсь узнать, что тут дают, не сверяюсь с бедекером, просто теку по жизни, куда снесёт.
Галочки бинарных оппозиций (левый берег, правй берег), родинки и родимые места имён и достопримечательностей более не волнуют, началась обычная жызнь, где самое интересное - люди, их лица и повадки.
Да и сами немецкие города, Кёльн и Берлин, раскиданные по местности разваренным мясом, всячески противятся культурному энтузиазму. Они слишком кирпичные для этого. То сгущаясь, то рассыпаясь на кубики, они позволяют тебе существовать в между - в этих пространственных зазорах, сокрытых зеленью. Именно здесь (а не в плотном, заставленномЮ застроенном Париже) полно тайных выходов и входов, и это касается не только метрополитена - наземного, подземного - с торговыми площадями, с огромными вокзалами вместо станций.
Берлинское метро - отдельная песня, город в городе, этакий Ватикан, нигде я не видел ничего подобного (по автономности и, с другой стороны, по такой вот выпяченности). Сейчас я сижу на станции, указанной в заголовке поста и жду ДОДОДОДО под большим стеклянным шатром - как на Монпарнасском вокзале или на вокзале в Бордо, а всего-то станция метрополитена, но в три этажа, и я на самом верхнем: за немытым стеклом раскинулся город. Мимо меня проходит сейчас красно-жёлтый поезд, подкрадывающийся с кошачьей повадкой и громко разговаривающие подростки. Я так и не могу привыкнуть, что здесь говорят по-немецки.
Мой жалкий французский, казавшийся мне дико вычурным, теперь стал родным. Именно им я расплачиваюсь с продавцами и случайными людьми, как каким-то родным... всё-таки месяц с небольшим, ага, почти родное, почти родина - в языке, на языке, сладковатая вата шариков, вместо колючек и мёда.
