Кармен-сюита
Гаджетов в барселонском метро ещё больше, чем в московском; даже сами вагоны здесь дизайном схожи с гаджетами; походя не на вагоны, но на коммуникаторы с виртуальной клавиатурой.
Прислонившись к которой, заглядываешься на соседку, «тычущую в книжку пальчик»: бегло отвечающую кому-то на смс или разговаривающую в чате.
Пальчики порхают точно бабочки, создавая текст с ураганной скоростью.
Жесты руками (па пальцев, разворот кисти) более всего похожи на балет, настолько выверены и изящны жесты. Я уж не говорю о жестикуляции, имеющей самодостаточное эстетическое значение, когда беседа превращается в театр, в пантомимо, в двойной (не только речевой, но и телесный) код, коим испанка упивается вне зависимости от того осознаёт она собственное изящество (и, оттого, пользуется им) или же не осознает.
Руки здесь, кажется, важнее ног (хотя нередко встречаются выдающиеся), традиционно умыкаемых в юбки. Собственно, я о том, что игра в бисер изыск ручного балета взбивается и вскипает в генах по наследству: глядя на все эти нефиксированные чудеса обыденности в метро, кружащие вокруг миниэкрана, легко представляет изящество с каким эта же самая смуглая худая рука перебирает чётки или теребит остов веера. Нервно перебирает шелковые ленты или же чистит рыбу.
Может быть, ноги, веками прикрытые юбкой, не приучены к публичности, к отточенности каждого движения. Странная, конечно, это разница - руки ведь живут практически сами по себе, играя собственный спектакль, тогда как ноги почти всегда выражают волю «порта приписки».
Прислонившись к которой, заглядываешься на соседку, «тычущую в книжку пальчик»: бегло отвечающую кому-то на смс или разговаривающую в чате.
Пальчики порхают точно бабочки, создавая текст с ураганной скоростью.
Жесты руками (па пальцев, разворот кисти) более всего похожи на балет, настолько выверены и изящны жесты. Я уж не говорю о жестикуляции, имеющей самодостаточное эстетическое значение, когда беседа превращается в театр, в пантомимо, в двойной (не только речевой, но и телесный) код, коим испанка упивается вне зависимости от того осознаёт она собственное изящество (и, оттого, пользуется им) или же не осознает.
Руки здесь, кажется, важнее ног (хотя нередко встречаются выдающиеся), традиционно умыкаемых в юбки. Собственно, я о том, что игра в бисер изыск ручного балета взбивается и вскипает в генах по наследству: глядя на все эти нефиксированные чудеса обыденности в метро, кружащие вокруг миниэкрана, легко представляет изящество с каким эта же самая смуглая худая рука перебирает чётки или теребит остов веера. Нервно перебирает шелковые ленты или же чистит рыбу.
Может быть, ноги, веками прикрытые юбкой, не приучены к публичности, к отточенности каждого движения. Странная, конечно, это разница - руки ведь живут практически сами по себе, играя собственный спектакль, тогда как ноги почти всегда выражают волю «порта приписки».