О [подлинных] причинах зимней меланхолии
Так как темнеет стремительно, процесс за окном разворачивается со скоростью приключений в авантюрном фильме. Только распахнул шторы, чтобы добавить света с левой стороны, глядь, а ты уже в полной темноте отъединённости от мира сидишь; зимняя мгла, сплошняком своим похожая на пожарный занавес, отсекает тебя от округи и всего, что за ней там топорщится, оставляя рядом лишь то, что близоруко выросло на расстоянии вытянутой руки.
Точно ты тапер в кинотеатре и сеанс уже начался.
Точно ты суфлер внутри старомодной полусферы на пустой сцене, где ни актёров, ни декораций.
И всё время [почти] идёт снег. Всё время нужно чистить дорогу к дому, ступеньки. Чистим, радуясь чистым январским радостям - бесплатный курорт, халявные блага движения и сытой румяной радости, доступные лишь самым богатым.
Правда, каждый день дорожки сужаются, так как снег, при всей своей переменчивости (то пусто, то густо) величина постоянная, а рабочих рук у нас - количество постоянное. Плюс другие какие-то дела, плюс самочувствие.
Плюс то, что расчистка воспринимается как игра, сливочная радость, возможность выйти на улицу при минус двадцати (а то и больше), размятся.
«А так как мне бумаги не хватило» на Яндекс.Фотках
Между тем, скребя сегодня лопатой, подумал: снег - это ведь и есть овеществлённое время, твоё личное время, лично тебе выпавшее.
Вода в реке или в море - символ вечности, того самого потока, что уносит всех, всё, вот он мчит, анонимный, безымянный, равнодушный, мимо - как тот поезд из песни, пока не захватит и не унесёт и тебя тоже, но пока не унёс - он сторонний, чужой.
Снег, в своём ином агрегатном, предельно конкретен, овеществлён, его можно потрогать, с ним же можно самые разные манипуляции осуществлять. Падает он по чуть-чуть, по чайной ложке в час, по соринке, но уже через совсем короткий срок превращается в видимый ландшафт, в сугроб, слеживается там в нерасторжимое единство, каменеет, превращается в камень.
Долбишь его долбилкой, забираешь лопатой, откидываешь в сторону, увеличивая приусадебные сугробы, но он же от этого никуда не девается, лишь перемещаясь с места на место и костенея, обретая покой в соседнем близком месте.
Снег - это даже не зримое время (хотя и оно, разумеется, тоже), но наша память и наш опыт, наше прожитое и обжитое пространство, территория пройденного, исподволь накопленного. Хлам в форме чистой, кристаллической сущности, природный холестерин, забивающий всё, что только можно забить и сузить.
И ведь правильно кажется, что весной эти сугробы хотя и таят, но никуда не деваются - истекая и испаряясь, они вновь меняют агрегатное состояние, снова встраиваясь в круговорот воды в природе, присутствуют рядом относительной и переменной влажностью, дождём и давлением, облаками и разливом поселковой канализации.
Ничто не исчезает бесследно. Разве что человек. Человечек...
Точно ты тапер в кинотеатре и сеанс уже начался.
Точно ты суфлер внутри старомодной полусферы на пустой сцене, где ни актёров, ни декораций.
И всё время [почти] идёт снег. Всё время нужно чистить дорогу к дому, ступеньки. Чистим, радуясь чистым январским радостям - бесплатный курорт, халявные блага движения и сытой румяной радости, доступные лишь самым богатым.
Правда, каждый день дорожки сужаются, так как снег, при всей своей переменчивости (то пусто, то густо) величина постоянная, а рабочих рук у нас - количество постоянное. Плюс другие какие-то дела, плюс самочувствие.
Плюс то, что расчистка воспринимается как игра, сливочная радость, возможность выйти на улицу при минус двадцати (а то и больше), размятся.
«А так как мне бумаги не хватило» на Яндекс.Фотках
Между тем, скребя сегодня лопатой, подумал: снег - это ведь и есть овеществлённое время, твоё личное время, лично тебе выпавшее.
Вода в реке или в море - символ вечности, того самого потока, что уносит всех, всё, вот он мчит, анонимный, безымянный, равнодушный, мимо - как тот поезд из песни, пока не захватит и не унесёт и тебя тоже, но пока не унёс - он сторонний, чужой.
Снег, в своём ином агрегатном, предельно конкретен, овеществлён, его можно потрогать, с ним же можно самые разные манипуляции осуществлять. Падает он по чуть-чуть, по чайной ложке в час, по соринке, но уже через совсем короткий срок превращается в видимый ландшафт, в сугроб, слеживается там в нерасторжимое единство, каменеет, превращается в камень.
Долбишь его долбилкой, забираешь лопатой, откидываешь в сторону, увеличивая приусадебные сугробы, но он же от этого никуда не девается, лишь перемещаясь с места на место и костенея, обретая покой в соседнем близком месте.
Снег - это даже не зримое время (хотя и оно, разумеется, тоже), но наша память и наш опыт, наше прожитое и обжитое пространство, территория пройденного, исподволь накопленного. Хлам в форме чистой, кристаллической сущности, природный холестерин, забивающий всё, что только можно забить и сузить.
И ведь правильно кажется, что весной эти сугробы хотя и таят, но никуда не деваются - истекая и испаряясь, они вновь меняют агрегатное состояние, снова встраиваясь в круговорот воды в природе, присутствуют рядом относительной и переменной влажностью, дождём и давлением, облаками и разливом поселковой канализации.
Ничто не исчезает бесследно. Разве что человек. Человечек...