Пресс пресса или Идеология мясных машин

[paslen]

Читая дневники Шапориной, не могу отделаться от нескольких, связанных между собой ощущений, имеющих едва ли не физиологическую выраженность. Они связаны с давлением на человека, характер которого меняется. Шапорина время от времени выплёскивает какие-то клаустрофобические эмоции, связанные с замкнутым характером жизни в СССР: закрытые границы и тотальный контроль, помноженные на глупость и низость человеческой натуры превращаются в непереносимую гремучую смесь, от которой невозможно отделаться, ибо она повсюду. В сравнении с теми временами, все наши страхи и сложности кажутся игрушечными (хотя, конечно, против прежних, экологически чистых и сильных поколений, мы и есть дети - порода не просто мельчает, она вырождается, выродилась) хотя бы потому, что поле битвы теперь, чаще всего, носит умозрительный характер - давление осуществляется и происходит внутри полушарий через всё проничающие медиа-излучения. От них не скрыться, даже если «выключить телевизор» и фильтровать Интернет, даже если непоправимо уехать: всюду настигнет. Идеология, странным образом, связана с телом, с телесностью, она воздействует не через извилины, но через сугубо физиологические реакции, переправляемые головой (и в голове) в мокрый остаток принадлежности к той или иной культуре (цивилизации, общественной формации). Клаустрофобия эта оказывается, странным образом, телесного происхождения и, таким образом, совершенно неизбывна, где бы не осуществлялось давление, внутри или снаружи.
Ну, то есть, получается, «на самом деле», это история про духовную силу и «тайную свободу», освобождение от материи и материального, вполне себе традиционная история, лишний раз подтверждающая тезис о незыблемости человеческого нутра.