Сегодня 200 лет А. И. Герцену. Цитата почти наугад
"...Нам дома скверно. Глаза постоянно обращены на дверь, запертую царём и которая открывается понемногу и изредка. Ехать за границу - мечта каждого порядочного человека. Мы стремимся видеть, осязать мир, знакомый нам изучением, которого великолепный и величавый фасад, сложившийся веками, с малолетства поражал нас. Мы стремимся ещё сильнее не видать ни Зимнего Дворца, ни голубой и зелёной полиции, ни утешительного зрелища торжествующего порядка.
Русский вырывается за границу в каком-то опьянении - сердце настежь, язык развязан, - прусский жандарм в Лауцагене нам кажется человеком, Кёнигсберг - свободным городом. Мы любили и уважали этот мир заочно, мы входим в него с некоторым смущением, мы с уважением попираем почву, на которой совершалась великая борьба независимости и человеческих прав.
Сначала всё кажется хорошо и притом - как мы ожидали, потом мало-помалу мы начинаем что-то не узнавать, на что-то сердиться - нам недостаёт пространства, шири, воздуха, нам просто неловко: со стыдом причем мы это открытие, ломаем прямое и откровенное чувство и прикидываемся закоренелыми европейцами - это не удаётся.
Напрасно стараемся мы придать старческие черты молодому лицу, напрасно надеваем выношенный узкий кафтан, - кафтан рано или поздно порется, и варвар является с обнажённой грудью, краснея своего неумения носить чужое платье.
Знаменитое grattez un Russe et vous trouverez un barbare (поскоблите русского, и вы обнаружите варвара) - совершенно справедливо. Кто в выигрыше, я не знаю. Но знаю то, что варвар этот - самый неприятный свидетель для Европы. В глазах русского она читает горький упрёк; обидное удивление, которым сменяется у него удивление совсем иное, действует неприятно, будит совесть…
Дело в том, что мы являемся в Европу с её собственным идеалом и с верой в него. Мы знаем Европу книжно, литературно, по её праздничной одежде, по очищенным, перегнанным отвлечённостям, по всплывшим и отстоявшимся мыслям, по вопросам, занимающим верхний слой жизни, по исключительным событиям, в которых она не похожа на себя.
Всё это вместе составляет светлую четверть европейской жизни. Жизнь тёмных трёх четвертей не видна издали, вблизи она постоянно перед глазами.
Между действительностью, которая возносится к идеалу, и той, которая теряется в грязи улиц, между целью политических и литературных стремлений и целью рыночной и домашней деятельности столько же различия, сколько вообще между жизнью христианских народов и евангельским учением. Одно - слово, другое - дело; одно - стремление, другое - быт; одно беспрестанно говорит о себе, другое редко оглашается и остаётся в тени; у одной на уме созерцание, у другой - нажива…»
Все курсивы авторские
Собрание сочинений (М., Правда, 1975), том 3, стр. 212 - 214