«Заводной апельсин». Две стороны одной проблемы
«Заводной апельсин» "A Clockwork Orange" 1971
Фильм считается одним из самых скандальных в кинематографе. Со дня своего выхода в 1971 году он до сих пор вызывает бурные холивары по всему миру. Попытаюсь кратко изложить своё видение проблемы, но сначала к сути вопроса. Кубрик не сразу увлёкся идеей экранизировать роман Бёрджесса, по началу форма и структура показались ему слишком необычными. Только более внимательно ознакомившись с текстом (американское издание, не содержащее хеппи-энд), Кубрик оценил перспективы постановки этой вещи.
«Заводно́й апельси́н» "A Clockwork Orange" 1962
Немного малоизвестных фактов о романе. Бёрджесс написал «Заводной апельсин» после поездки в Ленинград, пообщавшись там с фарцовщиками и стилягами. Главная идея была сопоставить две системы относительно воздействия на простых граждан, в том числе на правонарушителей. История писателя потерявшего жену, являлась автобиографичной. С самим Берджесом и его женой произошло происшествие, когда на них напали дезертиры. Форма, в которой был написан роман - антиутопия. Жаргон малолетних преступников состоял большей частью из руссизмов, причем в основном обычных слов. Видимо они казались писателю дико например брутальными. Книга Бёрджесса стала популярной только после выхода фильма, кстати в качестве гонорара от экранизации он практически ничего не получил.
Кубрик мало что изменил в адаптации. Только вырезал несколько кротких эпизодов и согласно американскому изданию обошёлся без хеппи-энда. Что касается формы, то это 100% фарс и китч, до отказа наполненный символами. К примеру молочный бар «Korova», где собирается банда Алекса и употребляет коктейли с экзотическими добавками, явный намёк на набирающую в молодёжной среде «синтетику», кислоту и прочую дрянь.
Некоторые эпизоды сексуального насилия были смягчены или изменены. Например, вместо надругательства над малолетними, Кубрик просто снял сцену группового секса в ускоренном режиме. А в сцену изнасилования жены писателя, вместо натурализма добавил эксцентрики и необычных ракурсов. Естественно, всё это было сделано для проката. Впрочем мало помогло, фильм всё равно вызвал скандал и был недоступен в Британии например до 2000го года. Тут правда сам Кубрик потребовал запрета, из-за слухов о копировании «ультранасилия» преступниками (позже это оказалось фейком).
Многие критики до сих пор выражают сомнение в уместности чрезмерного кривляния, переигрывания, суеты в кадре. Я бы ещё добавил сюда избыток ярких цветов, огоньков, модернистских декораций, странных костюмов и кричащих арт-объектов. Всё это вместе точно выдержанный стиль - фарс. Только в этой форме мог выйти в то время фильм, на столь скользкую тему, одновременно откровенный, эмоциональный и получить широкий прокат. Надо отдать должное, Кубрик вывернулся наизнанку, пытаясь соблюдать баланс.
Теперь что касается содержания. Так же как и книга, фильм имеет несколько смысловых пластов. Главный это конечно же насилие в мире эпохи перемен, утратившем прежний императив. Для Кубрика, так же как и для Берджесса, это отражение действительности 60х, с их молодёжным беспричинным бунтом, контр-культурой и секс-революцией. Правда у Берджесса, как у католика, акцент сделан более на теософии и утрате именно религиозной духовности. У Кубрика - на критике общества потребления.
Второй пласт, это «государство и общество». Для примера приведены два подхода в решении проблемы преступности и насилия, от либералов и консерваторов (тоталитаристов). Оба представляются лицемерными, но у Кубрика заметно более критично показаны именно тоталитарные методы, с вторжением в область психологии личности. Другими словами, создаётся впечатление, что Кубрик предпочёл бы скорее насилие личности, чем насилие над личностью.
В этой связи возникает ещё один вопрос, о котором кажется забыли все. Как известно бессилье тоже порождает насилье. В первой части фильма это жертвы банды Алекса, совершенно отталкивающие персонажи - порождения постиндустриального общества, совершенно не вызывающие сочувствие. Во второй части это сам Алекс с промытыми мозгами, ставший совершенно беззащитным, в том числе и перед государственной машиной. И вот тут кажется сочувствие Кубрика всё же на стороне личности, хоть и порочной изначально.
Я читал много рецензий в которых авторы упрекали фильм в отсутствии хоть одного положительного героя или хотя бы персонажа вызывающего сочувствие. Это действительно так, фильм максимально критичен к человечеству вообще. Но с другой стороны, кто вообще установил такие правила, что бы непременно герой и непременно сочувствовать. Именно в этом смысле Кубрик как режиссёр может считаться автором ломающим стереотипы, создающим новые формы и ставящим неординарные вопросы.
