Об идеологии России
Не смолкают споры, нужна ли России государственная идеология, и если да, то какая. Вообще-то эти споры противоречат части 2 статьи 13 Конституции РФ, где прямо сказано: "Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной". Но раз они есть, значит, в обществе существует потребность в такой идеологии.
Интересно, что де-факто в России государственная идеология (выраженная через действия государства и программные заявления его высших чиновников) все-таки имеется. Но никто ее прямо не называет -- то ли потому, что она недостаточно отрефлексирована, то ли потому, что если ее назвать -- могут возникнуть недоразумения, а то и непрятности.
Потому что эта идеология -- корпоративизм. А все мы помним, где он появился и во что превратился в конце концов, когда его взял на вооружение Муссолини.
При этом в самой идее корпоративизма, вообще говоря, нет ничего ужасного. Более того, ее главное положение -- сплочение общества на основе общих целей, поставленных государством, а не его раскол по классовому признаку. Корпоративизм призывает к тому, чтобы все -- и капиталисты, и государственный аппарат, и простые люди -- работали на благоденствие и процветание государства. Что в этом плохого или вредного? В условиях, когда жизнь показала невозможность построения бесклассового общества, объединять людей разных классов и страт вместо того, чтобы их противопоставлять друг другу -- затея вполне конструктивная.
Российский корпоративизм, надстраиваемый над сложившимся в стране государственно-монополистическим капитализмом, позволяет государству успешно заставлять капиталистические монополии быть социально ответственными (ну, насколько это вообще возможно) и решать социальные задачи за счет перераспределения ресурсов в интересах общества, а не кучки капиталистов, владеющих крупными пакетами акций.
Этот же корпоративизм, понимаемый не через декларируемые манифесты, объявленные властью или какой-то партией, как было в Италии, а через внутреннюю потребность большинства населения страны, позволяет в условиях СВО и внешнего давления не выживать поодиночке, а объединять усилия всего общества ради победы.
Вообще корпоративизм -- intrinsic feature, неотъемлемое свойство социальной психологии русского народа, порожденное его изначально общинной организацией, где выживание общины всегда было важнее выживания ее отдельного члена, и самоотверженность вплоть до жертвы жизнью ради общества -- естественное состояние души.
Российский корпоративизм имеет несколько очень необычных свойств, отличающих его от тех форм корпоративизма, которые были реализованы в других странах.
Во-первых, благодаря тому, что переход власти от предыдущей формы -- олигархической, в которой несколько ячеек крупнокапиталистической "элиты" фактически управляли государством из-за кулис, к нынешней корпоративной -- происходил плавно и без существенного насилия. В результате в России не потребовались ни черные, ни коричневые рубашки, которые в соответствующих странах использовались корпоративистскими партиями, чтобы через внегосударственное насилие расчищать себе путь к власти. Попытки создавать всяческие "юнармии" и прочие объединения, ходящие в дизайнерской форме, ничего, кроме иронии и недоумения, не вызывают: у этих объединений нет цели, и их военизированная организация просто не нужна. Недаром после начала СВО, где потребовались люди в настоящей, а не опереточной форме, все эти вытребеньки как-то сошли на нет.
Российский корпоративизм сложился сразу во власти, без межпартийной борьбы и непримиримого соперничества с другими крупномасштабными движениями и идеологиями. Борьба ограничилась подковерными интригами и вытеснением соперничающих частей элиты чисто организационными методами. Даже репрессии свелись к буквально единичным случаям.
Во-вторых, российский корпоративизм опирается на чисто российскую форму национализма, весьма парадоксальную по сути. Национализм в России складывается не на этнической основе, что обусловлено многовековыми традициями русского народа: он считает своими всех, независимо от национальности и вероисповедания, при единственном условии -- не противопоставлять себя русским и принимать русские ценности. Если ты готов сражаться за Россию или в тылу делать то, что России на пользу -- ты уже русский. Как сказал товарищ Сталин, "я русский грузинской национальности".
Сейчас российский корпоративизм начал принимать окончательную форму. СВО этому очень способствовала, так как ускорила чистку элит от элементов, не готовых принять главную идею: все должны работать на цели, единые у государства как корпорации. А не тащить в норку ресурсы, которые могли бы быть использованы на общее благо. Конечно, не стоит обольщаться: полностью искоренить коррупцию невозможно, мировая практика за все время существования человечества не знает таких прецедентов ни при каком общественном строе. Но довести ее уровень до таких величин, когда она перестанет угрожать интересам общества и государства, надеюсь, корпоративная Россия сможет.
Интересно, что де-факто в России государственная идеология (выраженная через действия государства и программные заявления его высших чиновников) все-таки имеется. Но никто ее прямо не называет -- то ли потому, что она недостаточно отрефлексирована, то ли потому, что если ее назвать -- могут возникнуть недоразумения, а то и непрятности.
Потому что эта идеология -- корпоративизм. А все мы помним, где он появился и во что превратился в конце концов, когда его взял на вооружение Муссолини.
При этом в самой идее корпоративизма, вообще говоря, нет ничего ужасного. Более того, ее главное положение -- сплочение общества на основе общих целей, поставленных государством, а не его раскол по классовому признаку. Корпоративизм призывает к тому, чтобы все -- и капиталисты, и государственный аппарат, и простые люди -- работали на благоденствие и процветание государства. Что в этом плохого или вредного? В условиях, когда жизнь показала невозможность построения бесклассового общества, объединять людей разных классов и страт вместо того, чтобы их противопоставлять друг другу -- затея вполне конструктивная.
Российский корпоративизм, надстраиваемый над сложившимся в стране государственно-монополистическим капитализмом, позволяет государству успешно заставлять капиталистические монополии быть социально ответственными (ну, насколько это вообще возможно) и решать социальные задачи за счет перераспределения ресурсов в интересах общества, а не кучки капиталистов, владеющих крупными пакетами акций.
Этот же корпоративизм, понимаемый не через декларируемые манифесты, объявленные властью или какой-то партией, как было в Италии, а через внутреннюю потребность большинства населения страны, позволяет в условиях СВО и внешнего давления не выживать поодиночке, а объединять усилия всего общества ради победы.
Вообще корпоративизм -- intrinsic feature, неотъемлемое свойство социальной психологии русского народа, порожденное его изначально общинной организацией, где выживание общины всегда было важнее выживания ее отдельного члена, и самоотверженность вплоть до жертвы жизнью ради общества -- естественное состояние души.
Российский корпоративизм имеет несколько очень необычных свойств, отличающих его от тех форм корпоративизма, которые были реализованы в других странах.
Во-первых, благодаря тому, что переход власти от предыдущей формы -- олигархической, в которой несколько ячеек крупнокапиталистической "элиты" фактически управляли государством из-за кулис, к нынешней корпоративной -- происходил плавно и без существенного насилия. В результате в России не потребовались ни черные, ни коричневые рубашки, которые в соответствующих странах использовались корпоративистскими партиями, чтобы через внегосударственное насилие расчищать себе путь к власти. Попытки создавать всяческие "юнармии" и прочие объединения, ходящие в дизайнерской форме, ничего, кроме иронии и недоумения, не вызывают: у этих объединений нет цели, и их военизированная организация просто не нужна. Недаром после начала СВО, где потребовались люди в настоящей, а не опереточной форме, все эти вытребеньки как-то сошли на нет.
Российский корпоративизм сложился сразу во власти, без межпартийной борьбы и непримиримого соперничества с другими крупномасштабными движениями и идеологиями. Борьба ограничилась подковерными интригами и вытеснением соперничающих частей элиты чисто организационными методами. Даже репрессии свелись к буквально единичным случаям.
Во-вторых, российский корпоративизм опирается на чисто российскую форму национализма, весьма парадоксальную по сути. Национализм в России складывается не на этнической основе, что обусловлено многовековыми традициями русского народа: он считает своими всех, независимо от национальности и вероисповедания, при единственном условии -- не противопоставлять себя русским и принимать русские ценности. Если ты готов сражаться за Россию или в тылу делать то, что России на пользу -- ты уже русский. Как сказал товарищ Сталин, "я русский грузинской национальности".
Сейчас российский корпоративизм начал принимать окончательную форму. СВО этому очень способствовала, так как ускорила чистку элит от элементов, не готовых принять главную идею: все должны работать на цели, единые у государства как корпорации. А не тащить в норку ресурсы, которые могли бы быть использованы на общее благо. Конечно, не стоит обольщаться: полностью искоренить коррупцию невозможно, мировая практика за все время существования человечества не знает таких прецедентов ни при каком общественном строе. Но довести ее уровень до таких величин, когда она перестанет угрожать интересам общества и государства, надеюсь, корпоративная Россия сможет.