Сон в апрельскую ночь
Приснился мне сегодня рассказ, довольно длинный и весьма красочный, из которого, увы, запомнил я только несколько эпизодов. Контекст: ГГ идет в торгпредство некоего государства, где ему назначена деловая встреча.
***
В маленьком сквере музицировала молодежь: девушка играла на зеркале, а парень пел. Большое прямоугольное зеркало, повёрнутое жестяной основой вверх, упиралось в колени девушки. Она левой рукой придерживала его верхнюю грань, а правой умело выбивала мелодию, постукивая по разным частям инструмента. Парень выводил хрипловатым, но красивым баритоном:
Я знал одну девушку, она была не как все.
Она играла на зеркале в своём Дальнем Овсе.
Она играла рано, в четыре утра:
Раз приснилась мелодия - значит, пора.
Её ругали соседи, родители били,
Она ушла из дома, её забыли…
Я не стал слушать дальше только потому, что торопился. Кинул пятёрку в раскрытый чехол от зеркала, где уже лежала чья-то мелочь, и ускорился.
***
На площади перед мэрией некстати случился митинг; пришлось продираться сквозь толпу. Седенький, но энергичный политик с рожей, всем знакомой по телепередачам, что-то бубнил в микрофон, но что - из-за ужасной акустики и плохого качества усилителя разобрать было почти невозможно. Впрочем, над ним реял транспарант с надписью «Требуемъ болея жёсткаго мiлосердия къ мигрантамъ», сделанной по старой орфографии - с ошибками, разумеется.
***
Над торгпредством развевался звёздно-полосатый флаг республики: в левом верхнем углу черный квадрат с тремя белыми звёздами, остальное - полосы: синяя, жёлтая, белая, красная, белая, красная, жёлтая, зеленая.
***
Как всякий важный человек, торгпред решил помурыжить меня ожиданием. Сам назначил встречу на полдень, сам на неё опоздал. Ничего, я не гордый, подожду: дело важнее.
Сидя в удобном кресле, я от нечего делать принялся разглядывать приёмную, при этом старался не пялиться на секретаршу, деловито копошившуюся в бумагах. Именно потому, что там было на что пялиться.
Интерьер, впрочем, не представлял из себя ничего интересного: два канцелярских стола, кресла и журнальный столик у стены (там я и сидел), шкафы с довольно неряшливо расставленными папками. Привлекал внимание только литографированный портрет на стене, изображавший мордастого мужика с усами, свисавшими ниже, чем кончается застёжка на вышиванке. Голову его украшал вычурный убор в виде лежачего полумесяца, на рогах которого красовались - с одной стороны латинский крест, а с другой - шестиугольная звезда. Под портретом румуньской вязью было написано:
Преосвященный Пiр Руськый, Литвинськый и Румуньськый
Ицхак-Степан Мирза-Оглы (Тарасенко)
В правом нижнем углу большая аляповатая печать удостоверяла, что:
Се есть верное изображение с благословения канцелярии Святейшей Мамы Римской Сары-Мариам-Иоанны II.
***
В маленьком сквере музицировала молодежь: девушка играла на зеркале, а парень пел. Большое прямоугольное зеркало, повёрнутое жестяной основой вверх, упиралось в колени девушки. Она левой рукой придерживала его верхнюю грань, а правой умело выбивала мелодию, постукивая по разным частям инструмента. Парень выводил хрипловатым, но красивым баритоном:
Я знал одну девушку, она была не как все.
Она играла на зеркале в своём Дальнем Овсе.
Она играла рано, в четыре утра:
Раз приснилась мелодия - значит, пора.
Её ругали соседи, родители били,
Она ушла из дома, её забыли…
Я не стал слушать дальше только потому, что торопился. Кинул пятёрку в раскрытый чехол от зеркала, где уже лежала чья-то мелочь, и ускорился.
***
На площади перед мэрией некстати случился митинг; пришлось продираться сквозь толпу. Седенький, но энергичный политик с рожей, всем знакомой по телепередачам, что-то бубнил в микрофон, но что - из-за ужасной акустики и плохого качества усилителя разобрать было почти невозможно. Впрочем, над ним реял транспарант с надписью «Требуемъ болея жёсткаго мiлосердия къ мигрантамъ», сделанной по старой орфографии - с ошибками, разумеется.
***
Над торгпредством развевался звёздно-полосатый флаг республики: в левом верхнем углу черный квадрат с тремя белыми звёздами, остальное - полосы: синяя, жёлтая, белая, красная, белая, красная, жёлтая, зеленая.
***
Как всякий важный человек, торгпред решил помурыжить меня ожиданием. Сам назначил встречу на полдень, сам на неё опоздал. Ничего, я не гордый, подожду: дело важнее.
Сидя в удобном кресле, я от нечего делать принялся разглядывать приёмную, при этом старался не пялиться на секретаршу, деловито копошившуюся в бумагах. Именно потому, что там было на что пялиться.
Интерьер, впрочем, не представлял из себя ничего интересного: два канцелярских стола, кресла и журнальный столик у стены (там я и сидел), шкафы с довольно неряшливо расставленными папками. Привлекал внимание только литографированный портрет на стене, изображавший мордастого мужика с усами, свисавшими ниже, чем кончается застёжка на вышиванке. Голову его украшал вычурный убор в виде лежачего полумесяца, на рогах которого красовались - с одной стороны латинский крест, а с другой - шестиугольная звезда. Под портретом румуньской вязью было написано:
Преосвященный Пiр Руськый, Литвинськый и Румуньськый
Ицхак-Степан Мирза-Оглы (Тарасенко)
В правом нижнем углу большая аляповатая печать удостоверяла, что:
Се есть верное изображение с благословения канцелярии Святейшей Мамы Римской Сары-Мариам-Иоанны II.