разговорился о давно не читанной Мердок, взялся за "Черного принца". протащив себя сквозь сцену истерики Рейчел, написанную с беспощадными подробностями, на какие вряд ли бы отважилось перо последнего мизогина, я примирился было с автором, выказавшим прекрасное чувство света,
Солнце снова сияло, хотя один край неба затянула темная металлическая туча, похожая на театральный занавес. Освещение было слегка зловещим, как случается летним вечером, когда ясное, но обессилевшее солнце медлит на пороге ночи. Зеленые листья вдруг выступили из садового полумрака с ужасающей отчетливостью.
[...]
Странно яркое вечернее освещение начало меркнуть, но еще не погасло. В некоторых витринах зажглись огни. Это еще были не сумерки, а какой-то мглистый, неопределенный свет, и люди шли, купаясь в нем, неясные, словно призраки.
но тут же был наказан еще одной истерикой - в исполнении Присциллы.
третьей не вынесу - брошу