одобрение брадобрея
власть отвратительна, как руки брадобрея(с)? нет же, она нежна и застенчива и нуждается в нашем одобрении.
вот, к примеру, обстоятельства издания Манифеста 1905-ого года, где декларируются неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний, и - в отдельном докладе - упоминается необходимость уравнения перед законом всех русских подданных независимо от вероисповедания и национальности.
В такой-то раскалённой обстановке, весьма шаткой для власти, Витте и уговорил Николая II издать Манифест 17 октября 1905. (Вернее, Витте хотел опубликовать это как сухое правительственное сообщение, но сам Николай настоял на пафосном жесте Манифеста от имени царя: он верил, что тем будут тронуты сердца подданных.)
Но уступки следует делать заблаговременно и в позиции силы, а не в условиях уже прикатившей слабости. Либеральное и революционное общество злорадно истолковало Манифест как капитуляцию и оттолкнуло его. Поражены были тем и Государь и Витте, и кое-кто из еврейской интеллигенции: «Достигнута была цель, к которой стремились в течение десятилетий лучшие русские люди… Добровольный по существу отказ Государя от самодержавной власти и обязательство передать законодательную власть на решение народных представителей… Казалось, всех должна была объять радостью весть об этой перемене» - а встретили её с прежней непримиримой революционностью: борьба продолжается! [ссылка на Г.Б. Слиозберга]. На улицах срывали национальные флаги, царские портреты и государственные гербы.
Поучительна запись беседы Витте с представителями петербургской печати 18 октября, на следующее утро после Манифеста. Витте явно ожидал благодарностей и рассчитывал на дружную поддержку прессы в успокоении умов, прямо просил её. В ответ же - начиная с резкой отповеди издателя «Биржёвки» С. М. Проппера, затем Нотовича, Ходского, Арабажина, Анненского - он только и услышал: немедленно объявить политическую амнистию! «Требование амнистии категорическое!» - «Генерал Трепов должен быть удалён с должности генерал-губернатора С.-Петербурга. Таково постановление союза газет». Постановление союза газет! - увести из столицы казаков и войска: «не будем выпускать газет, пока войска не удалятся»! войска - причина беспорядков… Охрану города - передать «народной милиции»! [...] Витте в жалкости просит: «Дайте мне передышку», «помогите мне, дайте несколько недель»; даже обходит всех с рукопожатиями. (А.И. Солженицын, «200 лет вместе»)
наивная, стерев со щек подданных остатки мыльной пены, она протянула руку и обнаружила себя нерукопожатной.
какое горькое разочарование
вот, к примеру, обстоятельства издания Манифеста 1905-ого года, где декларируются неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний, и - в отдельном докладе - упоминается необходимость уравнения перед законом всех русских подданных независимо от вероисповедания и национальности.
В такой-то раскалённой обстановке, весьма шаткой для власти, Витте и уговорил Николая II издать Манифест 17 октября 1905. (Вернее, Витте хотел опубликовать это как сухое правительственное сообщение, но сам Николай настоял на пафосном жесте Манифеста от имени царя: он верил, что тем будут тронуты сердца подданных.)
Но уступки следует делать заблаговременно и в позиции силы, а не в условиях уже прикатившей слабости. Либеральное и революционное общество злорадно истолковало Манифест как капитуляцию и оттолкнуло его. Поражены были тем и Государь и Витте, и кое-кто из еврейской интеллигенции: «Достигнута была цель, к которой стремились в течение десятилетий лучшие русские люди… Добровольный по существу отказ Государя от самодержавной власти и обязательство передать законодательную власть на решение народных представителей… Казалось, всех должна была объять радостью весть об этой перемене» - а встретили её с прежней непримиримой революционностью: борьба продолжается! [ссылка на Г.Б. Слиозберга]. На улицах срывали национальные флаги, царские портреты и государственные гербы.
Поучительна запись беседы Витте с представителями петербургской печати 18 октября, на следующее утро после Манифеста. Витте явно ожидал благодарностей и рассчитывал на дружную поддержку прессы в успокоении умов, прямо просил её. В ответ же - начиная с резкой отповеди издателя «Биржёвки» С. М. Проппера, затем Нотовича, Ходского, Арабажина, Анненского - он только и услышал: немедленно объявить политическую амнистию! «Требование амнистии категорическое!» - «Генерал Трепов должен быть удалён с должности генерал-губернатора С.-Петербурга. Таково постановление союза газет». Постановление союза газет! - увести из столицы казаков и войска: «не будем выпускать газет, пока войска не удалятся»! войска - причина беспорядков… Охрану города - передать «народной милиции»! [...] Витте в жалкости просит: «Дайте мне передышку», «помогите мне, дайте несколько недель»; даже обходит всех с рукопожатиями. (А.И. Солженицын, «200 лет вместе»)
наивная, стерев со щек подданных остатки мыльной пены, она протянула руку и обнаружила себя нерукопожатной.
какое горькое разочарование