восьмая книга
не надо сокрушаться по поводу того, что семикнижие прустово вот-вот закончится, что восьмой том не завезли. завезли, еще как завезли.
как там все начинается?
«Вот так бы по старинке начать когда-нибудь толстую штуку», - подумалось мельком с беспечной иронией - совершенно, впрочем, излишнею, потому что кто-то внутри него, за него, помимо него, всё это уже принял, записал и припрятал.
«Дар»
смена декораций (с предвоенной и военной Франции на послевоенный Берлин), образа жизни (обеспеченности рантье на нищету беглеца), круга общения (салонов первых фамилий на эмигрантские посиделки) не меняет сути - подмены действия интенцией, томлением перед писательством, перед началом литературной работы. главное, роднящее - намерение, отрефлексированное добела, масштабированное до линии горизонта.
перефразируя одного одессита, Сирин начинается там, где заканчивается Пруст.
секрет Полишинеля? филологам в забаву?
смейтесь, голубчики
как там все начинается?
«Вот так бы по старинке начать когда-нибудь толстую штуку», - подумалось мельком с беспечной иронией - совершенно, впрочем, излишнею, потому что кто-то внутри него, за него, помимо него, всё это уже принял, записал и припрятал.
«Дар»
смена декораций (с предвоенной и военной Франции на послевоенный Берлин), образа жизни (обеспеченности рантье на нищету беглеца), круга общения (салонов первых фамилий на эмигрантские посиделки) не меняет сути - подмены действия интенцией, томлением перед писательством, перед началом литературной работы. главное, роднящее - намерение, отрефлексированное добела, масштабированное до линии горизонта.
перефразируя одного одессита, Сирин начинается там, где заканчивается Пруст.
секрет Полишинеля? филологам в забаву?
смейтесь, голубчики