О том, как нелегко отличить заговор закулисной закулисы от желания порадеть родному человечку
Одна из популярнейших тем для обсуждения вообще, а под юбилейные даты Победы - в особенности, это отсутствие должного уважения со стороны Запада. Не хотят, де, признавать вклада наших предков в победу во Второй Мировой войне. Подтверждают этот взгляд то опросом общественного мнения, то словами какого-нибудь неизвестного мне деятеля шоу-бизнеса, то наблюдением, что Голливуд снимает фильмы только про «своих». Но такая аргументация нередко бывает легковесной. Проведите опрос в России о том кто против кого воевал во Вторую Мировую и можете узнать немало для себя нового. Клоунов слушать бесполезно и даже вредно - что российских, что заграничных. «Про своих» снимает не только Голливуд, но и Мосфильм.
Поэтому я решил подойти к вопросу отчасти научно - снял с полки 24-томную иллюстрированную энциклопедию Второй Мировой войны (Illustrated World War II Encyclopedia; напечатана она в США издательством H. K. Stuttman Inc; год издания не указан, но авторские права датированы в Монако 1966 годом, а затем в США 1972 и 1978 гг.) и подверг ее краткому количественному анализу. Книга написана (небольшим) коллективом авторов, состоящем из старших офицеров вооруженных сил США и Великобритании, во времена Холодной войны. Общий объем ее не слишком большой, около 3400 страниц. Как и обещано в названии, в ней много картинок.
Первые 20 томов в основном посвящены описанию событий Второй Мировой войны в хронологическом порядке и содержат 178 глав. Из них глав так или иначе посвященных событиям на советско-германском фронте всего 32 и одна глава о советском участии в войне с Японией, что составляет около 18% от общего их числа. Средний объем главы был определен по случайным выборкам из 10 или чуть более глав их числа «советско-германских» и прочих. Он оказался равен 16,5 стр. для «западных» глав и 14,0 стр. для «восточных». Таким образом, объем книги, описывающий события Второй Мировой войны на советских фронтах вряд ли превышает 15%. Следует заметить, что я относил главы к “советской” группе, даже если они описывали события, равно затрагивающие всех союзников; например, главы о Тегеране, Ялте, северных конвоях и боевых действиях в Центральной Германии в апреле-мае 1945 года на всех фронтах были отнесены к «советским», хотя по праву только часть их является таковой.
Последние четыре тома - тематические, а не хронологические. В этих томах доля материалов, посвященных участию СССР в войне, еще ниже. Например, том 24 - о плакатах времен войны; всего опубликовано 32 плаката, из которых только один советский («Родина-мать зовет»). В итоге не будет преувеличением сказать, что доля материалов, касающихся советского участия в войне, составляет не более, а скорее слегка менее 15% объема энциклопедии.
Интуитивно, это не соответствует доле участия Советского Союза во Второй Мировой войне, хотя надо сказать, что определение понятий «доля участия» или «вклад в победу» дело непростое. Тем не менее, знание того, что бОльшая часть сухопутных сил Германии и ее союзников в течение более двух третей общей продолжительности войны была вовлечена в боевые действия против Советского Союза, убеждает, что отведенный энциклопедией объем непропорционален военным усилиям СССР. В этом смысле совершенно правы те, кто говорят, что вклад СССР в победу не находит должного признания.
При этом трудно сказать, что участие Советского Союза в войне было забыто этой энциклопедией. Тридцать три главы, которые можно счесть посвященными участию СССР в войне, описывают бОльшую часть событий советско-германского противостояния: «зимнюю войну» СССР и Финляндии (одна глава), предвоенные отношения СССР с Германией и миром, военные приготовления СССР (две), положение сторон перед «Барбароссой» (одна), наступление немцев летом и осенью 1941 года (три главы), контрнаступление под Москвой и в целом зимнее контрнаступление зимы 1941-42 года (две), весна 1942 года и последующее наступление немцев на юге (Харьков, Крым, Дон, Кавказ) (две), межсоюзнические отношения, безуспешные требования СССР открыть второй фронт (одна), арктические конвои (одна), оборона Сталинграда (одна), советское контрнаступление и окружение немцев под Сталинградом (одна), последующее наступление (Кавказ, Харьков) (одна), сражение под Курском (одна), наступление после битвы на Курской дуге к Днепру, форсирование Днепра, освобождение Киева и Украины (три главы), Тегеран (одна), Катынь (одна), Крым (одна), общая по 1944 году (одна), Висла (одна), Финляндия выходит из войны (одна), Балканы (одна) Восточная Пруссия (одна), Одер (одна), Ялта и прочие разборки между сожзниками в начале 1945 года (одна), бои на Балатоне (одна), победа в Европе (включая Берлин) (одна) и участие СССР в войне с Японией (еще одна).
Казалось бы все ключевые события упомянуты. Более того, авторы указывают, что на 26 декабря 1943 года из 278 немецких дивизий 192 были на Восточном фронте (в т.ч. 33 из 42 танковых и панцергренадерских), а на 1 января 1945 года 170 немецких дивизий были на Востоке и 109 - на Западе. И тем не менее, ощущение очевидной предвзятости остается. Отдельной главы не удостоилась ни оборона Ленинграда, ни оборона Заполярья (хотя события упоминаются в других главах). Все «десять сталинских ударов» 1944 года уместились в три главы. Хотя Курск и назван «самым большим сухопутных сражением», ему отведена только одна глава, так же как, например, и кризису в Новой Гвинее, британскому тихоокеанскому флоту или подводной войне на Тихом океане.
Однако, если посмотреть текст, то следует признать, что особого «очернительства» в нем нет. Авторы пишут слегка шаблонно (все же не они создавали всевозможные клише, характерные для западных историков, а те, кто писал о войне в конце 40х и в 50е годы), но тем не менее отмечают в действиях Советского Союза немало заслуживающего похвалы. Говоря о начале войны, они отмечают и успехи в создании военной техники (Т-34, КВ-1), и наличие передовой наступательной стратегии, и героизм войск, и эффективную эвакуацию промышленности. Как я уже отметил, пишут не без использования стереотипов; так, Советский Союз был спасен в 1941 году своим огромным размером и неисчерпаемыми ресурсами.
Цитируя мемуары советских военачальников в качестве источника, они пытаются довольно объективно характеризовать качество советских войск в 1941 г.; пишут и о том, что литовцы и западные украинцы перебегали к немцам, и о том, что они восставали в тылу у отступающей Красной Армии, пишут о растерянности, неумелом использовании радиосвязи, отсутствии скрытности на марше при господстве немецкой авиации в воздухе. В то же время они отмечают упорство и храбрость после того, как первый шок прошел, умение выбрать место для инженерных сооружений, отличную их маскировку, умение вести бой в лесу и многое другое.
Если взять в качестве другого примера битву на Курской дуге, то авторы отмечают отличную подготовку советской обороны, об эффективности разведки, благодаря которой направления ударов противника были верно предсказаны, о значительном улучшении боевых качеств Красной Армии. При этом авторы оправданно указывают на советское превосходство в силах перед началом оборонительной фазы сражения и замечают, что советская «История Великой Отечественной войны» (шеститомник издания 1960-1965 года) избегает разговора об этом факте.
Вполне реалистично авторы описывают и положение противоборствующих сторон 10-12 июля: немецкое наступление на северном фасе Курской дуги остановилось и началось советское наступление на Орловском выступе; наступление Манштейна на южном фасе имело успех, но значительно меньший, чем ожидалось к этому моменту, поскольку Воронежский фронт не был разбит, и Ватутин был готов контратаковать. Авторы заключают, что 12 июля немецкое наступление закончилось «необратимым поражением». Эта характеристика находится в противоречии с приведенным в той же главе знакомым всем утверждением, что судьба битвы была решена 13 июля на совещании у Гитлера, который приказал остановить наступление на Курск из-за событий в Сицилии, где 10 июля началась высадка союзного десанта. Получается, что и в этой главе вполне разумный анализ сочетается с использованием привучных уже клише.
Несмотря на то, что взгляд авторов энциклопедии на события расходится с их интерпретацией, принятой в России, текст трудно счесть «очернительским», потому что многие моменты истории Второй Мировой войны, которые в наши дни принято обсуждать очень многословно и в откровенно истерическом ключе, описаны довольно сдержанно. Иными словами, многие выгодные для пропаганды моменты не использованы авторами.
Например, хотя о советско-германском договоре о ненападении говорится как о крайне аморальном соглашении, заявлений о том, что без него война была бы невозможна не делается. Более того, объективно излагается история советских инициатив по созданию системы коллективной безопасности, в которой Советский Союз играл бы роль равноправного партнера, и холодных ответов Британии и Франции на эти инициативы, в том числе и о военных переговорах августа 1939 года. О Мюнхенском соглашении говорится как о предательстве Чехословакии Западом. При этом описана аннексия части чехословацких территорий Польшей и Венгрией.
Когда авторы пишут о вторжении советских войск на территорию Польши в сентябре 1939 года, то отмечают, что кампания была проиграна поляками уже 15-18 сентября, что к 18 сентября демаркационная линия, начерченная секретным советско-германским соглашением, была по большей части пересечена немцами. Авторы пишут, что СССР начал вторжение тогда, когда понял, что польская армия разбита (17 сентября 1939 года), для того чтобы обеспечить переход под свой контроль своих старых территорий.
Говорится в энциклопедии, разумеется, и о ленд-лизе, но весьма кратко, по делу, «без фанатизма», т.е. без утверждений «ленд-лиз спас СССР». Отмечая наличие большого количества танков у СССР и высокое качество новых для того времени моделей, авторы почти не упоминают об организации советских танковых войск накануне войны, хотя предвоенные мехкорпуса уже привычно использовать для аргументации агрессивных намерений Сталина, а заодно и плохой организации всего на свете в СССР. Авторы вовсе не пишут о бое под Прохоровкой, который давно уже является одним из любимых пастбищ критиков всех проявлений отечественной действительности. Не бросается в глаза и рассказ о коллаборантских формированиях из числа советских граждан; скажем так, умеренно тщательно просматривая книгу, я его не нашел и допускаю, что его там и вовсе нет.
Таким образом, при описании событий, связанных с участием СССР во Второй Мировой войне, авторы пренебрегли использованием всех тех тем, которые обычно всплывают в разговорах об ужасах отечественной истории. Именно поэтому мне кажется более вероятным, что та краткость рассказа об участии СССР/России в войне, которая характерна для повествования о ней, привычного для Запада, не является результатом спланированной «идеологической операцией по очернительству». На содержание скорее повлияли естественные факторы, которые позволяют добиться того же результата без секретных обсуждений «как нам лучше злопыхательствовать».
Первым фактором является преимущественный интерес к «своим». Каждый человек, если он не старается контролировать это чувство, естественным образом ощущает себя в центре вселенной. Сходным образом каждый народ находит достаточно причин для того, чтобы считать себя и свое место в истории и текущих событиях исключительными. По этой причине любая книга о мировых событиях, в которых принимали участие американцы, написанная в Америке, будет естественно уделять больше внимания их роли. Можно сколько угодно повторять, что Сталинградская битва была важнее захвата Иводзимы, но для американского читателя Иводзима все равно будет важнее, потому что там воевал папа, дядя или дедушка. И поэтому автор опишет бои за Иводзиму в больших подробностях и будет по-своему прав - именно это и будут внимательно читать его соотечественники.
Отдельная сторона этого состоит в естественном же общественном давлении на авторов (не обязательно прямом) упомянуть то и се событие, того и этого человека; ведь вокруг авторов живут и с ними общаются ветераны, участвовавшие во всех этих делах, авторы сами ветераны или сызмальства знают имена героев, а если забывает, то находится кому подсказать. Поэтому в энциклопедии полно фотопортретов командиров британских и американских дивизий, а советские там преимущественно маршалы, да и то не все. Если бы вы были американцами, был бы вам интересен маршал, фамилию которого вы не можете произнести и про которого вы не знаете где он воевал и кем командовал? Многие ли знают, чем знаменит полководец Чэнь Чэн? Думаю, что немногие; при этом никто особенно не расстраивается.
В этом же проявляется существующие уже веками стереотипы в восприятии русских и России. Они не во времена Холодной войны сложились, придумывать их было не надо, но они прекрасно подыгрывают популяризации именно тех взглядов на историю Второй Мировой войны, которые на Родине считают несправедливыми в отношении оценки роли СССР в этой войне. В общем и целом, требуется особое усилие, чтобы много говорить о чужих в таком контексте. Говорить же все больше о своих получается естественным образом, без приложения усилий.
Кроме этой группы факторов действовал и другой - отсутствие доступной авторам информации. Авторы нередко цитируют «Историю Великой Отечественной войны» (шеститомник, изданный в 1960-1965 гг.), не пренебрегая этим источником, так как он был под рукой, а архивных материалов использовали немного. (Речь идет не о советских, а о западных архивах, для которых разрешение от НКВД им не надо было получать.) Разумеется, интересные материалы о советской стороне войны можно было бы найти при желании, но на это требовались значительные усилия и затраты времени. А зачем его тратить, если эта часть книги не слишком велика и читатели этих материалов не ждут и не требуют?
Видимо по этом причине более половины фотографий, относящихся к советско-германскому противостоянию, немецкие. В трех главах, посвященных первым месяцам войны, можно найти всего две советские фотографии. Начиная с контрнаступления под Москвой и Сталинграда процент советских и немецких фотографий, используемых в качестве иллюстраций, выравнивается.
Начало Великой Отечественной войны иллюстрируется сплошь германскими фотографиями
В результате небогатого выбора советских фотографий в книге встречается много фотографических анахронизмов. Например, эта фотография находится в главе про советское наступление под Сталинградом. Очевидно, что солдаты в летней форме наступают вместе с тридцатьчетверками моделей, не существовавших осенью-зимой 1942 года. Однако «неправильная» фотография вполне корректно подписана; авторы демонстрируют умение Красной Армии организовывать взаимодействие пехоты и танков в наступлении, замечая также, что передвигалась эта пехота нередко в виде мало защищенного от огня противника десанта на броне танков, что нередко приводило к большим потерям.
В общем, фотоанахронизмы в книге вполне объяснимы, хотя и напрягают внимательного читателя. Их появление связано с отсутствием выбора фотографий, сделанных советской стороной. Не исключено, что на выбор влияла и эстетика фотоснимка; возможно, что немецкая была авторам ближе. Разумеется, влияли и симпатии. Правда, нередко подобная однобокость не раз подводила авторов. Например, все фотографии Советско-финляндской (или Зимней) войны сделаны с финской стороны и представляют обычные в этом контексте сюжеты: героические финны, советские пленные, вмерзшие в снег тела убитых красноармейцев, побитые машины Красной Армии. Советская фотография только одна и тоже не соответствующая по времени - портрет Тимошенко в маршальских погонах. Однако текст главы вполне объективно говорит о советской подготовке ко второму наступлению, прорыву финского фронта и совершенно неожиданному, если судить только по фотографиям, поражению финской армии.
Кратко суммируя написанное выше, можно сказать, что мнение о том, что в книгах по истории Второй Мировой войны, написанных на Западе, описанию участия СССР в этой войне отводится гораздо меньший объем, чем описанию событий, в которых участвовали США и Британия, является справедливым. Не более 15% (а скорее меньше) общего объема книги, о которой здесь идет речь, посвящено описанию советской стороны мирового конфликта. При этом мне кажется, что так получилось не потому, что у авторов был продуманный план «очернять и клеветать», а в результате отсутствия интереса к тому, что было сделано людьми незнакомыми и посторонними для авторов и их читателей, и даже некоторого пренебрежения к этим незнакомым людям. Этот, вполне естественный, подход к задаче с неизбежностью приводит к тому же результату, что и «намеренное очернительство», каковой результат вполне устраивает тех, кому была адресована эта книга.
Кстати, надо будет посмотреть, а как обстоят дела с описанием вклада союзников в победу в 12-томной «Историей Второй Мировой войны», выпущенной «Воениздатом» в 1973-82 гг. Какой процент отечественной исторической премудрости посвящен всяким там Сиди Баррани, Монте Кассино, чиндитам и борьбе с «волчьими стаями»?
Поэтому я решил подойти к вопросу отчасти научно - снял с полки 24-томную иллюстрированную энциклопедию Второй Мировой войны (Illustrated World War II Encyclopedia; напечатана она в США издательством H. K. Stuttman Inc; год издания не указан, но авторские права датированы в Монако 1966 годом, а затем в США 1972 и 1978 гг.) и подверг ее краткому количественному анализу. Книга написана (небольшим) коллективом авторов, состоящем из старших офицеров вооруженных сил США и Великобритании, во времена Холодной войны. Общий объем ее не слишком большой, около 3400 страниц. Как и обещано в названии, в ней много картинок.
Первые 20 томов в основном посвящены описанию событий Второй Мировой войны в хронологическом порядке и содержат 178 глав. Из них глав так или иначе посвященных событиям на советско-германском фронте всего 32 и одна глава о советском участии в войне с Японией, что составляет около 18% от общего их числа. Средний объем главы был определен по случайным выборкам из 10 или чуть более глав их числа «советско-германских» и прочих. Он оказался равен 16,5 стр. для «западных» глав и 14,0 стр. для «восточных». Таким образом, объем книги, описывающий события Второй Мировой войны на советских фронтах вряд ли превышает 15%. Следует заметить, что я относил главы к “советской” группе, даже если они описывали события, равно затрагивающие всех союзников; например, главы о Тегеране, Ялте, северных конвоях и боевых действиях в Центральной Германии в апреле-мае 1945 года на всех фронтах были отнесены к «советским», хотя по праву только часть их является таковой.
Последние четыре тома - тематические, а не хронологические. В этих томах доля материалов, посвященных участию СССР в войне, еще ниже. Например, том 24 - о плакатах времен войны; всего опубликовано 32 плаката, из которых только один советский («Родина-мать зовет»). В итоге не будет преувеличением сказать, что доля материалов, касающихся советского участия в войне, составляет не более, а скорее слегка менее 15% объема энциклопедии.
Интуитивно, это не соответствует доле участия Советского Союза во Второй Мировой войне, хотя надо сказать, что определение понятий «доля участия» или «вклад в победу» дело непростое. Тем не менее, знание того, что бОльшая часть сухопутных сил Германии и ее союзников в течение более двух третей общей продолжительности войны была вовлечена в боевые действия против Советского Союза, убеждает, что отведенный энциклопедией объем непропорционален военным усилиям СССР. В этом смысле совершенно правы те, кто говорят, что вклад СССР в победу не находит должного признания.
При этом трудно сказать, что участие Советского Союза в войне было забыто этой энциклопедией. Тридцать три главы, которые можно счесть посвященными участию СССР в войне, описывают бОльшую часть событий советско-германского противостояния: «зимнюю войну» СССР и Финляндии (одна глава), предвоенные отношения СССР с Германией и миром, военные приготовления СССР (две), положение сторон перед «Барбароссой» (одна), наступление немцев летом и осенью 1941 года (три главы), контрнаступление под Москвой и в целом зимнее контрнаступление зимы 1941-42 года (две), весна 1942 года и последующее наступление немцев на юге (Харьков, Крым, Дон, Кавказ) (две), межсоюзнические отношения, безуспешные требования СССР открыть второй фронт (одна), арктические конвои (одна), оборона Сталинграда (одна), советское контрнаступление и окружение немцев под Сталинградом (одна), последующее наступление (Кавказ, Харьков) (одна), сражение под Курском (одна), наступление после битвы на Курской дуге к Днепру, форсирование Днепра, освобождение Киева и Украины (три главы), Тегеран (одна), Катынь (одна), Крым (одна), общая по 1944 году (одна), Висла (одна), Финляндия выходит из войны (одна), Балканы (одна) Восточная Пруссия (одна), Одер (одна), Ялта и прочие разборки между сожзниками в начале 1945 года (одна), бои на Балатоне (одна), победа в Европе (включая Берлин) (одна) и участие СССР в войне с Японией (еще одна).
Казалось бы все ключевые события упомянуты. Более того, авторы указывают, что на 26 декабря 1943 года из 278 немецких дивизий 192 были на Восточном фронте (в т.ч. 33 из 42 танковых и панцергренадерских), а на 1 января 1945 года 170 немецких дивизий были на Востоке и 109 - на Западе. И тем не менее, ощущение очевидной предвзятости остается. Отдельной главы не удостоилась ни оборона Ленинграда, ни оборона Заполярья (хотя события упоминаются в других главах). Все «десять сталинских ударов» 1944 года уместились в три главы. Хотя Курск и назван «самым большим сухопутных сражением», ему отведена только одна глава, так же как, например, и кризису в Новой Гвинее, британскому тихоокеанскому флоту или подводной войне на Тихом океане.
Однако, если посмотреть текст, то следует признать, что особого «очернительства» в нем нет. Авторы пишут слегка шаблонно (все же не они создавали всевозможные клише, характерные для западных историков, а те, кто писал о войне в конце 40х и в 50е годы), но тем не менее отмечают в действиях Советского Союза немало заслуживающего похвалы. Говоря о начале войны, они отмечают и успехи в создании военной техники (Т-34, КВ-1), и наличие передовой наступательной стратегии, и героизм войск, и эффективную эвакуацию промышленности. Как я уже отметил, пишут не без использования стереотипов; так, Советский Союз был спасен в 1941 году своим огромным размером и неисчерпаемыми ресурсами.
Цитируя мемуары советских военачальников в качестве источника, они пытаются довольно объективно характеризовать качество советских войск в 1941 г.; пишут и о том, что литовцы и западные украинцы перебегали к немцам, и о том, что они восставали в тылу у отступающей Красной Армии, пишут о растерянности, неумелом использовании радиосвязи, отсутствии скрытности на марше при господстве немецкой авиации в воздухе. В то же время они отмечают упорство и храбрость после того, как первый шок прошел, умение выбрать место для инженерных сооружений, отличную их маскировку, умение вести бой в лесу и многое другое.
Если взять в качестве другого примера битву на Курской дуге, то авторы отмечают отличную подготовку советской обороны, об эффективности разведки, благодаря которой направления ударов противника были верно предсказаны, о значительном улучшении боевых качеств Красной Армии. При этом авторы оправданно указывают на советское превосходство в силах перед началом оборонительной фазы сражения и замечают, что советская «История Великой Отечественной войны» (шеститомник издания 1960-1965 года) избегает разговора об этом факте.
Вполне реалистично авторы описывают и положение противоборствующих сторон 10-12 июля: немецкое наступление на северном фасе Курской дуги остановилось и началось советское наступление на Орловском выступе; наступление Манштейна на южном фасе имело успех, но значительно меньший, чем ожидалось к этому моменту, поскольку Воронежский фронт не был разбит, и Ватутин был готов контратаковать. Авторы заключают, что 12 июля немецкое наступление закончилось «необратимым поражением». Эта характеристика находится в противоречии с приведенным в той же главе знакомым всем утверждением, что судьба битвы была решена 13 июля на совещании у Гитлера, который приказал остановить наступление на Курск из-за событий в Сицилии, где 10 июля началась высадка союзного десанта. Получается, что и в этой главе вполне разумный анализ сочетается с использованием привучных уже клише.
Несмотря на то, что взгляд авторов энциклопедии на события расходится с их интерпретацией, принятой в России, текст трудно счесть «очернительским», потому что многие моменты истории Второй Мировой войны, которые в наши дни принято обсуждать очень многословно и в откровенно истерическом ключе, описаны довольно сдержанно. Иными словами, многие выгодные для пропаганды моменты не использованы авторами.
Например, хотя о советско-германском договоре о ненападении говорится как о крайне аморальном соглашении, заявлений о том, что без него война была бы невозможна не делается. Более того, объективно излагается история советских инициатив по созданию системы коллективной безопасности, в которой Советский Союз играл бы роль равноправного партнера, и холодных ответов Британии и Франции на эти инициативы, в том числе и о военных переговорах августа 1939 года. О Мюнхенском соглашении говорится как о предательстве Чехословакии Западом. При этом описана аннексия части чехословацких территорий Польшей и Венгрией.
Когда авторы пишут о вторжении советских войск на территорию Польши в сентябре 1939 года, то отмечают, что кампания была проиграна поляками уже 15-18 сентября, что к 18 сентября демаркационная линия, начерченная секретным советско-германским соглашением, была по большей части пересечена немцами. Авторы пишут, что СССР начал вторжение тогда, когда понял, что польская армия разбита (17 сентября 1939 года), для того чтобы обеспечить переход под свой контроль своих старых территорий.
Говорится в энциклопедии, разумеется, и о ленд-лизе, но весьма кратко, по делу, «без фанатизма», т.е. без утверждений «ленд-лиз спас СССР». Отмечая наличие большого количества танков у СССР и высокое качество новых для того времени моделей, авторы почти не упоминают об организации советских танковых войск накануне войны, хотя предвоенные мехкорпуса уже привычно использовать для аргументации агрессивных намерений Сталина, а заодно и плохой организации всего на свете в СССР. Авторы вовсе не пишут о бое под Прохоровкой, который давно уже является одним из любимых пастбищ критиков всех проявлений отечественной действительности. Не бросается в глаза и рассказ о коллаборантских формированиях из числа советских граждан; скажем так, умеренно тщательно просматривая книгу, я его не нашел и допускаю, что его там и вовсе нет.
Таким образом, при описании событий, связанных с участием СССР во Второй Мировой войне, авторы пренебрегли использованием всех тех тем, которые обычно всплывают в разговорах об ужасах отечественной истории. Именно поэтому мне кажется более вероятным, что та краткость рассказа об участии СССР/России в войне, которая характерна для повествования о ней, привычного для Запада, не является результатом спланированной «идеологической операцией по очернительству». На содержание скорее повлияли естественные факторы, которые позволяют добиться того же результата без секретных обсуждений «как нам лучше злопыхательствовать».
Первым фактором является преимущественный интерес к «своим». Каждый человек, если он не старается контролировать это чувство, естественным образом ощущает себя в центре вселенной. Сходным образом каждый народ находит достаточно причин для того, чтобы считать себя и свое место в истории и текущих событиях исключительными. По этой причине любая книга о мировых событиях, в которых принимали участие американцы, написанная в Америке, будет естественно уделять больше внимания их роли. Можно сколько угодно повторять, что Сталинградская битва была важнее захвата Иводзимы, но для американского читателя Иводзима все равно будет важнее, потому что там воевал папа, дядя или дедушка. И поэтому автор опишет бои за Иводзиму в больших подробностях и будет по-своему прав - именно это и будут внимательно читать его соотечественники.
Отдельная сторона этого состоит в естественном же общественном давлении на авторов (не обязательно прямом) упомянуть то и се событие, того и этого человека; ведь вокруг авторов живут и с ними общаются ветераны, участвовавшие во всех этих делах, авторы сами ветераны или сызмальства знают имена героев, а если забывает, то находится кому подсказать. Поэтому в энциклопедии полно фотопортретов командиров британских и американских дивизий, а советские там преимущественно маршалы, да и то не все. Если бы вы были американцами, был бы вам интересен маршал, фамилию которого вы не можете произнести и про которого вы не знаете где он воевал и кем командовал? Многие ли знают, чем знаменит полководец Чэнь Чэн? Думаю, что немногие; при этом никто особенно не расстраивается.
В этом же проявляется существующие уже веками стереотипы в восприятии русских и России. Они не во времена Холодной войны сложились, придумывать их было не надо, но они прекрасно подыгрывают популяризации именно тех взглядов на историю Второй Мировой войны, которые на Родине считают несправедливыми в отношении оценки роли СССР в этой войне. В общем и целом, требуется особое усилие, чтобы много говорить о чужих в таком контексте. Говорить же все больше о своих получается естественным образом, без приложения усилий.
Кроме этой группы факторов действовал и другой - отсутствие доступной авторам информации. Авторы нередко цитируют «Историю Великой Отечественной войны» (шеститомник, изданный в 1960-1965 гг.), не пренебрегая этим источником, так как он был под рукой, а архивных материалов использовали немного. (Речь идет не о советских, а о западных архивах, для которых разрешение от НКВД им не надо было получать.) Разумеется, интересные материалы о советской стороне войны можно было бы найти при желании, но на это требовались значительные усилия и затраты времени. А зачем его тратить, если эта часть книги не слишком велика и читатели этих материалов не ждут и не требуют?
Видимо по этом причине более половины фотографий, относящихся к советско-германскому противостоянию, немецкие. В трех главах, посвященных первым месяцам войны, можно найти всего две советские фотографии. Начиная с контрнаступления под Москвой и Сталинграда процент советских и немецких фотографий, используемых в качестве иллюстраций, выравнивается.
Начало Великой Отечественной войны иллюстрируется сплошь германскими фотографиями
В результате небогатого выбора советских фотографий в книге встречается много фотографических анахронизмов. Например, эта фотография находится в главе про советское наступление под Сталинградом. Очевидно, что солдаты в летней форме наступают вместе с тридцатьчетверками моделей, не существовавших осенью-зимой 1942 года. Однако «неправильная» фотография вполне корректно подписана; авторы демонстрируют умение Красной Армии организовывать взаимодействие пехоты и танков в наступлении, замечая также, что передвигалась эта пехота нередко в виде мало защищенного от огня противника десанта на броне танков, что нередко приводило к большим потерям.
В общем, фотоанахронизмы в книге вполне объяснимы, хотя и напрягают внимательного читателя. Их появление связано с отсутствием выбора фотографий, сделанных советской стороной. Не исключено, что на выбор влияла и эстетика фотоснимка; возможно, что немецкая была авторам ближе. Разумеется, влияли и симпатии. Правда, нередко подобная однобокость не раз подводила авторов. Например, все фотографии Советско-финляндской (или Зимней) войны сделаны с финской стороны и представляют обычные в этом контексте сюжеты: героические финны, советские пленные, вмерзшие в снег тела убитых красноармейцев, побитые машины Красной Армии. Советская фотография только одна и тоже не соответствующая по времени - портрет Тимошенко в маршальских погонах. Однако текст главы вполне объективно говорит о советской подготовке ко второму наступлению, прорыву финского фронта и совершенно неожиданному, если судить только по фотографиям, поражению финской армии.
Кратко суммируя написанное выше, можно сказать, что мнение о том, что в книгах по истории Второй Мировой войны, написанных на Западе, описанию участия СССР в этой войне отводится гораздо меньший объем, чем описанию событий, в которых участвовали США и Британия, является справедливым. Не более 15% (а скорее меньше) общего объема книги, о которой здесь идет речь, посвящено описанию советской стороны мирового конфликта. При этом мне кажется, что так получилось не потому, что у авторов был продуманный план «очернять и клеветать», а в результате отсутствия интереса к тому, что было сделано людьми незнакомыми и посторонними для авторов и их читателей, и даже некоторого пренебрежения к этим незнакомым людям. Этот, вполне естественный, подход к задаче с неизбежностью приводит к тому же результату, что и «намеренное очернительство», каковой результат вполне устраивает тех, кому была адресована эта книга.
Кстати, надо будет посмотреть, а как обстоят дела с описанием вклада союзников в победу в 12-томной «Историей Второй Мировой войны», выпущенной «Воениздатом» в 1973-82 гг. Какой процент отечественной исторической премудрости посвящен всяким там Сиди Баррани, Монте Кассино, чиндитам и борьбе с «волчьими стаями»?