Экспроприация или "А нас за що?" Часть 3
Изображение взято с сайта trueinform.ru
В первой части и второй части цикла статей «Экспроприация» я пообещал конкретные примеры того каким образом создавались крупные состояния. В данной части я приведу пример каким образом создавались крупные землевладения в частности в Шотландии.
Эта часть далась мне очень тяжело. Очень большое количество исторического материала пришлось вместить в небольшую статью. В качестве источника использовался не только первый том «Капитала», но и статья Маркса «Выборы. - Финансовые осложнения. - Герцогиня Сатерленд и рабство» («New-York Daily Tribune» 9 февраля 1853 г.). Нравы первых капиталистов под катом. Приятного прочтения.
После прихода в 1688 году к власти в Англии Вильгельма III Оранского к власти пришли и экспроприаторы из землевладельцев и капиталистов. Они довели до колоссальных размеров расхищение государственной собственности, которое до сих пор носило умеренный характер. Государственные земли отдавались в дар, продавались за бесценок или же присоединялись к частным поместьям путём прямой узурпации. Всё это совершалось без малейшего соблюдения норм законности. Присвоенное таким мошенническим способом государственное имущество наряду с землями, награбленными у церкви, и составляют основу современных княжеских владений английской олигархии. Капиталисты-буржуа превращали землю в предмет свободной торговли, что бы расширить область крупного земледельческого производства, увеличить отток из деревни поставленных вне закона пролетариев.
В 18 веке в процесс экспроприации земель резко ускоряется и увеличивается. К тому же сам закон становится орудием грабежа народной земли. Парламентом принимаются «Bills for Inclosures of Commons» (законы об огораживании общинной земли). И с помощью этих законов лендлорды сами себе подарили народную землю на правах частной собственности.
В 19 веке исчезло само воспоминание о связи между земледельцем и общинной собственностью. Сельское население не получило ни копейки за те более чем 3.5 миллионов акров (1.5 миллиона гектар) общинной земли, которые были у него отняты между 1801 и 1831 гг. и подарены крупным землевладельцам парламентом, состоящим из тех же самых крупных землевладельцев.
Наконец, последним крупным процессом экспроприации земли у земледельцев является так называемая «Clearing of Estates» («очистка имений» - в действительности очистка их от людей). Что такое «Clearing of Estates» в собственном смысле, мы можем узнать, лишь обратившись к горной Шотландии. Там процесс этот отличается своим систематическим характером и широтой масштаба. В Ирландии лендлорды сносят по нескольку деревень одновременно, а в горной Шотландии сразу «очищаются» земельные площади кланов по величине равные германским герцогствам. Так же имела значение форма экспроприируемой земельной собственности.
Рассмотрим что собой представлял клан в Шотландии. Клан имел даже не феодальную форму общественной жизни. Его можно отнести к более ранним и более простым формам патриархального строя. «Klaen» значит по-гэльски «дети». Все обычаи и традиции шотландских гэлов основаны на том, что все члены клана принадлежат к одной и той же родственной группе. «Большой человек» (вождь клана) обладает деспотической властью, но в то же время ограничен в своих правах кровным родством как и любой глава рода [family]. Клану (роду) принадлежал тот округ, в котором он поселился. Примерно как общинная земля в России. Частной собственности, в современном смысле этого слова, практически не существовало. Распределение земли соответствовало военным функциям отдельных членов клана. Вождь, в зависимости от их военных качеств и по своему усмотрению, увеличивал или урезал земельные наделы отдельных старейшин, которые потом распределяли отдельные участки земли между своими вассалами и подвассалами. Границы округа не менялись и оставались собственностью клана, как не менялась и военная подать, или подать, уплачиваемая лэрду (аналог дворянина в Шотландии), который был военным предводителем и верховным правителем в мирное время.
В общем, каждый участок земли из поколения в поколение обрабатывался одной и той же семьей, платившей твердо установленные подати. Последние были невелики и скорее представляли собой дань, уплачиваемую в знак признания верховной власти «большого человека» и подчиненных ему старейшин, нежели земельную ренту в современном смысле слова или вообще источник дохода. Старейшины непосредственно подчинялись «большому человеку». Им были подчинены низшие слуги, стоявшие во главе каждой деревни, а этим слугам было подчинено крестьянство.
Представитель клана, глава его, или «большой человек», был собственником этой земли лишь в силу титула точно так же, как английская королева является в силу своего титула собственницей всего национального земельного фонда. Когда английское правительство подавило внутренние войны между «большими людьми» и прекратило их постоянные набеги на территорию равнинной Шотландии, то главы кланов не отказались от своего старого разбойничьего ремесла. Была изменена только его форма.
Собственной своей властью они превратили своё право собственности в силу титула в право частной собственности и, натолкнувшись на сопротивление рядовых членов клана, решили согнать их с земли путём открытого насилия.
Как пример метода, господствующего в начале 19 века, мы возьмём здесь «очистки», произведённые герцогиней Сатерленд.
Как только герцогиня стала «большим человеком», а она была весьма просвещёна в вопросах политической экономии, она решила немедленно приступить к радикальному экономическому лечению и превратить в пастбище для овец всё графство, население которого ещё до этого, прежними мероприятиями подобного рода, уже было уменьшено до 15 000 человек. С 1814 по 1820 г. эти 15 000 жителей - около 3 000 семей - систематически изгонялись и искоренялись. Все их деревни были разрушены и сожжены, все поля обращены в пастбища. Британские солдаты были посланы для экзекуции, и дело доходило у них до настоящих битв с местными жителями. Одну старуху сожгли в её собственной избе, так как она отказалась её покинуть.
Таким путём эта дама присвоила себе 794 000 акров земли, с незапамятных времён принадлежавших клану. Изгнанным жителям она отвела на берегу моря около 6 000 акров земли, по 2 акра на семью. Эти 6 000 акров раньше пустовали и не приносили собственникам никакого дохода. Герцогиня обнаружила столь высокое благородство чувств, что сдала землю в аренду в среднем по 2 шилл. 6 пенсов за акр тем самым членам клана, которые в течение столетий проливали кровь за её род.
Всю награбленную у клана землю она разделила на 29 крупных ферм, предназначенных для овцеводства, причём в каждой ферме жила одна-единственная семья, большей частью батраки фермеров-англичан. В 1825 г. 15000 гэлов уже были заменены на 131 000 овец.
Часть аборигенов, изгнанных на морской берег, пыталась прокормиться рыболовством. Они превратились в амфибий и жили, по словам одного английского автора, наполовину на земле, наполовину на воде, но и земля и вода вместе лишь наполовину обеспечивали их существование.
Но бравых гэлов ждало новое и ещё более тяжёлое испытание за их преклонение перед «большими людьми» клана. «Большие люди» почувствовали запах рыбы. Они пронюхали в нём нечто прибыльное и сдали морское побережье в аренду крупным лондонским рыботорговцам. Гэлы были изгнаны вторично.
Но, в конце концов, и часть пастбищ для овец, в свою очередь, превращается в охотничьи парки. В Англии нет настоящих лесов. Дикий олень, обитающий в парках аристократов, является уже как бы домашним животным, жирным, как лондонские олдермены. Шотландия представляет собой последнее убежище этой «благородной страсти».
«В горных областях», - пишет Сомерс в 1848 г., - «площадь под лесом значительно расширилась. Превращение земли в пастбища для овец… выгнало гэлов на менее плодородные земли. Теперь олень начинает вытеснять овец, что повергает гэлов в ещё более безвыходную нищету… Охотничий парк и народ не могут ужиться вместе. Тот или другой должен исчезнуть.
Если в ближайшую четверть века места для охоты будут численно и по своим размерам возрастать в такой же степени, как они возрастали в прошлую четверть века, то ни одного гэла не останется более на родной земле. Это движение среди земельных собственников горных местностей вызвано отчасти модой, аристократической прихотью, страстью к охоте и т. п., отчасти же они торгуют дикими животными, имея в виду исключительно выгоду. Ибо фактически участок горной земли, отведённый для охоты, оказывается во многих случаях несравненно более доходным, чем тот же участок, превращённый в пастбище для овец… Любитель, ищущий места для охоты, готов предложить такую плату, какую только позволяют размеры его кошелька…
Бедствия, постигшие горную Шотландию, не менее ужасны, чем те, которые постигли Англию в результате политики норманских королей. Дикие животные получили больше простора, но зато людей теснят всё больше и больше… У народа отнимают одну вольность за другой… И гнёт ежедневно возрастает. «Очистка» и изгнание населения проводятся собственниками как твёрдо установленный принцип, как агротехническая необходимость, подобно тому, как на девственных землях Америки и Австралии выкорчёвываются деревья и кустарники; и эта операция совершается спокойным, деловым образом».