Если говорить о XX съезде КПСС, что полезное мы можем из него получить?
Практически сразу же после хрущёвского доклада о культе личности политбюро КПК по указанию Мао инициировало, как бы сейчас сказали, большой аудит экономики страны. Мао Цзэдун заявил:
«Если говорить о XX съезде КПСС, что полезное мы можем из него получить? Самое важное - это мыслить независимо, соединить основные принципы марксизма-ленинизма с практикой китайской революции и строительства».
Почти полтора месяца каждый день руководство партии заслушивало отчёты с мест. В результате Мао Цзэдун выступил с судьбоносным для Китая докладом о десяти важнейших взаимоотношениях, в котором подверг мягкой критике советскую экономическую и политическую модели и линию XX съезда.
В следующем году вышла другая ключевая работа Мао о противоречиях внутри народа, в которой он продолжил линию Сталина о том, что главным инструментом развития страны является классовая борьба. По мысли Мао, люди «старого склада» не привыкли к новому строю, поэтому их активность необходимо подавить, а закоренелых контрреволюционеров - уничтожить.
Выдвинутые Мао Цзэдуном идеи стали не только альтернативой хрущёвской «оттепели», но и теоретическим обоснованием дальнейшего поворота к политике «Большого скачка», а затем к раздуванию «Культурной революции».
В 1956 г. был созван первый после провозглашения КНР съезд КПК (VIII), однако его работа оказалась разбита на две сессии, вторая состоялась аж через два года. Первая сессия съезда, по сути, отвергла теоретические наработки Мао Цзэдуна, фактически осудила «культ личности Сталина» и достаточно неожиданно провозгласила, что «в Китае уничтожена эксплуатация и в основном создан социалистический общественный строй». То есть съезд КПК приравнял Китай 1956 г. к СССР образца 1936 г., что, с точки зрения Мао, не просто не соответствовало действительности, но и играло на руку «классовым врагам», которые боялись дальнейших социалистических преобразований. Например, китайские предприниматели всё ещё получали пять процентов от прибыли своих предприятий и не желали терять эти доходы ради какого-то там «правильного социализма». Вообще, класс предпринимателей в переходный период значительно окреп, ведь КПК расчистила внутренний рынок - устранила конкуренцию западных монополий и уничтожила всесильные корпорации кланов Чан Кайши. Только в 1954 г. государство ввело твёрдые цены на важнейшие товарные группы зерна и хлопка, а до этого и цены были свободными, то есть прибыли частников демонстрировали неуправляемый рост. К слову, в маоистском Китае работали даже некоторые лояльные новой власти западные корпорации, например крупнейший английский банк HSBC.
[Spoiler (click to open)]
Два года руководство КПК во главе с Мао Цзэдуном вырабатывало пути дальнейшего развития страны. Группа Мао вела ожесточённую борьбу со своими оппонентами, в том числе напрямую обращаясь к массам и инициируя «кампании критики». Противники Мао, прежде всего Лю Шаоци, старались остановить рост его влияния в партии и массах. Смысл этой борьбы можно свести к тому, идти ли Китаю за хрущёвским СССР и продолжать «переходный период» (хотя и названный социалистическим строем) или вырабатывать самостоятельный путь перехода к социализму, но на основе опыта сталинского СССР. Все статьи и речи Мао Цзэдуна этого периода буквально кричали, что, несмотря на решение съезда о достижении социализма, тормозить революцию и консервировать положение нельзя. Причём съезд постановил, что в Китае уничтожена эксплуатация, а Мао Цзэдун в своих статьях писал обратное; съезд постановил, что классовая борьба завершена, а Мао Цзэдун писал, что она только разгорается; ну и т. д. В общем, можно сказать, он вёл активную антипартийную работу.
Брожение и борьба в руководстве КПК, вызванные XX съездом КПСС, быстро привели к дестабилизации в стране. По Китаю прокатилась волна выступлений противников КПК. Бывшие помещики, некоторые предприниматели и политические партии (были запрещены только организации, сотрудничавшие с японцами), а также студенты, большинство которых были выходцами из аристократических и состоятельных семей, организовали ряд крупных акций. Дело доходило до погромов парткомов и убийств членов КПК. Лозунги выступлений были в духе антикоммунизма, например, «Долой коммунистических бандитов!». Всё это в значительной степени сыграло на руку группе Мао Цзэдуна, доказывало их правоту в отношении классовой борьбы. Ещё больше на руку Мао сыграли венгерские события, сильно ослабившие поддержку его противников, которые были лояльно настроены к КПСС.
Разумеется, идейно-политическая борьба внутри КПК шла по историческим правилам жанра, с разоблачением заговорщических групп, чистками, обвинениями в уклонах и т. д., короче, всем тем, что в западной литературе назвали политическими репрессиями. Революционеры, тем более азиатские, тем более с обширным повстанческим прошлым, ― это не западные политики в костюмах от «Бриони», которые кротко спорят на публику в парламентах, а потом ужинают семьями фуагрой и шампанским. Руководители КПК бились насмерть.
В итоге этой борьбы Мао Цзэдун одержал верх, в Пекине был вывешен гигантский портрет Сталина, а на второй сессии VIII съезда КПК в 1958 г. его противники признавались в ошибках и горько каялись. Китай решился на «Большой скачок» в социализм. Главным фактором победы линии Мао Цзэдуна была поддержка масс, к которым он напрямую апеллировал.
Победы и поражения, достижения и провалы периода руководства Мао Цзэдуна тесно связаны с особенностями его личности.
Мао Цзэдун был пламенным революционером, патриотом, идейным борцом, никогда не отрывавшимся от народа. В этом были его плюсы. Напористость, усердие, рвение, мобилизационный дух с которым Китай под руководством Мао штурмовал бастионы экономического развития, достойны уважения.
Но при этом Мао Цзэдун был не таким сильным теоретиком, как об этом кричали его почитатели. Он слабо понимал, прежде всего, характер и задачи социального строительства, экономического и политического развития общества. Поэтому некоторые его решения принимались по методу проб и ошибок и очень многие решения вызревали под влиянием настроения и энтузиазма масс. Мао Цзэдун и сам признавался, что слабо подготовлен в теории:
«Многого я и сам ещё не изучал. Лично у меня много недостатков. Я отнюдь не совершенный человек. Нередко я сам бываю недоволен собой. Я не изучил как следует все разделы марксизма. Иностранными языками, к примеру, я тоже не овладел. Экономику я только-только начал изучать. Однако, товарищи, я полон решимости учиться до самой смерти. Словом, живёшь один день - учись весь день. Все мы должны создать атмосферу учёбы. Я думаю, что мне тоже следует поучиться кое-чему, иначе мне будет неловко при встрече с Марксом. Что я буду делать, если не отвечу на его вопросы? Маркс наверняка будет интересоваться различными вопросами китайской революции. Очень неважно у меня обстоят дела также и с некоторыми естественными науками, плохо и с техническими науками. Вопросов, требующих изучения, сейчас очень много. Как быть? Да все так же. Сколько будешь учиться - столько и познаешь. Если принял решение, можно начать изучение независимо от того, сколько тебе лет. Приведу пример. Плавать я научился лишь в 1954 году, а раньше не умел» (из выступления на заседании Военного совета ЦК КПК, 1959 г.).
Из всего сказанного выше следует вывод, что темпы и качество экономического развития при Мао Цзэдуне в общем и целом не уступали так называемому китайскому экономическому чуду, а после перехода к социализму чем-то напоминают результаты сталинской форсированной индустриализации.
Источник
«Если говорить о XX съезде КПСС, что полезное мы можем из него получить? Самое важное - это мыслить независимо, соединить основные принципы марксизма-ленинизма с практикой китайской революции и строительства».
Почти полтора месяца каждый день руководство партии заслушивало отчёты с мест. В результате Мао Цзэдун выступил с судьбоносным для Китая докладом о десяти важнейших взаимоотношениях, в котором подверг мягкой критике советскую экономическую и политическую модели и линию XX съезда.
В следующем году вышла другая ключевая работа Мао о противоречиях внутри народа, в которой он продолжил линию Сталина о том, что главным инструментом развития страны является классовая борьба. По мысли Мао, люди «старого склада» не привыкли к новому строю, поэтому их активность необходимо подавить, а закоренелых контрреволюционеров - уничтожить.
Выдвинутые Мао Цзэдуном идеи стали не только альтернативой хрущёвской «оттепели», но и теоретическим обоснованием дальнейшего поворота к политике «Большого скачка», а затем к раздуванию «Культурной революции».
В 1956 г. был созван первый после провозглашения КНР съезд КПК (VIII), однако его работа оказалась разбита на две сессии, вторая состоялась аж через два года. Первая сессия съезда, по сути, отвергла теоретические наработки Мао Цзэдуна, фактически осудила «культ личности Сталина» и достаточно неожиданно провозгласила, что «в Китае уничтожена эксплуатация и в основном создан социалистический общественный строй». То есть съезд КПК приравнял Китай 1956 г. к СССР образца 1936 г., что, с точки зрения Мао, не просто не соответствовало действительности, но и играло на руку «классовым врагам», которые боялись дальнейших социалистических преобразований. Например, китайские предприниматели всё ещё получали пять процентов от прибыли своих предприятий и не желали терять эти доходы ради какого-то там «правильного социализма». Вообще, класс предпринимателей в переходный период значительно окреп, ведь КПК расчистила внутренний рынок - устранила конкуренцию западных монополий и уничтожила всесильные корпорации кланов Чан Кайши. Только в 1954 г. государство ввело твёрдые цены на важнейшие товарные группы зерна и хлопка, а до этого и цены были свободными, то есть прибыли частников демонстрировали неуправляемый рост. К слову, в маоистском Китае работали даже некоторые лояльные новой власти западные корпорации, например крупнейший английский банк HSBC.
[Spoiler (click to open)]
Два года руководство КПК во главе с Мао Цзэдуном вырабатывало пути дальнейшего развития страны. Группа Мао вела ожесточённую борьбу со своими оппонентами, в том числе напрямую обращаясь к массам и инициируя «кампании критики». Противники Мао, прежде всего Лю Шаоци, старались остановить рост его влияния в партии и массах. Смысл этой борьбы можно свести к тому, идти ли Китаю за хрущёвским СССР и продолжать «переходный период» (хотя и названный социалистическим строем) или вырабатывать самостоятельный путь перехода к социализму, но на основе опыта сталинского СССР. Все статьи и речи Мао Цзэдуна этого периода буквально кричали, что, несмотря на решение съезда о достижении социализма, тормозить революцию и консервировать положение нельзя. Причём съезд постановил, что в Китае уничтожена эксплуатация, а Мао Цзэдун в своих статьях писал обратное; съезд постановил, что классовая борьба завершена, а Мао Цзэдун писал, что она только разгорается; ну и т. д. В общем, можно сказать, он вёл активную антипартийную работу.
Брожение и борьба в руководстве КПК, вызванные XX съездом КПСС, быстро привели к дестабилизации в стране. По Китаю прокатилась волна выступлений противников КПК. Бывшие помещики, некоторые предприниматели и политические партии (были запрещены только организации, сотрудничавшие с японцами), а также студенты, большинство которых были выходцами из аристократических и состоятельных семей, организовали ряд крупных акций. Дело доходило до погромов парткомов и убийств членов КПК. Лозунги выступлений были в духе антикоммунизма, например, «Долой коммунистических бандитов!». Всё это в значительной степени сыграло на руку группе Мао Цзэдуна, доказывало их правоту в отношении классовой борьбы. Ещё больше на руку Мао сыграли венгерские события, сильно ослабившие поддержку его противников, которые были лояльно настроены к КПСС.
Разумеется, идейно-политическая борьба внутри КПК шла по историческим правилам жанра, с разоблачением заговорщических групп, чистками, обвинениями в уклонах и т. д., короче, всем тем, что в западной литературе назвали политическими репрессиями. Революционеры, тем более азиатские, тем более с обширным повстанческим прошлым, ― это не западные политики в костюмах от «Бриони», которые кротко спорят на публику в парламентах, а потом ужинают семьями фуагрой и шампанским. Руководители КПК бились насмерть.
В итоге этой борьбы Мао Цзэдун одержал верх, в Пекине был вывешен гигантский портрет Сталина, а на второй сессии VIII съезда КПК в 1958 г. его противники признавались в ошибках и горько каялись. Китай решился на «Большой скачок» в социализм. Главным фактором победы линии Мао Цзэдуна была поддержка масс, к которым он напрямую апеллировал.
Победы и поражения, достижения и провалы периода руководства Мао Цзэдуна тесно связаны с особенностями его личности.
Мао Цзэдун был пламенным революционером, патриотом, идейным борцом, никогда не отрывавшимся от народа. В этом были его плюсы. Напористость, усердие, рвение, мобилизационный дух с которым Китай под руководством Мао штурмовал бастионы экономического развития, достойны уважения.
Но при этом Мао Цзэдун был не таким сильным теоретиком, как об этом кричали его почитатели. Он слабо понимал, прежде всего, характер и задачи социального строительства, экономического и политического развития общества. Поэтому некоторые его решения принимались по методу проб и ошибок и очень многие решения вызревали под влиянием настроения и энтузиазма масс. Мао Цзэдун и сам признавался, что слабо подготовлен в теории:
«Многого я и сам ещё не изучал. Лично у меня много недостатков. Я отнюдь не совершенный человек. Нередко я сам бываю недоволен собой. Я не изучил как следует все разделы марксизма. Иностранными языками, к примеру, я тоже не овладел. Экономику я только-только начал изучать. Однако, товарищи, я полон решимости учиться до самой смерти. Словом, живёшь один день - учись весь день. Все мы должны создать атмосферу учёбы. Я думаю, что мне тоже следует поучиться кое-чему, иначе мне будет неловко при встрече с Марксом. Что я буду делать, если не отвечу на его вопросы? Маркс наверняка будет интересоваться различными вопросами китайской революции. Очень неважно у меня обстоят дела также и с некоторыми естественными науками, плохо и с техническими науками. Вопросов, требующих изучения, сейчас очень много. Как быть? Да все так же. Сколько будешь учиться - столько и познаешь. Если принял решение, можно начать изучение независимо от того, сколько тебе лет. Приведу пример. Плавать я научился лишь в 1954 году, а раньше не умел» (из выступления на заседании Военного совета ЦК КПК, 1959 г.).
Из всего сказанного выше следует вывод, что темпы и качество экономического развития при Мао Цзэдуне в общем и целом не уступали так называемому китайскому экономическому чуду, а после перехода к социализму чем-то напоминают результаты сталинской форсированной индустриализации.
Источник