(no subject)
Забирали маму со старой дачи в поселке «Володарка», это по дороге в Стрельну, там, где Константиновский дворец. Когда мама с бабушкой покупали эту дачу, главный принцип, по которому она ее выбирала - близость к городу. Потому что к тому времени наездилась она уже по разным Токсово-Васкелово, где мы или снимали, или жили у родни, с сумками, баулами и газовыми баллонами. Вот и выбрали близкую и «удобную в транспортном отношении», но не слишком романтичную Володарку. Впрочем, когда мы ее выбирали, там еще было масса интересных и приятных мест. Например, лес с богатыми черничниками, в который я ходила собирать ягоды, прихватив свою самую первую голосистую собаку (тибетский терьер), или песчаный карьер за лесом, который превратился в водоем для купания.
Его так и называли «водоем» или «водоем в лесопитомнике», потому что за ним начинался лесопитомник. Водоем был чистым, красивым, садоводы обсадили его кустами шиповника и плакучими ивами. Шиповник обильно цвел все лето, ивы склоняли ветки над прозрачной водой, в общем - диво, как хорошо. В водоеме мы купались. Это называлось «пойти в лесопитомник». А рядом пробегала маленькая, мелкая, но тоже прозрачная речка, на берегах которой росло много череды. Мы эту череду собирали с бабушкой для моего аллергичного брата. Он этой череды, заваренной в чай, наверное, копну, а то и две выпил. В сам лесопитомник вело совершенно безлюдное шоссе, по которому можно было гонять на велосипедах. Мы с друзьями брата даже устроили гонки один раз. А если честно - не один. Я в Володарке скучала. Мне вспоминались озера Васкелово, поля Токсово, мои оставленные там друзья-подруги и наши игры. В Володарке у меня компания не сложилась - все были младше меня. Братишкины ровесники. Поэтому я часами гоняла на велосипеде до лесопитомника и обратно, и вообще по садоводству, находя разные кусочки природы, еще не задействованные человеком в своем активном отдыхе. Например, однажды нашла красивую вересковую пустошь и приходила туда мечтать…
Надо сказать, что садоводство, в котором мы купили дачу, было старым. Одно из первых. Участки давали большие - по десять и по четырнадцать соток, не по шесть, как стали давать потом. Наш участок - десять. Поэтому на даче был еще один плюс - не было тесноты городской квартиры - все как-то распределялись на десяти сотках и никому не мешали. Хотя дом маленький, в первых садоводствах были строгие ограничения по величине строения. Хотя, ну и что, что маленький - все равно в доме никто не сидел - лето же, холодное, теплое - все рано лето. Впрочем, даже на просторах десяти соток время от времени становилось тесно. Дело в том, что у моей бабушки две дочери от разных браков. Моя мама и ее сестра. Но так уж сложилось, что в нашей семье сильны родственные связи (сильны, но неравномерны - кого-то всегда любят больше, кто-то в опале) но бабушка научила дочерей неравномерности избегать, поэтому сестры чрезвычайно привязаны к друг другу. Так было и у бабушки - она очень любила свою сестру Соню и ее детей. Больше всех сестер. Поэтому на даче в Володарке по выходным собирались несколько семей. Сейчас-то я понимаю, как это здорово, но тогда, в угрюмую пору подросткового возраста меня это раздражало, и я спасалась от семейного гвалта, вскочив на велосипед (вот почему я его так люблю, да, хотя не только поэтому).
Мне было хорошо в Володарке в самую трудную пору моей жизни - когда я родила дочь. Было физически тяжело там очень - маленькая, двухмесячная Настя - а воды принеси, пеленки постирай, еду приготовь (бабушка целый день грядки полет, сестра двоюродная, что со мной жила, готовит так, что в рот не возьмешь). Да еще бабушка с моей двоюродной сестрой, ее младшей внучкой, ссорились постоянно. А потом у бабушки инсульт случился, и она забыла слова, и мне приходилось летом ходить за ней, как за маленьким ребенком… Но… заботы размывали, стирали боль разрыва, с тем, с кем узнала вкус настоящей любви и настоящего предательства. Володарка вылечила меня. Своей вечной суетой, теплом и стабильностью. Все рушилось - Володарка стояла. Приезжали тетки, сестры, мы сидели за столом под фонарем и пили чай. А наши дети играли рядом. И поддерживала долго, пока я не встретила мужа. И тогда Володарка стала тесна. И мы купили дачу в Чаще. А в Володарке бывали только наездами, и каждый раз я говорила: «Ах, как хорошо, что мы купили СВОЮ дачу».
А сейчас Володарка угасает. Медленно и грустно. Недалеко, в Новоселье вырос котеджный поселок, строят развязку кольцевой… Потихоньку скупаются ближние к полю участки, вот и второе поле, с другого края уже кто-то прикупил, что-то начинает строить - наверное, опять котеджи. Пруд в лесопитомнике забросали мусором, купаться в нем нельзя, на месте черничников - база отдыха… Маленькие садоводства зажимают со всех сторон. Земля невероятно подорожала - город уже совсем-совсем рядом… Уже соседние деревянные домишки потихоньку продают и на их месте вырастают строения куда более респектабельные строения… Но каждый год мама ездит туда, на старую дачу, в старый домик без печки. И живет там. Разводит огурцы, цветы, зелень. Подкармливает старые яблони - они благодарно склоняются к земле усыпанными яблоками ветками… А я езжу осенью ее забирать - с заготовками, вещами, яблоками - теми, что созрели. И всегда беру с собой камеру - чтобы оставить себе воспоминания о маленьком кусочке моей жизни, месте, где прошла одна из самых грустных пор - отрочество и где до сих пор хорошо моей маме.
Вот такая дорожка к старому дому
А вот и яблоки. У самого дома растет антоновка, она старше меня на 14 лет, а до сих пор плодоносит. Я подозреваю, что мама с ней договорилась - она очень любит антоновку.
А вот и другие яблоки:
Поздний белый налив
А еще у мамы цветочки есть. Мои самые любимые - космея. Я их люблю, они непритязательны и изящны.
А это кусочек пожарного пруда, который один на четыре участка. В туманном отрочестве, накатавшись до упада на велосипеде, я любила у него посидеть и погрустить, как Аленушка. Только братца-Иванушку не звала, мне братца-Денисика хватала с избытком.
Его так и называли «водоем» или «водоем в лесопитомнике», потому что за ним начинался лесопитомник. Водоем был чистым, красивым, садоводы обсадили его кустами шиповника и плакучими ивами. Шиповник обильно цвел все лето, ивы склоняли ветки над прозрачной водой, в общем - диво, как хорошо. В водоеме мы купались. Это называлось «пойти в лесопитомник». А рядом пробегала маленькая, мелкая, но тоже прозрачная речка, на берегах которой росло много череды. Мы эту череду собирали с бабушкой для моего аллергичного брата. Он этой череды, заваренной в чай, наверное, копну, а то и две выпил. В сам лесопитомник вело совершенно безлюдное шоссе, по которому можно было гонять на велосипедах. Мы с друзьями брата даже устроили гонки один раз. А если честно - не один. Я в Володарке скучала. Мне вспоминались озера Васкелово, поля Токсово, мои оставленные там друзья-подруги и наши игры. В Володарке у меня компания не сложилась - все были младше меня. Братишкины ровесники. Поэтому я часами гоняла на велосипеде до лесопитомника и обратно, и вообще по садоводству, находя разные кусочки природы, еще не задействованные человеком в своем активном отдыхе. Например, однажды нашла красивую вересковую пустошь и приходила туда мечтать…
Надо сказать, что садоводство, в котором мы купили дачу, было старым. Одно из первых. Участки давали большие - по десять и по четырнадцать соток, не по шесть, как стали давать потом. Наш участок - десять. Поэтому на даче был еще один плюс - не было тесноты городской квартиры - все как-то распределялись на десяти сотках и никому не мешали. Хотя дом маленький, в первых садоводствах были строгие ограничения по величине строения. Хотя, ну и что, что маленький - все равно в доме никто не сидел - лето же, холодное, теплое - все рано лето. Впрочем, даже на просторах десяти соток время от времени становилось тесно. Дело в том, что у моей бабушки две дочери от разных браков. Моя мама и ее сестра. Но так уж сложилось, что в нашей семье сильны родственные связи (сильны, но неравномерны - кого-то всегда любят больше, кто-то в опале) но бабушка научила дочерей неравномерности избегать, поэтому сестры чрезвычайно привязаны к друг другу. Так было и у бабушки - она очень любила свою сестру Соню и ее детей. Больше всех сестер. Поэтому на даче в Володарке по выходным собирались несколько семей. Сейчас-то я понимаю, как это здорово, но тогда, в угрюмую пору подросткового возраста меня это раздражало, и я спасалась от семейного гвалта, вскочив на велосипед (вот почему я его так люблю, да, хотя не только поэтому).
Мне было хорошо в Володарке в самую трудную пору моей жизни - когда я родила дочь. Было физически тяжело там очень - маленькая, двухмесячная Настя - а воды принеси, пеленки постирай, еду приготовь (бабушка целый день грядки полет, сестра двоюродная, что со мной жила, готовит так, что в рот не возьмешь). Да еще бабушка с моей двоюродной сестрой, ее младшей внучкой, ссорились постоянно. А потом у бабушки инсульт случился, и она забыла слова, и мне приходилось летом ходить за ней, как за маленьким ребенком… Но… заботы размывали, стирали боль разрыва, с тем, с кем узнала вкус настоящей любви и настоящего предательства. Володарка вылечила меня. Своей вечной суетой, теплом и стабильностью. Все рушилось - Володарка стояла. Приезжали тетки, сестры, мы сидели за столом под фонарем и пили чай. А наши дети играли рядом. И поддерживала долго, пока я не встретила мужа. И тогда Володарка стала тесна. И мы купили дачу в Чаще. А в Володарке бывали только наездами, и каждый раз я говорила: «Ах, как хорошо, что мы купили СВОЮ дачу».
А сейчас Володарка угасает. Медленно и грустно. Недалеко, в Новоселье вырос котеджный поселок, строят развязку кольцевой… Потихоньку скупаются ближние к полю участки, вот и второе поле, с другого края уже кто-то прикупил, что-то начинает строить - наверное, опять котеджи. Пруд в лесопитомнике забросали мусором, купаться в нем нельзя, на месте черничников - база отдыха… Маленькие садоводства зажимают со всех сторон. Земля невероятно подорожала - город уже совсем-совсем рядом… Уже соседние деревянные домишки потихоньку продают и на их месте вырастают строения куда более респектабельные строения… Но каждый год мама ездит туда, на старую дачу, в старый домик без печки. И живет там. Разводит огурцы, цветы, зелень. Подкармливает старые яблони - они благодарно склоняются к земле усыпанными яблоками ветками… А я езжу осенью ее забирать - с заготовками, вещами, яблоками - теми, что созрели. И всегда беру с собой камеру - чтобы оставить себе воспоминания о маленьком кусочке моей жизни, месте, где прошла одна из самых грустных пор - отрочество и где до сих пор хорошо моей маме.
Вот такая дорожка к старому дому
А вот и яблоки. У самого дома растет антоновка, она старше меня на 14 лет, а до сих пор плодоносит. Я подозреваю, что мама с ней договорилась - она очень любит антоновку.
А вот и другие яблоки:
Поздний белый налив
А еще у мамы цветочки есть. Мои самые любимые - космея. Я их люблю, они непритязательны и изящны.
А это кусочек пожарного пруда, который один на четыре участка. В туманном отрочестве, накатавшись до упада на велосипеде, я любила у него посидеть и погрустить, как Аленушка. Только братца-Иванушку не звала, мне братца-Денисика хватала с избытком.