«ВОСПОМИНАНИЯ МОИХ ГРУСТНЫХ ШЛЮХ» (ГАБРИЭЛЬ ГАРСИЯ МАРКЕС)
Нет, что вы, не нужно так сразу пугаться названия. Никаких грустных шлюх. Они в книге безусловно упоминаются, и неоднократно, но грустить им точно недосуг. Чего нельзя сказать о девяностолетнем рассказчике самой истории, который не скрывает, что всю жизнь платил за любовь звонкой монетой, а если и встречался с иной женщиной, так непременно низводил её до упомянутого выше уровня, оставляя утром на прикроватной тумбе плату за ночь.
В день девяностолетия ему продали четырнадцатилетнюю девственницу, накачанную валерьянкой. И он влюбился, хотя ни разу и до самого конца исповеди не видел её бодрствующей. Хотелось бы сказать, что любовь его была исключительно платонической, отеческой, чистой, как слеза младенца, и непорочной, но это, разумеется, не так. Я прежде не встречал более будоражащего описания страсти, несмотря на то что девочка ни разу не проснулась и даже не раздвинула ног.
В общем… «Это было началом новой жизни. В том возрасте, когда большинство смертных, как правило, уже покойники». Скользкая тема педофилии, камень преткновения многих, как выяснилось, читателей. Одурманенная «Лолита»… от мизинчика каждой ноги до макушки покрытая поцелуями, но оставшаяся непорочной. Обсасывание этой темы я оставляю активистам нелёгкой борьбы за женскую честь в миру и на литературном поприще.
Тут есть что-то поинтереснее. Не каждый мужчина однажды полюбит четырнадцатилетнюю, не каждый впадёт во страсть, но всякий, всякий, всякий состарится или хотя бы начнёт стареть. А ведь это же безумно страшно (интересно). А некоторые, между прочим, задумываются об этом едва ли не с мальчишества. Случайно услышанная в далёком детстве фраза: «Когда человек умирает, вши, гнездившиеся в его волосах, в ужасе расползаются по подушке, к стыду близких», она ведь до глубокой старости шагала под руку с нашим лирическим героем.
А как часто нам доводится слышать упрёк в том, что, мол, в наши годы грех жаловаться, тогда как первый симптом старости в том, что человек начинает походить на своего отца. Мы с детства стареем. Бывают старики уже к тридцати годам. Тсссс… «Юноши моего поколения, подхваченные водоворотом жизни, забылись, душою и телом, в мечтах о будущем, пока жесткая реальность не показала, что будущее вовсе не такое, о котором они мечтали, и тогда они впали в ностальгию». Ностальгия. Второй признак.
Но бывает и другой вариант развития событий - человек стареет, но не замечает этого. И тут уж ему, наоборот спешат открыть глаза за объективную реальность. «Первые изменения проявляются так медленно, что они почти незаметны для человека, он продолжает видеть себя изнутри таким, каким был, а другие, глядя на него, замечают эти изменения». И в конце концов, это же далеко не открытие Америки: «Невозможно в конце концов не стать тем, кем тебя считают другие».
В любом случае, эта тонкая во всех смыслах книга создана не для того, чтобы пугать нас неотвратимостью увядания. Вовсе нет! Напротив, она успокаивает, смиряет… порою открывает завесу тайны над некоторыми пугающими перспективами и чертовски хочется верить, что всё это взято не с потолка. «Память стариков не удерживает вещи несущественные и лишь очень редко изменяет нам в чем-то по-настоящему важном. Цицерон выразил это одной фразой: «Нет такого старика, который бы забыл, где спрятал сокровище».
Воодушевляет.
В день девяностолетия ему продали четырнадцатилетнюю девственницу, накачанную валерьянкой. И он влюбился, хотя ни разу и до самого конца исповеди не видел её бодрствующей. Хотелось бы сказать, что любовь его была исключительно платонической, отеческой, чистой, как слеза младенца, и непорочной, но это, разумеется, не так. Я прежде не встречал более будоражащего описания страсти, несмотря на то что девочка ни разу не проснулась и даже не раздвинула ног.
В общем… «Это было началом новой жизни. В том возрасте, когда большинство смертных, как правило, уже покойники». Скользкая тема педофилии, камень преткновения многих, как выяснилось, читателей. Одурманенная «Лолита»… от мизинчика каждой ноги до макушки покрытая поцелуями, но оставшаяся непорочной. Обсасывание этой темы я оставляю активистам нелёгкой борьбы за женскую честь в миру и на литературном поприще.
Тут есть что-то поинтереснее. Не каждый мужчина однажды полюбит четырнадцатилетнюю, не каждый впадёт во страсть, но всякий, всякий, всякий состарится или хотя бы начнёт стареть. А ведь это же безумно страшно (интересно). А некоторые, между прочим, задумываются об этом едва ли не с мальчишества. Случайно услышанная в далёком детстве фраза: «Когда человек умирает, вши, гнездившиеся в его волосах, в ужасе расползаются по подушке, к стыду близких», она ведь до глубокой старости шагала под руку с нашим лирическим героем.
А как часто нам доводится слышать упрёк в том, что, мол, в наши годы грех жаловаться, тогда как первый симптом старости в том, что человек начинает походить на своего отца. Мы с детства стареем. Бывают старики уже к тридцати годам. Тсссс… «Юноши моего поколения, подхваченные водоворотом жизни, забылись, душою и телом, в мечтах о будущем, пока жесткая реальность не показала, что будущее вовсе не такое, о котором они мечтали, и тогда они впали в ностальгию». Ностальгия. Второй признак.
Но бывает и другой вариант развития событий - человек стареет, но не замечает этого. И тут уж ему, наоборот спешат открыть глаза за объективную реальность. «Первые изменения проявляются так медленно, что они почти незаметны для человека, он продолжает видеть себя изнутри таким, каким был, а другие, глядя на него, замечают эти изменения». И в конце концов, это же далеко не открытие Америки: «Невозможно в конце концов не стать тем, кем тебя считают другие».
В любом случае, эта тонкая во всех смыслах книга создана не для того, чтобы пугать нас неотвратимостью увядания. Вовсе нет! Напротив, она успокаивает, смиряет… порою открывает завесу тайны над некоторыми пугающими перспективами и чертовски хочется верить, что всё это взято не с потолка. «Память стариков не удерживает вещи несущественные и лишь очень редко изменяет нам в чем-то по-настоящему важном. Цицерон выразил это одной фразой: «Нет такого старика, который бы забыл, где спрятал сокровище».
Воодушевляет.