Слово редактора SNC (Ксении Собчак)
Слово редактора (Ксения Собчак):
У меня есть близкая подруга. Зовут ее Маша. Мы дружим с подросткового возраста, с Питера. Маша была рядом со мной в самые сложные моменты моей жизни. Я стала крестной мамой ее замечательной дочки. Судьбы наши сложились по-разному. Она мать двоих детишек, любящая жена и прекрасная хозяйка, я трудоголик и человек-распи**яй одновременно, но мы как-то сохранили наши отношения и, несмотря на всю нашу разность, даже никогда не спорили ни о чем - кроме, может, новой коллекции Miu Miu. Последние бурные месяцы времени у меня совсем не было, и мы не встречались.
И вот, наконец, на излете лета мы пьем чай на веранде «Твербуля». Политику не обсуждаем. Разве что косвенно. Машка рассказывает, как сложно устроить дочку в хорошую школу - их всего несколько в городе, как тяжело расставаться с сыном, которого приходится отправлять за границу, потому как если азбуку еще и можно доверить изучать в России, то, чтобы у ребенка было будущее, более сложные материи все-таки лучше освоить в Англии. Мирно, очень бережно друг к другу мы ведем беседу, как будто чувствуя, что можем ступить на территорию, где можно сильно поругаться. Я не помню, как мы там оказались, но разговор все-таки зашел о суде над Pussy Riot. Машка вполне спокойно объясняет мне, что их надо обязательно наказать, и не видит в суде над ними ничего ужасного. Она верующая, каждое воскресенье ходит в церковь, и ее эти девушки оскорбили. И вот уже сотни контраргументов кружатся вихрем в моей голове. Почему же вдруг во мне внутри все забурлило?
Почти включилась программа «чужой» по отношению к близкому и родному мне человеку?
Жизнь ставит нас в ситуацию, когда мы все сбиваемся в стаи - первый признак смутного времени.
Каждый вопрос друг другу - это как бы позывной: наш-не наш? И только поняв отношение по узкому кругу тем, мы успокаиваемся и можем дальше вести светскую беседу о вечеринке в баре «Белка». Для меня это предвестие большой грозы - что любой обмен мнениями становится обменом паролями. И за всеми этими словесными баталиями стоит желание человека ассоциировать себя с какой-то одной группой людей против других.
Ведь если ты прав, значит, кто-то обязательно должен быть неправым. Если все правы, как ты будешь отличаться на общем фоне, как будешь идентифицировать себя с теми или иными людьми? Это ведь так важно. Успокаивает, да? Нам не нравится быть частью массы, толпы, общего и серого. Мы особенные. Мы в желтых «кроксах» с модным айфоном, и нам наплевать на скучных людей в серых пиджачишках. А «серые пиджачишки» обсуждают вечерами «потерянное поколение», «интернет-лузеров» и «попугайских педиков». И все счастливы, все поделились, нашли «своих» и успокоились. Это и есть ад. Возможность на секунду почувствовать лучшую подругу чужим человеком только потому, что у нее, видите ли, другое мнение о поведении трех девчонок, которых мы обе никогда не видели живьем. Все это игры нашего эго. Поэтому, когда Маша говорила про «кощунниц», я просто вспоминала, как она заботилась обо мне, когда я переживала депрессию, как цеплялась за мою руку со словами «мне страшно», когда ее везли на операцию, и как ее дочка цепляется за мое платье, когда я прихожу к ней в дом. Это важнее того, что у нас разные мнения. Мнения - продукт разума, любовь - продукт души.