...
ЛЮБАША. (подходя к Грязному ближе.)
Скажи, за что ты на меня сердит?
Чем, глупая, тебя я прогневила, что ты словечка вымолвить не хочешь?
ГРЯЗНОЙ (не поднимая головы).
Отстань!
ЛЮБАША.
Ох, надоела я тебе! Давно пора! Чего ты хочешь, девка?
Тобою понатешились довольно, ты надоела: есть другая лучше, приветливей...
ГРЯЗНОЙ (оборачиваясь).
Ложися спать, Любаша.
ЛЮБАША.
Знать не любишь больше ты свою Любашу, коль не знаешь ныне, спит она иль нет. С поцелуев жарких щеки не остыли, а уж разлюбил, а уж позабыл, как ко мне в светелку двери отворять.
А давно ли было время, что меня любил мой милый, что Любашу он ласкал и нежил, что и дня не мог прожить он без нее.
А теперь напрасно жду его всю ночь, всю то ночь до света плачу я.
ГРЯЗНОЙ.
Тяжко речи эти слушать и глядеть на горьки слезы.
Сам не знаешь, что на это ей сказать; или винен я, что Марфу повстречал, что красой своею кровь она зажгла, сердце покорила?
Ведь любовь-то та же тетива на луке: порвалась она, узлом ее не свяжешь.
Не воротится любовь прежняя, коль красой своею кровь она зажгла, сердце покорила.
ЛЮБАША (бросается к Грязному).
Нет, быть не может!... Ты меня не кинешь!
Я прогневила чем-нибудь тебя?
Ты, верно, полюбил с сердцов другую.
Оставь ее! Она тебя не любит.
Ведь я одна тебя люблю. О, вспомни, вспомни, милый мой, свой стыд девичий для тебя забыла я.
Забыла я отца и мать, забыла племя и свой род.
О них слезы не пролила, все для тебя. Все для тебя!
(Плачет.) А ты меня покинешь!
(Падает на колени.) Не погуби души моей, Григорий!..
Слышен удар колокола.
ГРЯЗНОЙ (встает).
Заутреня... (Идет в угол и надевает рясу и тафью.)
ЛЮБАША.
Постой, не уходи! Скажи мне, что брежу, что ты любишь меня, а не ее, не эту... да скажи мне хоть что-нибудь!
Второй удар.
ГРЯЗНОЙ.
Прощай! (Уходит.)
ЛЮБАША (бежит за ним).
Постой! Куда ты?
(Возвращается.) Ушел и даже не взглянул ни разу.
Третий удар.
Небось на ту глядит, не наглядится, и зелье для нее просил у немца, и золота сулил за зелье... Она его приворожила, видишь.
Ох, отыщу же я твою колдунью и от тебя ее отворожу, отворожу ее!
Скажи, за что ты на меня сердит?
Чем, глупая, тебя я прогневила, что ты словечка вымолвить не хочешь?
ГРЯЗНОЙ (не поднимая головы).
Отстань!
ЛЮБАША.
Ох, надоела я тебе! Давно пора! Чего ты хочешь, девка?
Тобою понатешились довольно, ты надоела: есть другая лучше, приветливей...
ГРЯЗНОЙ (оборачиваясь).
Ложися спать, Любаша.
ЛЮБАША.
Знать не любишь больше ты свою Любашу, коль не знаешь ныне, спит она иль нет. С поцелуев жарких щеки не остыли, а уж разлюбил, а уж позабыл, как ко мне в светелку двери отворять.
А давно ли было время, что меня любил мой милый, что Любашу он ласкал и нежил, что и дня не мог прожить он без нее.
А теперь напрасно жду его всю ночь, всю то ночь до света плачу я.
ГРЯЗНОЙ.
Тяжко речи эти слушать и глядеть на горьки слезы.
Сам не знаешь, что на это ей сказать; или винен я, что Марфу повстречал, что красой своею кровь она зажгла, сердце покорила?
Ведь любовь-то та же тетива на луке: порвалась она, узлом ее не свяжешь.
Не воротится любовь прежняя, коль красой своею кровь она зажгла, сердце покорила.
ЛЮБАША (бросается к Грязному).
Нет, быть не может!... Ты меня не кинешь!
Я прогневила чем-нибудь тебя?
Ты, верно, полюбил с сердцов другую.
Оставь ее! Она тебя не любит.
Ведь я одна тебя люблю. О, вспомни, вспомни, милый мой, свой стыд девичий для тебя забыла я.
Забыла я отца и мать, забыла племя и свой род.
О них слезы не пролила, все для тебя. Все для тебя!
(Плачет.) А ты меня покинешь!
(Падает на колени.) Не погуби души моей, Григорий!..
Слышен удар колокола.
ГРЯЗНОЙ (встает).
Заутреня... (Идет в угол и надевает рясу и тафью.)
ЛЮБАША.
Постой, не уходи! Скажи мне, что брежу, что ты любишь меня, а не ее, не эту... да скажи мне хоть что-нибудь!
Второй удар.
ГРЯЗНОЙ.
Прощай! (Уходит.)
ЛЮБАША (бежит за ним).
Постой! Куда ты?
(Возвращается.) Ушел и даже не взглянул ни разу.
Третий удар.
Небось на ту глядит, не наглядится, и зелье для нее просил у немца, и золота сулил за зелье... Она его приворожила, видишь.
Ох, отыщу же я твою колдунью и от тебя ее отворожу, отворожу ее!