ЖЗЛ (СОФИЯ СТРЫЕНЬСКА. ИСТОРИЯ ПРИНЦЕССЫ И НИЩЕНКИ. (Часть V))
Часть V
Глава XVI. Жизнь отшельницы
После бурной череды романов София жила почти как отшельница. Для художницы наступили времена одиночества, и эта тема нашла отражение в ее творчестве, которым сама Стрыеньска все более и более была недовольна.
Paulina Orłowska Portret Zofia Stryjeńska.
Со второй половины 30-х годов художница жила одна в Варшаве, в съемной комнате. Редко она появлялась в знаменитом кафе пани Земяньской, где встречалась со старым другом, скульптором, профессором скульптуры Университета Стефана Батория в Вильно (Вильнюсе), куда на занятия он ездил из Варшавы, Генриком Куном, поэтом Болеславом Лесмяном (1877-1937) и художниками из круга Ассоциации польских художников «Ритм» (группа просуществовала до 1932 года). Случайные встречи у художницы были с писателем Тадеушом Бой-Желеньским, которого критика и пресса травила за его антицерковные фельетоны и книги о Мицкевиче.
Часто видели Стрыеньску в Институте пропаганды искусств, она там появлялась почти ежедневно в поиске покупателей своих работ или ради возможности взять несколько сот злотых в кредит. Причем, все друзья и коллеги из Кракова и Варшавы как-то сразу все исчезли из ее жизни, хотя многие из них преподавали в художественных школах, работали в государственных департаментах по искусству, а значит, могли бы чем-то помочь.
Художница признавалась, что она «тонула в долгах», она вынуждена была продавать свои картины за бесценок, лишь бы получить какие-нибудь деньги. И как только что-то зарабатывала, тут же отдавала старые долги и брала новые. Более того, зимой София была вынуждена даже продавать свои летние наряды, пальто, избавляться от мебели, чтобы как-то прожить. Если она и рисовала, то красками, купленными в кредит, если и обедала вкусно, то в долг. Она по-прежнему мечтала достаточно заработать, чтобы арендовать отдельную квартиру и перевезти к себе детей. Но пока это оставалось несбыточной мечтой. При этом художница умудрялась как-то собирать небольшие суммы, чтобы отправлять их семье в Краков.
Часто София была в отчаянии - как свести концы с концами, по ее словам, «разочарование достигло дна». «Гадкое, отвратительное одиночество. Не к кому обратиться, не с кем разделить радость, когда ты создаешь что-то хорошее. Не с кем погоревать или помолчать. У меня нет никого, чтобы пойти даже в кино» - написала художница в новогоднюю ночь в 1934 наступившем году.
Единственным утешением для Софии оставались ее дети, но они уже выросли, у них были свои дела, хотя она, по-прежнему, была рада им помочь. Когда дочь Магда впервые влюбилась в молодого человека, художница написала в дневнике: «Она встретила очень культурного и чудо, как хорошего, просто необычного типа, довольно сильно отличающегося от других мужчин».
Глава ХVII. Закат творчества.
Сразу оговорюсь, что о «закате творчества» в 1930-е годы пишут все исследователи жизни Стрыеньской. Думаю, речь идет больше о непризнании заслуг художницы, поскольку до самого начала второй мировой войны София активно творила, другое дело, что жила она при этом почти в нищете.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Perkun (The god of Thunder) 1934 г.
Перкун - главный бог литовцев и латышей, бог громовержец.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Marzanna.
Марзанна - жена бога Ярило, но без живительного начала своего мужа, Марзанна превращается в злобную каргу, хозяйку зимы и холода.
А еще саму художницу, «знавшую себе цену» (вспомните, ее ведь называли «Принцессой польской живописи», «Звездой польского искусства Второй Республики»), задевало то, что власти не относились должным образом к ее таланту и к ней самой. Она не раз выражала сожаление, что менее известным художникам вручали государственные награды, а она от правительства не получила ничего. «Наше государство, как известно, игнорирует таланты и награждает посредственностей» - писала художница.
София Стрыеньска у мольберта с картиной из цикла "Народные костюмы" (Stroje ludowe). 1931 г.
Мало того, в 1935 году случился скандал на выставке Стрыеньской. В этом году художнице помогли организовать долгожданную выставку ее работ в Институте пропаганды искусств. Но после открытия в залы пришли судебные приставы и наложили арест на картины из-за кредитных долгов художницы. Никто не пришел на помощь Стрыеньской, и она была вынуждена отдать часть картин в качестве уплаты этих долгов.
Впрочем, жизнь, как всегда, штука полосатая, как зебра. Уже в следующем, 1936 году, художница
получила престижную премию Польской академии литературы «Золотой лавровый венок» за вклад в польское искусство. Художница была несколько удивлена, ведь премией ее наградили за литературное творчество, а не за живопись. Но и от этой награды София была вынуждена отказаться.
В присланном ей уведомлении о награде сообщалось, что она должна заплатить 30 злотых, чтобы получить значок лауреата (!!!). Даже такой вроде бы незначительной суммы у художницы не было. И она на обратной стороне уведомления о премии написала: «Как просто - я еще и должна раскошелиться!». А в дневнике появилась запись: «Лауреат благовония для мертвых… Государственная премия денег не даст, черт возьми…». Как написали потом историки, «деньги в тот момент были для нее важнее, чем признание».
Возвращаясь к творчеству художницы, замечу, что в середине 1930-х годов Стрыеньска продолжала активно работать (повторюсь, зарабатывала, чтобы отдать долги и влезть в новые кредиты).
В 1934 году она создала декоративные росписи для зала конференций на пассажирском лайнере «Баторий», а в следующем - для корабля «Пилсудский».
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Postać alegoryczna, wystrój statku pasażerskiego Batory (Аллегорическая фигура, декор пассажирского судна "Баторий").
В 1935 году художница выступила в качестве дизайнера интерьеров, расписав винный погребок «Фукер» и кондитерскую «Ведель» в Варшаве, она разработала также декоративные узоры для одного из старейших фарфоровых заводов в Польше - завода в Чмелове (Ćmielów), делала игрушки, занималась плакатами и открытками.
В 1938 году Стрыеньска попробовала себя в роли сценографа, разработав декорации и эскизы костюмов для балетного спектакля «Харнаси» композитора Кароля Корвин-Шимановского (1882-1937) в Большом театре Варшавы.
Zofia Stryjeńska Harnasie (szkic kostiumy).
Сцена из балета Кароля Шимановского "Харнаси" в Большом театре Познани. 1938 г.
Тема была близка Софии, поскольку сюжет балета был основан на жизни польской деревни, а главными персонажами были горные пастухи - харнаси и ожидавшие их дома девушки. Спектакль пользовался успехом.
На какой-то момент «фольклорные» работы Стрыеньской снова стали модными.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Jeszcze jeden Radegast.
Радегаст - западнославянский бог земли бодричей, бог войны и славы бранной. В храме Радегаста всегда держали самых лучших коней, ибо войну без коня никак нельзя.
В том же 1938 году художница получила сразу несколько заказов от польского Министерства иностранных дел, в том числе, на создание ковра в подарок японскому императору Хирохито.
При этом всём, художница по-прежнему жила то в съемных комнатах, то в гостиницах, то приезжала к семье в Краков. Кроме того, она всё чаще жалуется на боль в глазах, которая, как оказалось позже, стала следствием «подарка» от второго мужа.
В 1939 году должно было произойти «триумфальное возвращение» Софии из забвения, ее картину отобрали для Всемирной выставки в Нью-Йорке, проходившей в парке Флашинг-Медоус-Корона с 30 апреля 1939 по 27 октября 1940 года. Художница должна была ехать на выставку в сентябре 1939 года. Но 1 сентября Германия вероломно напала на Польшу, и началась вторая мировая война.
Глава XVIII. Война
Все годы оккупации художница провела в Кракове. Военные действия пощадили ее родительский дом, не разрушили город и окрестности, как это случилось в Варшаве.
Во время войны, чтобы не впасть в совершенную бедность, София бралась за любую работу - одно время работала в отделе ЗАГСа (в переводе с польского название этой конторы звучит - супружеское бюро), затем перебирала картофель в магазине, но старалась при этом все же заниматься творчеством, возвращаясь к старым темам и сериям.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Zaloty (Ухаживание). 1940 г.
Занятия живописью были, своего рода, ее бегством от кошмаров войны, как когда-то в творчестве она искала спасение от проблем в браке. В 1943 году художница обнаружила, что больна сифилисом, это уже давно отразилось на ее зрении, время от времени она просто не могла рисовать. В такие моменты «ничегонеделания» София разрабатывала идею создания славянского храма, который мог бы после войны стать польским Акрополем.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Projekt kąciny Witazjon.
В начале 1945 года в Краков вошли советские войска и стали устанавливать прокоммунистический режим. Стрыеньска, никогда не замешанная в политике, не бывшая сторонницей ни одной партии, решила уехать из страны. Решение эмигрировать было принято после смерти матери, не дожившей до окончания войны. Всем София объясняла свое решение просто: «я не хочу жить в коммунистической стране».
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Góralka (Гуцулка). 1945 г.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ...
Глава XVI. Жизнь отшельницы
После бурной череды романов София жила почти как отшельница. Для художницы наступили времена одиночества, и эта тема нашла отражение в ее творчестве, которым сама Стрыеньска все более и более была недовольна.
Paulina Orłowska Portret Zofia Stryjeńska.
Со второй половины 30-х годов художница жила одна в Варшаве, в съемной комнате. Редко она появлялась в знаменитом кафе пани Земяньской, где встречалась со старым другом, скульптором, профессором скульптуры Университета Стефана Батория в Вильно (Вильнюсе), куда на занятия он ездил из Варшавы, Генриком Куном, поэтом Болеславом Лесмяном (1877-1937) и художниками из круга Ассоциации польских художников «Ритм» (группа просуществовала до 1932 года). Случайные встречи у художницы были с писателем Тадеушом Бой-Желеньским, которого критика и пресса травила за его антицерковные фельетоны и книги о Мицкевиче.
Часто видели Стрыеньску в Институте пропаганды искусств, она там появлялась почти ежедневно в поиске покупателей своих работ или ради возможности взять несколько сот злотых в кредит. Причем, все друзья и коллеги из Кракова и Варшавы как-то сразу все исчезли из ее жизни, хотя многие из них преподавали в художественных школах, работали в государственных департаментах по искусству, а значит, могли бы чем-то помочь.
Художница признавалась, что она «тонула в долгах», она вынуждена была продавать свои картины за бесценок, лишь бы получить какие-нибудь деньги. И как только что-то зарабатывала, тут же отдавала старые долги и брала новые. Более того, зимой София была вынуждена даже продавать свои летние наряды, пальто, избавляться от мебели, чтобы как-то прожить. Если она и рисовала, то красками, купленными в кредит, если и обедала вкусно, то в долг. Она по-прежнему мечтала достаточно заработать, чтобы арендовать отдельную квартиру и перевезти к себе детей. Но пока это оставалось несбыточной мечтой. При этом художница умудрялась как-то собирать небольшие суммы, чтобы отправлять их семье в Краков.
Часто София была в отчаянии - как свести концы с концами, по ее словам, «разочарование достигло дна». «Гадкое, отвратительное одиночество. Не к кому обратиться, не с кем разделить радость, когда ты создаешь что-то хорошее. Не с кем погоревать или помолчать. У меня нет никого, чтобы пойти даже в кино» - написала художница в новогоднюю ночь в 1934 наступившем году.
Единственным утешением для Софии оставались ее дети, но они уже выросли, у них были свои дела, хотя она, по-прежнему, была рада им помочь. Когда дочь Магда впервые влюбилась в молодого человека, художница написала в дневнике: «Она встретила очень культурного и чудо, как хорошего, просто необычного типа, довольно сильно отличающегося от других мужчин».
Глава ХVII. Закат творчества.
Сразу оговорюсь, что о «закате творчества» в 1930-е годы пишут все исследователи жизни Стрыеньской. Думаю, речь идет больше о непризнании заслуг художницы, поскольку до самого начала второй мировой войны София активно творила, другое дело, что жила она при этом почти в нищете.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Perkun (The god of Thunder) 1934 г.
Перкун - главный бог литовцев и латышей, бог громовержец.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Marzanna.
Марзанна - жена бога Ярило, но без живительного начала своего мужа, Марзанна превращается в злобную каргу, хозяйку зимы и холода.
А еще саму художницу, «знавшую себе цену» (вспомните, ее ведь называли «Принцессой польской живописи», «Звездой польского искусства Второй Республики»), задевало то, что власти не относились должным образом к ее таланту и к ней самой. Она не раз выражала сожаление, что менее известным художникам вручали государственные награды, а она от правительства не получила ничего. «Наше государство, как известно, игнорирует таланты и награждает посредственностей» - писала художница.
София Стрыеньска у мольберта с картиной из цикла "Народные костюмы" (Stroje ludowe). 1931 г.
Мало того, в 1935 году случился скандал на выставке Стрыеньской. В этом году художнице помогли организовать долгожданную выставку ее работ в Институте пропаганды искусств. Но после открытия в залы пришли судебные приставы и наложили арест на картины из-за кредитных долгов художницы. Никто не пришел на помощь Стрыеньской, и она была вынуждена отдать часть картин в качестве уплаты этих долгов.
Впрочем, жизнь, как всегда, штука полосатая, как зебра. Уже в следующем, 1936 году, художница
получила престижную премию Польской академии литературы «Золотой лавровый венок» за вклад в польское искусство. Художница была несколько удивлена, ведь премией ее наградили за литературное творчество, а не за живопись. Но и от этой награды София была вынуждена отказаться.
В присланном ей уведомлении о награде сообщалось, что она должна заплатить 30 злотых, чтобы получить значок лауреата (!!!). Даже такой вроде бы незначительной суммы у художницы не было. И она на обратной стороне уведомления о премии написала: «Как просто - я еще и должна раскошелиться!». А в дневнике появилась запись: «Лауреат благовония для мертвых… Государственная премия денег не даст, черт возьми…». Как написали потом историки, «деньги в тот момент были для нее важнее, чем признание».
Возвращаясь к творчеству художницы, замечу, что в середине 1930-х годов Стрыеньска продолжала активно работать (повторюсь, зарабатывала, чтобы отдать долги и влезть в новые кредиты).
В 1934 году она создала декоративные росписи для зала конференций на пассажирском лайнере «Баторий», а в следующем - для корабля «Пилсудский».
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Postać alegoryczna, wystrój statku pasażerskiego Batory (Аллегорическая фигура, декор пассажирского судна "Баторий").
В 1935 году художница выступила в качестве дизайнера интерьеров, расписав винный погребок «Фукер» и кондитерскую «Ведель» в Варшаве, она разработала также декоративные узоры для одного из старейших фарфоровых заводов в Польше - завода в Чмелове (Ćmielów), делала игрушки, занималась плакатами и открытками.
В 1938 году Стрыеньска попробовала себя в роли сценографа, разработав декорации и эскизы костюмов для балетного спектакля «Харнаси» композитора Кароля Корвин-Шимановского (1882-1937) в Большом театре Варшавы.
Zofia Stryjeńska Harnasie (szkic kostiumy).
Сцена из балета Кароля Шимановского "Харнаси" в Большом театре Познани. 1938 г.
Тема была близка Софии, поскольку сюжет балета был основан на жизни польской деревни, а главными персонажами были горные пастухи - харнаси и ожидавшие их дома девушки. Спектакль пользовался успехом.
На какой-то момент «фольклорные» работы Стрыеньской снова стали модными.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Jeszcze jeden Radegast.
Радегаст - западнославянский бог земли бодричей, бог войны и славы бранной. В храме Радегаста всегда держали самых лучших коней, ибо войну без коня никак нельзя.
В том же 1938 году художница получила сразу несколько заказов от польского Министерства иностранных дел, в том числе, на создание ковра в подарок японскому императору Хирохито.
При этом всём, художница по-прежнему жила то в съемных комнатах, то в гостиницах, то приезжала к семье в Краков. Кроме того, она всё чаще жалуется на боль в глазах, которая, как оказалось позже, стала следствием «подарка» от второго мужа.
В 1939 году должно было произойти «триумфальное возвращение» Софии из забвения, ее картину отобрали для Всемирной выставки в Нью-Йорке, проходившей в парке Флашинг-Медоус-Корона с 30 апреля 1939 по 27 октября 1940 года. Художница должна была ехать на выставку в сентябре 1939 года. Но 1 сентября Германия вероломно напала на Польшу, и началась вторая мировая война.
Глава XVIII. Война
Все годы оккупации художница провела в Кракове. Военные действия пощадили ее родительский дом, не разрушили город и окрестности, как это случилось в Варшаве.
Во время войны, чтобы не впасть в совершенную бедность, София бралась за любую работу - одно время работала в отделе ЗАГСа (в переводе с польского название этой конторы звучит - супружеское бюро), затем перебирала картофель в магазине, но старалась при этом все же заниматься творчеством, возвращаясь к старым темам и сериям.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Zaloty (Ухаживание). 1940 г.
Занятия живописью были, своего рода, ее бегством от кошмаров войны, как когда-то в творчестве она искала спасение от проблем в браке. В 1943 году художница обнаружила, что больна сифилисом, это уже давно отразилось на ее зрении, время от времени она просто не могла рисовать. В такие моменты «ничегонеделания» София разрабатывала идею создания славянского храма, который мог бы после войны стать польским Акрополем.
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Projekt kąciny Witazjon.
В начале 1945 года в Краков вошли советские войска и стали устанавливать прокоммунистический режим. Стрыеньска, никогда не замешанная в политике, не бывшая сторонницей ни одной партии, решила уехать из страны. Решение эмигрировать было принято после смерти матери, не дожившей до окончания войны. Всем София объясняла свое решение просто: «я не хочу жить в коммунистической стране».
Zofia Stryjeńska (1894-1976) Góralka (Гуцулка). 1945 г.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ...