Ужас красной планеты
В далёком 1897 году популярный лондонский журнал «Pearson’s Magazine» приступил к публикации нового романа Герберта Уэллса «Война миров». Роман даже сегодня интересен, о чём свидетельствует, хотя бы его экранизация 2005 года с Томом Крузом в главной роли. Нашёл Уэллс как заставить поволноваться читателей (и зрителей), наблюдая за вторжением на нашу планету инопланетной марсианской нечисти. Но довольно любопытна уже сама история создания этого шедевра научной фантастики.
Ещё 19 октября 1888 года молодой Уэллс выступил в родном Лондонском университете с публичной лекцией на тему «Обитаемы ли планеты?». Следуя модным идеям своего времени, он в основном рассказывал о Марсе и о высокоразвитой инопланетной цивилизации. Сама эта тема, как мы видим, довольно давно волновала писателя. В 1896 году Уэллс опубликовал свою статью «Марсианский разум», в которой писал: «Если принять идею об эволюции живой протоплазмы на Марсе, легко предположить, что марсиане будут существенно отличаться от землян, и своим внешним обликом, и функционально, и по внешнему поведению; причем отличие может простираться за границы всего, что только подсказывает наше воображение».
Марсианин, нарисованный самим Гербертом Уэллсом
Окончательным импульсом для написания знаменитого романа «Война миров» стал вопрос, заданный писателю его братом Фрэнком: а что будет, если обитатели какого-то неведомого нам мира прилетят вдруг на Землю вовсе не для знакомства с человечеством, а с целью её завоевания?
Родившиеся под пером Герберта Уэллса марсиане далеко обогнали землян в науке и технике, но при этом они отнюдь не похожи на счастливых обитателей райской Утопии. Хуже того - с ними невозможно договориться и сосуществовать. Они даже не гуманоиды и вообще воспринимают людей в качестве вкусной и полезной еды.
Жители Марса пера бельгийского художника Альвэм-Корреа
На Землю прилетают вовсе не ангелы, а настоящие демоны, внешне больше всего напоминающие собой наших осьминогов. Позже, в отдельной статье «Существа, которые живут на Марсе», опубликованной в журнале «Cosmopolitan» в 1908 году, Уэллс объясняет такой свой выбор следующими соображениями:
«...Так в какой же степени эти существа могут напоминать земное человечество? Существуют определенные черты, которыми они, вероятно, подобны нам… Они, вероятно, имеют голову и глаза, и тело с позвоночным столбом, а поскольку у них из-за высокого интеллекта обязательно будет крупный мозг и так как почти у всех существ с большим мозгом он расположен вблизи глаз, то у марсиан окажется, по-видимому, крупный и пропорциональный череп. По всей вероятности, они крупнее землян, возможно, и массивнее человека в два и две трети раза. Однако это ещё не означает, что они окажутся в два и две трети раза выше ростом, а признавая более рыхлое телосложение марсиан, можно допустить, что, встав в полный рост, мы будем им по пояс…
Но это лишь одна из нескольких почти в равной степени допустимых возможностей. Существует фактор, на который мы можем положиться: марсиане, должно быть, имеют некий хватательный орган, во-первых, потому, что без него развитие интеллекта почти немыслимо, а во-вторых, потому, что никаким иным путём они не смогли бы осуществить свои инженерные замыслы. Для нашего воображения представляется странным, но и не менее логичным предположить вместо руки наличие хобота, как у слона, или группы щупальцев, или хоботоподобных органов…
На Земле человек уже сильно постарался восполнить свои физические недостатки искусственными приспособлениями - одеждой, обувью, инструментами, корсетами, искусственными зубами и глазами, париками, оружием и тому подобным. Марсиане, может статься, намного интеллектуальнее людей и мудрее, и история человеческой цивилизации для них - вчерашний день. Чего только они не способны были изобрести - в форме искусственных опор, искусственных конечностей и тому подобного! Наконец, вот размышление, которое может успокоительно подействовать на любого читателя, который считает, что марсиане вызывают тревогу.
Если бы человек внезапно очутился на поверхности Марса, он почувствовал бы огромную бодрость (преодолев поначалу легкую форму горной болезни). Он будет весить вполовину меньше, чем на Земле, будет скакать и прыгать, будет с лёгкостью поднимать груз вдвое больше предельного для него на Земле. Но если бы марсианин прибыл на Землю, собственный вес прижимал бы его к почве, словно одежда из свинца. Он весил бы два и две трети своего веса на Марсе и, вероятно, нашел бы своё новое существование невыносимым. Его конечности не служили бы ему опорой; вероятно, он тут же умер бы, сокрушенный собственным весом.
Когда я писал «Войну миров», в которой марсиане оккупируют Землю, мне пришлось решать эту сложную проблему. Некоторое время она меня буквально мучила, а затем я воспользовался мыслью о механических опорах и сделал моего марсианина просто бестелесным мозгом со щупальцами, который питается, высасывая кровь и минуя процесс переваривания пищи, причём его вес несёт не живое тело, а фантастической конструкции машина. Но, несмотря на всё, как читатель может припомнить, земные условия оказались в итоге гибельными для марсиан».
А такими видел марсиан американский иллюстратор Фрэнк Рудольф Пол
Итак, теперь мы знаем, по какой причине марсиане Уэллса стали именно такими, какими мы их знаем по его роману и по множеству иллюстраций к нему, сделанных за прошедший век. Однако, отдавая заслуженную дань таланту великого писателя, надо, всё же, оговориться, что этот взлёт его изощрённой фантазии произошёл вовсе не на пустом месте. Но - обо всём по прядку…
Дело в том, что вполне определённое отношение к планете Марс стало складываться в рамках европейской науки ещё за сто лет до выхода «Войны миров» - на рубеже XVIII и XIX веков. Популярный астроном своего времени Уильям Гершель показал, что Марс очень похож на Землю, а выдающийся философ Иммануил Кант доказал, что эта планета много древнее Земли.
Обе эти идеи получили новое звучание после того, как в 1877 году итальянский астроном Джованни Скиапарелли открыл на Марсе его знаменитые «каналы». Авторитет Скиапарелли в научных кругах был столь высок, что со временем даже те астрономы, которые сомневались в адекватности наблюдений итальянца, стали различать сеть прямых тонких линий, пересекающих марсианскую поверхность.
Понятно, что научный мир очень осторожно отнёсся к идее искусственного происхождения каналов. Тем более, что сам Скиапарелли считал их очень широкими и очень неглубокими реками. Зато пресса немедленно ухватилась за самую фантастическую из всех возможных гипотез. Кстати, первым идею каналов как искусственных сооружений древней цивилизации марсиан озвучил автор статьи-передовицы «New York Times» от 12 августа 1877 года, которая так и называлась: «Неужели Марс населён?».
Одним из самых горячих сторонников гипотезы о техногенной природе каналов был небезызвестный французский популяризатор Камилл Фламмарион. Он увлекался теорией множественности населенных миров и издал несколько неплохих книг, в которых всесторонне рассматривался этот вопрос. Подробнейшим образом изучил Фламмарион и труды предшественников. И одна из старых идей, очевидно, глубоко запала ему в душу.
Учёный XVII века Пьер Гассенди в своей обобщающей работе «Свод философии» (1658) высказал необычную для своего времени мысль о том, что обитатели иных миров могут вовсе не походить на человека - на их облик, на их образ жизни оказывают влияние физические условия планет: перепады температур, состояние атмосферы, климат. Исходя из этих соображений, Фламмарион попытался реконструировать облик загадочных строителей каналов. Вот, например, что он писал в своей работе «Популярная астрономия» (1890):
«Восходя мысленно ко временам возникновения всей зоологической лестницы существ, мы можем предугадывать, что столь слабое напряжение тяжести должно было оказать там совершенно иное влияние на последовательное развитие живых существ. На Земле большая часть видов животного царства остались пригвождёнными к поверхности почвы, благодаря могучему действию притяжения, и лишь сравнительно малая часть воспользовалась преимуществами летания, получив крылья; между тем, на Марсе вследствие совершенно особенных условий жизни мы с большой вероятностью можем предположить, что развитие и совершенствование зоологических существ совершалось по преимуществу в ряде крылатых созданий. Отсюда естественно заключить, что высшие из животных видов могут быть снабжены там крыльями. В нашем подлунном мире царями воздуха остаются кондоры и орлы, а там этим завидным преимуществом воздушного передвижения могут пользоваться многие виды высших позвоночных и даже самый человеческий род, как последний член в ряду животных существ».
Камилл Фламмарион
Фламмарион был знаком с теорией Канта о том, что Марс древнее Земли, но никак не мог согласиться с утверждением философа, что марсиане находятся на одной ступени интеллектуального развития с нами или даже ниже её: «Мы не имеем ещё никакого основания, чтобы судить об интеллектуальном состоянии существ, населяющих планеты… С другой стороны, человеческие существа совершенствуются с течением времени, а так как Марс образовался раньше Земли и охладился скорее, чем она, то он должен опередить её во всех отношениях. Без сомнения, он достиг уже своего апогея, между тем как мы остаемся ещё детьми, самым глубокомысленным образом играющими в политический образ, в солдатики, в церковки, в ружья и пушки...».
В этом фрагменте зафиксирована важная мысль. Как и любой другой образованный европеец своего времени, Фламмарион верил, что дальнейшее развитие цивилизации неизбежно приведёт к «Золотому Веку». Научно-технический прогресс решит все основные проблемы человечества и тому не останется ничего другого, как дружно и счастливо жить в осуществившейся Утопии. А на Марсе, стало быть, это уже произошло.
Впоследствии американский астроном Персиваль Лоуэлл, увлечённый марсианскими каналами и составивший их самую подробную карту, вполне разделял это убеждение и, хотя не пытался реконструировать возможный облик марсиан, но указывал, что такая огромная ирригационная сеть, которую наши «братья по разуму» построили для того, чтобы остановить процесс глобального опустынивания Марса, требует объединённых усилий всей марсианской цивилизации, а значит, она существенно продвинулась в деле создания более разумного и совершенного общества, способного существовать без войны.
Так выглядела сеть марсианских «каналов» по наблюдениям Ловелла.
Книги Скиапарелли, Фламмариона и Лоуэлла были очень популярны в последнем десятилетии XIX века. Об этом свидетельствуют не только газетные публикации тех лет, но и тот факт, что к этой теме стали обращаться писатели.
Примечательно, что первоначально Уэллс отчасти разделял взгляды Фламмариона. В его творчестве мы находим рассказ «Хрустальное яйцо» (1897), который был издан в один и тот же период с «Войной миров». Видимо, Уэллс обдумывал различные варианты возможного облика марсиан.
Всё, выше приведённое, конечно отнюдь не должно умалять талана Герберта Уэллса и достоинств его произведения, довольно-таки популярного и даже актуального по сей день. Прежде всего, писатель сумел выстроить смысловую богатую ассоциациями цепочку. Марс - это, как известно, древнеримский бог войны. Ждать от планеты, названной таким именем, мира и добра особо не стоит. Да - Марс во многом в чём-то похож на Землю, но, тем не менее, не Земля, и существа, живущие там, чужды всему земному. Скорее всего, контакт с ними невозможен. Марс древнее Земли, а значит, марсианская цивилизация ушла далеко вперёд по отношению к земной цивилизации. Мы для марсиан - словно примитивные животные, на которых понятия этики и морали не распространяются. Марс - высыхающая и замерзающая, умирающая планета, а значит, раньше или позже её жители будут вынуждены её покинуть, чтобы переселиться в более пригодный для обитания мир. Логический вывод из этой цепочки силлогизмов только один: марсиане явятся завоёвывать Землю.
Роман волне можно воспринимать как мрачное пророчество. Он написан перед началом нового витка колониальных войн, «передела мира» разных государств, вылившегося затем в потрясшую современников Первую мировую войну. Уэллс отнюдь неслучайно выбрал полем битвы с марсианами для своего романа именно «старушку Англию». Британская колониальная империя в тот период времени заслуженно считалась самым могущественным государством на нашей планете. Был велик соблазн показать колониальную войну с другой стороны - со стороны завоёвываемых. Представить себе, как самая величайшая нация в мире втаптывается в кровавую грязь, как «отливаются кошке мышкины слёзки».
Англичане в Африке
А если учесть, что Герберт Уэллс декларировал свои политические взгляды как социалистические (но антимарксисткие, то есть был скорее ближе к тому, что позднее получило название - национал-социализм), то в романе «Война миров» можно увидеть острую социальную критику империалистической фазы развития капитализма (если использовать терминологию Ленина).
Марсиане в Англии
Причём Гербер Уэллс поставил англичан (а вместе с ними и весь цивилизованный мир) в положение «дикарей», которых окультуривает (путём банального поедания) более высокоразвитая цивилизация. То есть знаменитое «бремя белого человека» фантаст дал пощупать белому человеку с изнанки. И ощущение оказалось не из приятных.
Ну а кроме того, само название романа как бы предсказало развернувшуюся в скором времени мировую бойню. Ведь чем иным была Первая мировая война, как не войной миров? Но это уже другая история.