Москва на второй взгляд.
Москва - как много в этом звуке для седца русского... суеты, шума, людей и запахов.
Прилетел. Туплю в аэропорту, ибо вылетел очень рано, а на самолет встал еще раньше. А в самолете я спать не могу - в самолете от восторга об этом я забываю. Я созерцаю в самолете. Мне от восторга визжать хочется, когда серый потолок слоистой облачности превращается в ватное море под.. креслом, что-ли. Не скажешь, что под ногами. Ног в самолете я не ощущаю. То есть они у меня есть в количестве двух единиц, но сознанием я их не осязаю. Не охватываю. И крыльев не чувствую... Но полет ощущаю всеми, даже самыми маленькими, мурашками на спине.
Естественно, после такого обалдения я некоторое время отхожу. А отхожу я в аэропорту. Всё-таки, два с половиной часа впечатлений без курения - тяжкое ииспытание для любителя дыма горелых листьев.
Хожу - отхожу. Где-то подкоркой спинного мозга ощущаю, что это крайний спокойный перекур. Не спеша иду и спускаюсь в чрево подземной станции аэроэкспресса. Узнаю, что электропоезда не ходят по техническим причинам. Иду к остановке маршруток. Сажусь. Пока водитель трамбует пассажиров, неспеша разглядываю большие рекламные щиты, попутно замечая хорошие и никудышные дизайнерские решения. Я в этом не разбираюсь. Но когда делать нечего - почему бы и не разобраться.
Едем. Постепенно привыкаю к темпу движения нашей маршрутки. Водитель использует любую возможность, чтобы как можно быстрей двигаться. Какой молодец! Хотя, иногда страшновато.
Всё. Мы у станции метро. Мои попутчики со своими чемоданами растворяются в толпе. Стою, смотрю по сторонам, всё-таки я давно не был в столице. И сейчас я уже понимаю, что тогда, стоя у входа в метро, я в последний на эту поездку день, так внимательно смотрел по сторонам. Я видел этот город и я видел его людей. Каждое здание и каждого человека.
Бычок в урну. Шире шаг. Помчались. На эскалатор - в вагон - из вагона - на эскалатор - здание - человек - эскалатор - вагон - дом - вагон -человек - здание .... ... ... ... .. . . . .. . .
Сейчас я уже понимаю, почему мне не хотелось снимать в этом городе. Я не видел людей, домов. Да ничего не видел. Хотя, можно, конечно пойти и снять что-то на красную площадь или еще куда. Но во-первых, нового ничего не снимешь, а во-вторых Москва притупляет чувства. Настолько, что всё, что ты хотел снять становится однотонным. Один серобуромалиновый город. Слишком большой, чтобы его осознать. Слишком маленький, чтобы его почувствовать.
Хотя, почувствовать можно. Скорость, ритм, высокую энергетику. Видимо, мне просто не хочется это снимать.
Прилетел. Туплю в аэропорту, ибо вылетел очень рано, а на самолет встал еще раньше. А в самолете я спать не могу - в самолете от восторга об этом я забываю. Я созерцаю в самолете. Мне от восторга визжать хочется, когда серый потолок слоистой облачности превращается в ватное море под.. креслом, что-ли. Не скажешь, что под ногами. Ног в самолете я не ощущаю. То есть они у меня есть в количестве двух единиц, но сознанием я их не осязаю. Не охватываю. И крыльев не чувствую... Но полет ощущаю всеми, даже самыми маленькими, мурашками на спине.
Естественно, после такого обалдения я некоторое время отхожу. А отхожу я в аэропорту. Всё-таки, два с половиной часа впечатлений без курения - тяжкое ииспытание для любителя дыма горелых листьев.
Хожу - отхожу. Где-то подкоркой спинного мозга ощущаю, что это крайний спокойный перекур. Не спеша иду и спускаюсь в чрево подземной станции аэроэкспресса. Узнаю, что электропоезда не ходят по техническим причинам. Иду к остановке маршруток. Сажусь. Пока водитель трамбует пассажиров, неспеша разглядываю большие рекламные щиты, попутно замечая хорошие и никудышные дизайнерские решения. Я в этом не разбираюсь. Но когда делать нечего - почему бы и не разобраться.
Едем. Постепенно привыкаю к темпу движения нашей маршрутки. Водитель использует любую возможность, чтобы как можно быстрей двигаться. Какой молодец! Хотя, иногда страшновато.
Всё. Мы у станции метро. Мои попутчики со своими чемоданами растворяются в толпе. Стою, смотрю по сторонам, всё-таки я давно не был в столице. И сейчас я уже понимаю, что тогда, стоя у входа в метро, я в последний на эту поездку день, так внимательно смотрел по сторонам. Я видел этот город и я видел его людей. Каждое здание и каждого человека.
Бычок в урну. Шире шаг. Помчались. На эскалатор - в вагон - из вагона - на эскалатор - здание - человек - эскалатор - вагон - дом - вагон -человек - здание .... ... ... ... .. . . . .. . .
Сейчас я уже понимаю, почему мне не хотелось снимать в этом городе. Я не видел людей, домов. Да ничего не видел. Хотя, можно, конечно пойти и снять что-то на красную площадь или еще куда. Но во-первых, нового ничего не снимешь, а во-вторых Москва притупляет чувства. Настолько, что всё, что ты хотел снять становится однотонным. Один серобуромалиновый город. Слишком большой, чтобы его осознать. Слишком маленький, чтобы его почувствовать.
Хотя, почувствовать можно. Скорость, ритм, высокую энергетику. Видимо, мне просто не хочется это снимать.