Крутой маршрут
"- А самолет не может упасть в море? - опасливо осведомляется Тоня.
- Нет. Не может.
Мой ответ звучит уверенно и категорично. Потому что я дала его не только для успокоения ребенка. Это мое глубокое убеждение. Не может он упасть. Потому что погибнуть в авиационной катастрофе, после того как ты уцелела в Ярославке и на Эльгене, на Известковой и в доме Васькова - это было бы немыслимо. Это означало бы, что мир стихиен и бессмыслен. А я именно в середине пятидесятых годов была так глубоко убеждена в разумности мира, в высшем смысле вещей, в том, что Бог правду видит, хоть и не скоро скажет."
Дочитала, наконец, по-моему - Великая книга, великий опыт. И столько смыслов в этой книге!
О детях, например. О том, что они нам нужны больше, чем мы им. О счастье быть рядом с детьми, о счастье вырастить себе самого близкого человека. И так далее, и так далее.
Не могу понять только одного: почему она, эта великая и уникальная женщина, очень мучилась перед смертью. Мне всегда казалось, что мучения перед смертью - это некое искупление. Но жизнь ее была, если и не жизнь святой, то очень приближена к этому.
- Нет. Не может.
Мой ответ звучит уверенно и категорично. Потому что я дала его не только для успокоения ребенка. Это мое глубокое убеждение. Не может он упасть. Потому что погибнуть в авиационной катастрофе, после того как ты уцелела в Ярославке и на Эльгене, на Известковой и в доме Васькова - это было бы немыслимо. Это означало бы, что мир стихиен и бессмыслен. А я именно в середине пятидесятых годов была так глубоко убеждена в разумности мира, в высшем смысле вещей, в том, что Бог правду видит, хоть и не скоро скажет."
Дочитала, наконец, по-моему - Великая книга, великий опыт. И столько смыслов в этой книге!
О детях, например. О том, что они нам нужны больше, чем мы им. О счастье быть рядом с детьми, о счастье вырастить себе самого близкого человека. И так далее, и так далее.
Не могу понять только одного: почему она, эта великая и уникальная женщина, очень мучилась перед смертью. Мне всегда казалось, что мучения перед смертью - это некое искупление. Но жизнь ее была, если и не жизнь святой, то очень приближена к этому.