Японское землетрясение 1923 года - мемуары очевидца
Фрагмент из книги Дзюнъити Сага "Исповедь якудза", которую мне посчастливилось перевести - подлинных мемуаров японского якудза Идзити Эйдзи, "крестный отец" клана Асакуса вспоминает о своей довоенной и послевоенной жизни. Книжку можно купить на Оzone
Все помнят эту дату - день, когда случилось Великое Землетрясение.
Мы зашли пообедать в ресторанчик «Монзен Накачо». Нас было трое - я, Кенкиши и девушка по имени Ийо, она приходилась Кенкиши чем-то вроде жены, и работала на прядильной фабрике. Вдруг раздался глухой рокот, комната покачнулась, с полок посыпались китайские расписные блюда, фарфоровые чашки и прочая утварь. Двухэтажный универмаг напротив начал оседать прямо на наших глазах, перекосился с одного боку… Тут тряхнуло еще раз, и все смешалось…
После второго толчка стало ясно, что это больше, чем обычное землетрясение, растрескавшееся здание ресторана готово рухнуть и сплющить нас в лепешку, оставаться внутри было нельзя! Мы с воплями помчались наружу, и без остановки бежали до самого канала. Но рядом с местом, где пришвартовались наша барка, обрушился какой-то лабаз и обломки завалили проход к реке.
Все лодки рядом оказались повреждены или затоплены, теперь от них не было никакой пользы. Бедолага Кенкиши совсем потерял голову от горя, он стоял на берегу и причитал:
- Вы только посмотрите на этот кошмар! Я больше никогда не смогу ходить на своей лодке…
Ночное небо озарилось первыми багряными сполохами, в городе начались пожары.
- Это фабрика, фабрика горит! - в ужас кричала Ийо, и бегом устремилась вперед не разбирая дороги, а мы помчались за ней.
Над Асакурой стелились клубы дыма - полыхала прядильная фабрика, где работала Ийо, огонь с безумной скоростью распространялся все дальше. Пожар охватывал все новые и новые здания…
Весь район Моришита-чу превратился в сплошное море огня, народ метался в панике, люди от мала до велика орали во всю мощь собственных легких.
- Плохи дела, - закричал Кенкиши, сгреб Ийо в охапку, и встряхнул, - Мы ничем не сможем помочь, даже если успеем добежать до фабрики!
Шум толпы перекрыл громогласный голос полицейского:
- Бегите к пристани у Складов Армейского Обмундирования!
Но мы проигнорировали это указание, и побежали в прямо противоположном направлении, без роздыху бежали до самого моста Иети. На противоположном берегу реки огонь полыхал от Нихомбаши до самой Асакуры как в плавильном горне. Люди оглядывались назад и видели стену огня за своей спиной, а ветер разносил огонь все дальше и дальше. Воздушные вихри подхватывал языки пламени, вздымал их высоко в небо, кружил как осенние листья и опускал на крыши и стены домов. Взбесившиеся от огня и дыма лошади с диким ржанием неслись, куда глаза глядят, и окончательно обезумев, бросались прямо в речную воду!
Мы решили попробовать добраться до армейских складов, но толпа накатывала на нас волна за волной, нам приходилось прокладывать путь почти вслепую. Никто не заметил, когда наступила ночь - огонь разгорался все сильнее и озарял все небо. Мы успели добежать до набережной реки Ошима, когда снова послышался зловещий гул и взметнулся громадный столб пламени. Обрушились пылающие армейские склады, на улицы выплеснулась новая толпа людей. Искры взлетали в ночное небо вместе с пронзительными криками и стонами - тысячи людей так и не смогли выбраться из здания склада и сгорели там заживо!
Я оставил всякие надежды выбраться из этого столпотворения живым и невредимым, кругом творилось настоящее светопреставление, и дальше могло стать только хуже! Жар от пожарищ гнал нас все дальше, мы покорно двигались вместе с остальной толпой в сторону моста Айкава. Люди запрудили мост так плотно, что мы протискивались с большим трудом, но пламя стремительно нагоняло беженцев, его языки уже дотягивались до одежды - надо было срочно что-то предпринимать, иначе мы все рисковали сгореть заживо.
На наше счастье, под мостом как раз проходила баржа, она была аккурат под нами!
Кенкиши крикнул:
- Прыгаем туда! - схватил Ийо на руки и прыгнул вместе с ней. Я не мешкая, последовал прямо за ними. На барже уже сгрудилось несколько дюжин пассажиров, но среди них нашлись люди, которые помогли нам взобраться на борт. От безысходности люди стали бросаться с моста в реку целыми сотнями, многие плыли к барже и пытались вскарабкаться на борт. Некоторым это удавалось! Но перегруженная баржа осела и могла перевернуться в любой момент…
- Убирайтесь! Лодка переполнена! - ревели озлобленные пассажиры.
- Вы бросаете нас на верную смерть! - кричали в ответ из воды.
Но внезапный резкий порыв ветра положил конец препирательствам, баржа тронулась с места, и легко, словно деревянная щепка, плыла в сторону Училища Матросов Торгового Флота. В этом районе тоже полыхали пожары, огонь охватил все крупные здания до единого…
Мы снова запаниковали, но ветер был на нашей стороне, он снова сменил направление и погнал нашу перегруженную баржу дальше. Она дрейфовала по реке довольно долго, пока ее не достигла самого морского побережья. Здесь наше утлое судно выбросило на берег.
Это был остров в устье реки Сумида.
Побережье в окрестностях старого Токио стали застраивать относительно недавно, эти районы меньше других пострадали от землетрясения.
Мы выбрались из баржи, оглянулись назад - и застыли. Казалось, что город полыхает как огромный факел, пламя все выше взбиралось в ночное небо! Нам самим с трудом верилось, что мы смогли вырваться из этого ада - все вместе, живые, здоровые и неразлучные!
Мы побрели вниз по течению реки, на противоположном берегу на много километров торчали почерневшие от огня руины, а вода бесстрастно выбрасывал на берег сотни мертвых тел…
Но мы спаслись! Странное существо человек, хоть в радостный день, хоть в годину жестоких испытаний у него одинаково бурчит в животе, если желудок требует пищи, во рту пересыхает, а в горле першило от жажды. Надо было срочно думать, как раздобыть пропитание. Клянчить милостыню у местных жителей при таком наплыве беженцев было занятием бесперспективным. Слишком много людей собралось острове - столько местным не прокормить.
Мы решили разделится, и отправится на поиски пищи в разных направлениях. Мне и раньше случалось много раз бывать в здешних краях, еще когда я занимался доставкой коса заказчикам, так что я отлично знал здешний район, и уверенно шел прямо на запад вдоль морского побережья, пока не наткнулся на ухоженный земельный участок, покрытый густым слоем сочной, зеленой травы.
Я наклонился и стал осторожно раздвигать стебли, в надежде отыскать хоть что-то съестное - ягоды, коренья или, на самый худой конец, насекомых. И мне опять повезло - я обнаружил цикаду! Целые полчища цикад скрывались среди травы, насекомые тихонько сидели на тонких стеблях, и были почти не заметны. Я стал носиться по всему участку, старался наловить как можно больше, но скоро выяснилось, что мне некуда складывать богатую добычу. Тогда я сбросил кимоно, связал рукава, получилось что-то наподобие мешка, за два часа моя самодельная торба оказалась полной! Я вернулся в условленное место, и мы все втроем принялись закусывать цикадами. Мы ели насекомых прямо сырыми - чего только не сделаешь, чтобы унять голод…
Когда я заглянул на зеленый участок следующим утром, там уже было полно людей и все они пытались ловить цикад. Напрасно я старательно наклонялся и раздвигал стебли травы, ни одного насекомого к тому времени уже не осталось. От разочарования я чертыхался как заведенный, но это мало помогало справится с голодом и жаждой. Мы стали думать, как быть дальше. Среди беженцев множились слухи о пунктах раздачи еды, которые власти открыли для пострадавших. Кенкиши предложил пойти поискать такой пункт, но усталая Ийо начала хныкать, что не в силах больше идти, мы уложили девушку отдыхать под сломанной лодкой, а сами пересекли мост - он тоже сильно обгорел - и пошли в сторону Фукогавы.
Мы шли и повсюду натыкались на изуродованные останки человеческих тел, а впереди, сколько хватало взгляда, тянулись бесконечные обугленные руины. Уже не помню, сколько мы отшагали, окрестности повсеместно полнились слухами о спасательных центрах, но нам так и не удалось отыскать ни единого! Мы смертельно устали, жутко проголодались, и буквально валились с ног, но все же дошли до самого Хонджо, и были где-то неподалеку от Коуми-чу, когда Кенкиши заметил что-то необычное и окликнул меня:
- Посмотри - обезьяны! - он был прав. Целых три обезьяны - одна большая и две поменьше устроились в укромном уголке у большого дерева.
- Наверное, они уснули в тенечке, - предположил Кенкиши
- Согласись, довольно необычно найти обезьян в таком месте, - заметил я.
Мы подкрались поближе и ужаснулись…
Это были не обезьяны! Это было три человеческих тела - мать и двое ребятишек, сгоревшие заживо! Их тела спеклись от огня, усохли и стали похожими на мартышек. Но мертвая мать продолжала крепко прижимать к себе младшего малыша.
- Хорошая мать никогда не бросит своих детишек, даже если небо на землю рушится, - вздохнул Кенкиши, мы склонили головы над телами, сложили ладони и стали читать молитву. И тут заметили, как на груди мертвой женщины что-то блеснуло:
- А ну-ка? Что там такое?
Мы осторожно перевернули тело, это было легко - трупы сильно обгорели, большей частью превратились в невесомую золу, плоти и веса в них осталось немного, и тут из-под тела со звоном посыпались серебряные монеты! У нее была чертова прорва денег - нам под ноги насыпалась целая груда, и я предложил:
- Давай еще раз хорошенько встряхнем?
- Погоди… Кажется сюда идут какие-то люди…
Я поспешно оглянулся, и обнаружил что в нашу сторону действительно направляется несколько человек. Они шли цепью, и на боку у каждого болталась санитарная сумка.
- Если нас застукает санитарный патруль - конец всему делу!
Мы нагнулись и торопливо подбирали монетки, - и тут я заметил нечто похожее на скомканную купюр - бумажка была прижата останками бедра:
- Ха! Гляди, вот это удача! - радостно завопил я, - Как банкнота могла уцелеть?
Банкнот было великое множество, видимо женщина намочила водой широкий кусок ткани и обмотала его поверх тайного пояса с деньгами, поэтому обгорела только часть купюр, и то с одной стороны.
Кенкиши удалось ухватиться пальцами за край пояса, он пытался вытащить его, но пояс застрял намертво. Тело ребенка плотно спеклось с телом матери и теперь мешало снять с трупа пояс…
- Вот дерьмо, - выругался Кенкиши, - Не могу вытащить пояс! Ребенок мешает…
И стал поторопить меня:
- Надо разделить тела…
Я предпринял острожную попытку потянуть мертвое тельце малютки, но ничего не выходило, мать и дитя буквально срослись друг с другом.
- Если я потяну слишком сильно, то руки оторвутся…
- Тяни, они же мертвые! Мертвецам какая разница?
Я дернул со всей силы, обугленная кожа не теле ребенка треснула, обнажилась пурпурно-алая, все еще влажная плоть, ладони у меня сразу же вспотели от волнения . на меня накатило такое мерзкое чувство - мне казалось, что ребенок смотрит прямо на меня и все понимает! И я решил оступиться:
- Давай оставим все как есть, - предложил я, - Этот ребенок все время смотрит на меня, он все понимает! Он знает, что мы хотим подлым образом обокрасть мертвую женщину…
- Прекращай ерунду молоть! Не будь идиотом, мертвеца уже не нужны деньги…
- Но мне и монет будет достаточно… - отрезал я и отошел в сторону. Кенкиши пришлось самому отдирать тела друг от друга. Я с невыразимым омерзением наблюдал как от детской ручонки отделилась широкая полоса обгоревшей кожи…
Сама рука осталась на месте, только маленький кусочек обугленной до черноты плоти так и остался прилипшим к телу матери…
- Готово! - радовался Кенкиши, - Все получилось, мне удалось это сделать!
Он стащил свою набедренную повязку, переложил туда деньги из пояса мертвой женщины, аккуратно обернул вокруг талии, и крепко завязал.
- С таким кушем, сам понимаешь, я смогу купить новую лодку… Поторапливайся, пора нам уходить отсюда…
- Иди один - так будет лучше…
- Еджи, ты чего?
- Мне пора идти своей дорогой! Не волнуйся - я никому не расскажу…
Кенкиши все понял и пошел прочь, он так ни разу и не оглянулся. А тела матери и ребенка остались лежать, теперь уже далеко друг от друга…
Позволю себе запоздало сказать пару слов в защиту Кенкиши. Не стоит слишком осуждать его за это бесчинство над мертвыми! Сейчас я уверен, что мой былой товарищ заслуживает прощения. Ведь не случись землетрясения, эта женщина вместе со своими ребятишками продолжала бы жить в роскоши, окруженная толпой слуг. Их история закончилась так печально именно из-за денег… Были бы они бедными, не пришлось бы им терять времени спасая свой капитал, может и успели спастись. Или, по крайней мере, упокоились в мире, и никто не посмел бы разделить их тела после смерти…
Все помнят эту дату - день, когда случилось Великое Землетрясение.
Мы зашли пообедать в ресторанчик «Монзен Накачо». Нас было трое - я, Кенкиши и девушка по имени Ийо, она приходилась Кенкиши чем-то вроде жены, и работала на прядильной фабрике. Вдруг раздался глухой рокот, комната покачнулась, с полок посыпались китайские расписные блюда, фарфоровые чашки и прочая утварь. Двухэтажный универмаг напротив начал оседать прямо на наших глазах, перекосился с одного боку… Тут тряхнуло еще раз, и все смешалось…
После второго толчка стало ясно, что это больше, чем обычное землетрясение, растрескавшееся здание ресторана готово рухнуть и сплющить нас в лепешку, оставаться внутри было нельзя! Мы с воплями помчались наружу, и без остановки бежали до самого канала. Но рядом с местом, где пришвартовались наша барка, обрушился какой-то лабаз и обломки завалили проход к реке.
Все лодки рядом оказались повреждены или затоплены, теперь от них не было никакой пользы. Бедолага Кенкиши совсем потерял голову от горя, он стоял на берегу и причитал:
- Вы только посмотрите на этот кошмар! Я больше никогда не смогу ходить на своей лодке…
Ночное небо озарилось первыми багряными сполохами, в городе начались пожары.
- Это фабрика, фабрика горит! - в ужас кричала Ийо, и бегом устремилась вперед не разбирая дороги, а мы помчались за ней.
Над Асакурой стелились клубы дыма - полыхала прядильная фабрика, где работала Ийо, огонь с безумной скоростью распространялся все дальше. Пожар охватывал все новые и новые здания…
Весь район Моришита-чу превратился в сплошное море огня, народ метался в панике, люди от мала до велика орали во всю мощь собственных легких.
- Плохи дела, - закричал Кенкиши, сгреб Ийо в охапку, и встряхнул, - Мы ничем не сможем помочь, даже если успеем добежать до фабрики!
Шум толпы перекрыл громогласный голос полицейского:
- Бегите к пристани у Складов Армейского Обмундирования!
Но мы проигнорировали это указание, и побежали в прямо противоположном направлении, без роздыху бежали до самого моста Иети. На противоположном берегу реки огонь полыхал от Нихомбаши до самой Асакуры как в плавильном горне. Люди оглядывались назад и видели стену огня за своей спиной, а ветер разносил огонь все дальше и дальше. Воздушные вихри подхватывал языки пламени, вздымал их высоко в небо, кружил как осенние листья и опускал на крыши и стены домов. Взбесившиеся от огня и дыма лошади с диким ржанием неслись, куда глаза глядят, и окончательно обезумев, бросались прямо в речную воду!
Мы решили попробовать добраться до армейских складов, но толпа накатывала на нас волна за волной, нам приходилось прокладывать путь почти вслепую. Никто не заметил, когда наступила ночь - огонь разгорался все сильнее и озарял все небо. Мы успели добежать до набережной реки Ошима, когда снова послышался зловещий гул и взметнулся громадный столб пламени. Обрушились пылающие армейские склады, на улицы выплеснулась новая толпа людей. Искры взлетали в ночное небо вместе с пронзительными криками и стонами - тысячи людей так и не смогли выбраться из здания склада и сгорели там заживо!
Я оставил всякие надежды выбраться из этого столпотворения живым и невредимым, кругом творилось настоящее светопреставление, и дальше могло стать только хуже! Жар от пожарищ гнал нас все дальше, мы покорно двигались вместе с остальной толпой в сторону моста Айкава. Люди запрудили мост так плотно, что мы протискивались с большим трудом, но пламя стремительно нагоняло беженцев, его языки уже дотягивались до одежды - надо было срочно что-то предпринимать, иначе мы все рисковали сгореть заживо.
На наше счастье, под мостом как раз проходила баржа, она была аккурат под нами!
Кенкиши крикнул:
- Прыгаем туда! - схватил Ийо на руки и прыгнул вместе с ней. Я не мешкая, последовал прямо за ними. На барже уже сгрудилось несколько дюжин пассажиров, но среди них нашлись люди, которые помогли нам взобраться на борт. От безысходности люди стали бросаться с моста в реку целыми сотнями, многие плыли к барже и пытались вскарабкаться на борт. Некоторым это удавалось! Но перегруженная баржа осела и могла перевернуться в любой момент…
- Убирайтесь! Лодка переполнена! - ревели озлобленные пассажиры.
- Вы бросаете нас на верную смерть! - кричали в ответ из воды.
Но внезапный резкий порыв ветра положил конец препирательствам, баржа тронулась с места, и легко, словно деревянная щепка, плыла в сторону Училища Матросов Торгового Флота. В этом районе тоже полыхали пожары, огонь охватил все крупные здания до единого…
Мы снова запаниковали, но ветер был на нашей стороне, он снова сменил направление и погнал нашу перегруженную баржу дальше. Она дрейфовала по реке довольно долго, пока ее не достигла самого морского побережья. Здесь наше утлое судно выбросило на берег.
Это был остров в устье реки Сумида.
Побережье в окрестностях старого Токио стали застраивать относительно недавно, эти районы меньше других пострадали от землетрясения.
Мы выбрались из баржи, оглянулись назад - и застыли. Казалось, что город полыхает как огромный факел, пламя все выше взбиралось в ночное небо! Нам самим с трудом верилось, что мы смогли вырваться из этого ада - все вместе, живые, здоровые и неразлучные!
Мы побрели вниз по течению реки, на противоположном берегу на много километров торчали почерневшие от огня руины, а вода бесстрастно выбрасывал на берег сотни мертвых тел…
Но мы спаслись! Странное существо человек, хоть в радостный день, хоть в годину жестоких испытаний у него одинаково бурчит в животе, если желудок требует пищи, во рту пересыхает, а в горле першило от жажды. Надо было срочно думать, как раздобыть пропитание. Клянчить милостыню у местных жителей при таком наплыве беженцев было занятием бесперспективным. Слишком много людей собралось острове - столько местным не прокормить.
Мы решили разделится, и отправится на поиски пищи в разных направлениях. Мне и раньше случалось много раз бывать в здешних краях, еще когда я занимался доставкой коса заказчикам, так что я отлично знал здешний район, и уверенно шел прямо на запад вдоль морского побережья, пока не наткнулся на ухоженный земельный участок, покрытый густым слоем сочной, зеленой травы.
Я наклонился и стал осторожно раздвигать стебли, в надежде отыскать хоть что-то съестное - ягоды, коренья или, на самый худой конец, насекомых. И мне опять повезло - я обнаружил цикаду! Целые полчища цикад скрывались среди травы, насекомые тихонько сидели на тонких стеблях, и были почти не заметны. Я стал носиться по всему участку, старался наловить как можно больше, но скоро выяснилось, что мне некуда складывать богатую добычу. Тогда я сбросил кимоно, связал рукава, получилось что-то наподобие мешка, за два часа моя самодельная торба оказалась полной! Я вернулся в условленное место, и мы все втроем принялись закусывать цикадами. Мы ели насекомых прямо сырыми - чего только не сделаешь, чтобы унять голод…
Когда я заглянул на зеленый участок следующим утром, там уже было полно людей и все они пытались ловить цикад. Напрасно я старательно наклонялся и раздвигал стебли травы, ни одного насекомого к тому времени уже не осталось. От разочарования я чертыхался как заведенный, но это мало помогало справится с голодом и жаждой. Мы стали думать, как быть дальше. Среди беженцев множились слухи о пунктах раздачи еды, которые власти открыли для пострадавших. Кенкиши предложил пойти поискать такой пункт, но усталая Ийо начала хныкать, что не в силах больше идти, мы уложили девушку отдыхать под сломанной лодкой, а сами пересекли мост - он тоже сильно обгорел - и пошли в сторону Фукогавы.
Мы шли и повсюду натыкались на изуродованные останки человеческих тел, а впереди, сколько хватало взгляда, тянулись бесконечные обугленные руины. Уже не помню, сколько мы отшагали, окрестности повсеместно полнились слухами о спасательных центрах, но нам так и не удалось отыскать ни единого! Мы смертельно устали, жутко проголодались, и буквально валились с ног, но все же дошли до самого Хонджо, и были где-то неподалеку от Коуми-чу, когда Кенкиши заметил что-то необычное и окликнул меня:
- Посмотри - обезьяны! - он был прав. Целых три обезьяны - одна большая и две поменьше устроились в укромном уголке у большого дерева.
- Наверное, они уснули в тенечке, - предположил Кенкиши
- Согласись, довольно необычно найти обезьян в таком месте, - заметил я.
Мы подкрались поближе и ужаснулись…
Это были не обезьяны! Это было три человеческих тела - мать и двое ребятишек, сгоревшие заживо! Их тела спеклись от огня, усохли и стали похожими на мартышек. Но мертвая мать продолжала крепко прижимать к себе младшего малыша.
- Хорошая мать никогда не бросит своих детишек, даже если небо на землю рушится, - вздохнул Кенкиши, мы склонили головы над телами, сложили ладони и стали читать молитву. И тут заметили, как на груди мертвой женщины что-то блеснуло:
- А ну-ка? Что там такое?
Мы осторожно перевернули тело, это было легко - трупы сильно обгорели, большей частью превратились в невесомую золу, плоти и веса в них осталось немного, и тут из-под тела со звоном посыпались серебряные монеты! У нее была чертова прорва денег - нам под ноги насыпалась целая груда, и я предложил:
- Давай еще раз хорошенько встряхнем?
- Погоди… Кажется сюда идут какие-то люди…
Я поспешно оглянулся, и обнаружил что в нашу сторону действительно направляется несколько человек. Они шли цепью, и на боку у каждого болталась санитарная сумка.
- Если нас застукает санитарный патруль - конец всему делу!
Мы нагнулись и торопливо подбирали монетки, - и тут я заметил нечто похожее на скомканную купюр - бумажка была прижата останками бедра:
- Ха! Гляди, вот это удача! - радостно завопил я, - Как банкнота могла уцелеть?
Банкнот было великое множество, видимо женщина намочила водой широкий кусок ткани и обмотала его поверх тайного пояса с деньгами, поэтому обгорела только часть купюр, и то с одной стороны.
Кенкиши удалось ухватиться пальцами за край пояса, он пытался вытащить его, но пояс застрял намертво. Тело ребенка плотно спеклось с телом матери и теперь мешало снять с трупа пояс…
- Вот дерьмо, - выругался Кенкиши, - Не могу вытащить пояс! Ребенок мешает…
И стал поторопить меня:
- Надо разделить тела…
Я предпринял острожную попытку потянуть мертвое тельце малютки, но ничего не выходило, мать и дитя буквально срослись друг с другом.
- Если я потяну слишком сильно, то руки оторвутся…
- Тяни, они же мертвые! Мертвецам какая разница?
Я дернул со всей силы, обугленная кожа не теле ребенка треснула, обнажилась пурпурно-алая, все еще влажная плоть, ладони у меня сразу же вспотели от волнения . на меня накатило такое мерзкое чувство - мне казалось, что ребенок смотрит прямо на меня и все понимает! И я решил оступиться:
- Давай оставим все как есть, - предложил я, - Этот ребенок все время смотрит на меня, он все понимает! Он знает, что мы хотим подлым образом обокрасть мертвую женщину…
- Прекращай ерунду молоть! Не будь идиотом, мертвеца уже не нужны деньги…
- Но мне и монет будет достаточно… - отрезал я и отошел в сторону. Кенкиши пришлось самому отдирать тела друг от друга. Я с невыразимым омерзением наблюдал как от детской ручонки отделилась широкая полоса обгоревшей кожи…
Сама рука осталась на месте, только маленький кусочек обугленной до черноты плоти так и остался прилипшим к телу матери…
- Готово! - радовался Кенкиши, - Все получилось, мне удалось это сделать!
Он стащил свою набедренную повязку, переложил туда деньги из пояса мертвой женщины, аккуратно обернул вокруг талии, и крепко завязал.
- С таким кушем, сам понимаешь, я смогу купить новую лодку… Поторапливайся, пора нам уходить отсюда…
- Иди один - так будет лучше…
- Еджи, ты чего?
- Мне пора идти своей дорогой! Не волнуйся - я никому не расскажу…
Кенкиши все понял и пошел прочь, он так ни разу и не оглянулся. А тела матери и ребенка остались лежать, теперь уже далеко друг от друга…
Позволю себе запоздало сказать пару слов в защиту Кенкиши. Не стоит слишком осуждать его за это бесчинство над мертвыми! Сейчас я уверен, что мой былой товарищ заслуживает прощения. Ведь не случись землетрясения, эта женщина вместе со своими ребятишками продолжала бы жить в роскоши, окруженная толпой слуг. Их история закончилась так печально именно из-за денег… Были бы они бедными, не пришлось бы им терять времени спасая свой капитал, может и успели спастись. Или, по крайней мере, упокоились в мире, и никто не посмел бы разделить их тела после смерти…