Сочинение на тему: "Я хочу, чтобы этот человек был похож на меня..."
Наверное, как и другие, в школе я писала сочинение на тему "На кого я хочу быть похожим..." Почему "наверное"? Потому что сей факт совершенно изгладился из моей памяти - мало того, что я не помню, как я писала такое сочинение, я даже не помню, на кого же я хотела быть похожей. Сейчас, задумываясь на данную тему, я недоумеваю по нескольким причинам: во-первых, мне кажется, что тогда, кроме родителей, небольшого круга моих шкодливых приятелей, Гагарина и Ленина, я больше никого и не знала (а как хотеть быть похожим на кого-то, если не знаешь этого человека?!); во-вторых, подобные сочинения убивают индивидуальность (почему нужно обязательно быть как кто-то?! Я сам по себе, свой собственный! (с) Матроскин); ну а в-третьих, раз я хочу быть на кого-то похожим, значит, этот кто-то лучше (осмысление сего факта во многих случаях порождает зависть (а чувство это весьма скверное!) Я уже по меньшей мере лет 20 не пишу сочинения - как-то случая не было, да и не хочу я ни на кого быть похожей, скорее, мне бы хотелось, чтобы некоторые люди стремились быть похожими на меня (не во всем, разумеется, а лишь в некоторых вещах). Вот об этом и будет мое сочинение.
***
Как-то в одной телевизионной передаче говорили о том, что человеку нужно общаться минимум с 7-ю людьми. Связанно это с тем, что он (человек) психологически нуждается в разных воздействиях - иногда ему нужно быть лидером (т. е. кого-то вести за собой или угнетать); иногда наоборот хочется почувствовать себя виноватым или слабым; и любви тоже охота; порой совет требуется; а порой сам хочет блеснуть перед кем-то умом и жизненным опытом... В общем, отсюда происходят измены, семейные конфликты, непонимание, отчуждение и т. п. неприятные штуки. Я не очень общительный человек, скорее, совсем не общительный. Может быть в моей жизни и не наберется этих 7 необходимых людей, но я не слишком страдаю от этого, наверное потому, что "дурному не скучно и самому", - как говорила моя бабушка.
Мое небольшое окружение состоит из абсолютно разных, но совершенно замечательных людей. И, пожалуй, самым замечательным человеком является моя младшая сестра. Я много думала о том, люблю я ее или нет, и до сих пор не могу прийти к однозначному выводу, наверное потому, что не знаю, что такое любовь.
Я помню, как в детстве мы делали глупые тетрадки-анкеты, украшали их розочками и бабочками и давали одноклассникам, чтобы они отвечали на вопросы. В каждом таком девчачьем опроснике был вопрос "Что такое любовь?" Тогда нас интересовала любовь между мужчиной и женщиной - странное непонятное чувство, о котором взрослые стыдливо молчали (а может они и сами не знали ответ на этот недетский вопрос?) Когда грянул XXI-й век, и "ящики", мониторы, журналы, книги и все вокруг заполонили голые задницы, вопрос любви между мужчиной и женщиной стал понятен даже 10-летнему ребенку. Любовь - это беспрерывное тупое трахание: дает - значит, любит; не дает - любит, но ломается, все равно даст - куда же она без любви; пристает - конечно же любит, а иначе, зачем приставать; надо ему дать, а то вдруг разлюбит! И в борьбе за горизонтальное положение, мужчины говорят женщинам бесконечное "люблю, люблю, люблю"... И от всего этого слова любви стали пресными, безвкусными, с душком липкого грязного секса в подъезде или на заднем сидении крутой папиной тачки.
Тогда, много лет назад, выводя в своей анкете вопрос "Что такое любовь?", я даже не могла предположить, что спустя пару-тройку десятков лет, меня совсем не будет интересовать эта любовь, что мне будет жаль уделить мысли о ней даже самое мизерное мгновение моей жизни, даже то, которое я не могу заметить! А вот любовь к сестре меня волнует - люблю ли я ее; а если люблю, то достаточно ли; а как она ощущает себя в моей любви; и ощущает ли вообще как-то; может, я назойлива; может быть наоборот уделяю ей мало внимания; как надо любить сестру, чтобы ей было комфортно?.. Бесконечные вопросы, на которые нет ответа.
Я совсем не помню то время, когда мать была беременна моей сестрой. Я не замечала растущий живот, не помню, ходила ли я в больницу к ней, да и вообще не помню, что она лежала в больнице. Я лишь помню, что просто знала, что у меня будет сестра. Я сказала родителям, что мы назовем ее Ира. У родственников со стороны отца была совершенно замечательная традиция - называть детей именами, которых еще нет в семье. Я помню, множество своих дядек, теток, сестер, братьев с совершенно разными именами - Татьяна, Семен, Игорь, Агаша, Нубя (Надя), Нина, Олег, Дмитрий, Вера, Анатолий... Это достаточно удобно, если я говорю, про Анатолия, то все сразу понимают, что это двоюродный брат отца, который живет в Алматы, у которого мои отец и мать проводили свой медовый месяц; если называют имя Нубя, то понятно, что это старшая сестра отца, которая сейчас живет в Нальчике; а Агашка - дочь моей тети Нуби... Среди этого бесконечного списка моих родственников по отцовской линии, по случайному совпадению, имени Ирина не оказалось, поэтому мое предложение было принято на ура. Но даже если бы и оказалось, я бы боролась до последнего, ибо, выбор мой был отнюдь не случаен.
В моем детстве было 2 детских садика. Первый я помню очень смутно. Я лишь помню, что был "тихий час", я засыпала с таким трудом и, едва заснула, меня разбудила воспитательница и сказала, что за мной пришел папа. Наверное я удивилась, но сейчас я этого уже не помню, я помню лишь свое вареное состояние, когда отец вывел меня из этого садика. Больше я туда не вернулась. В моей жизни появился новый детский сад, отвратительная воспитательница Галина Федоровна с противными черными усами над верхней губой, драчливый Огурец и еще один мальчишка, имя которого напрочь вылетело из головы, но почему до сих пор стойко ассоциируется со словом "грабли".
Примерно в 4 года отец вбил в меня умение читать (позже бил за то, что я все время читаю, и прятал от меня книги). К пяти годам я читала бегло, увлеченно, с интересом и все подряд - вестерны, приключения, про французский двор, про поднятую целину, про сны Веры Павловны, про сушеную воблу Щедрина, про мать Горького, про девочку Элис и Тотошку (за эту книгу мне досталось больше всего, т. к. я читала ее даже ночью), про покойников Жуковского... В общем к семи годам я без труда и с удовольствием прочитала практически всю школьную программу на годы вперед - сначала я прочитала нашу домашнюю библиотеку (кое-что по 2-3 раза), потом отец стал приносить мне книги из комбинатовской библиотеки, спустя время, я записалась в детскую библиотеку... Хотя, библиотеки - это было все потом, а в садике я еще осваивала ресурсы домашнего книжного шкафа. В общем, была любознательной, развитой не по годам девочкой, упрямой, прямой, принципиальной и справедливой. Даже не знаю, за какое из этих качеств больше всего меня ненавидела Галина Федоровна.
Детсадовская группа в общей массе состояла из ничем не примечательных и неинтересных мне детей, за исключением двух драчливых персонажей, описанных мной выше, и двух подружек-умниц Гали Петровой и Иры Абросимовой. Галина Федоровна в них души не чаяла, всегда ставила их в пример и постоянно устраивала между ними и мной соревнования в чтении. Только им почему-то давала читать детские книжки, а мне политические статьи из газет с труднопроизносимыми словами, типа "социалистический", "пятилетка", "соцсоревнование". Девочки читали свои книжки по слогам и неизменно заслуживали всеобщее восхищение и одобрение, а я читала бегло, лишь изредка "хромая" на всех этих соцсоревнованиях, президиумах, партбилетах и т. п., чем вызывала осуждающее сдержанное хмыкание Галины Федоровны и бурный презрительный смех всей группы однокашников. Однако в столь хрупком возрасте трудно отличить плохо от хорошо. Родители всегда воспитывали меня в строгости и учили, что взрослые всегда правы. Где-то в глубине души я, наверное, понимала, что воспитательница не совсем права, но раз родители сказали, значит, она права и точка. Чаще всего Галина Федоровна хвалила Иру Абросимову - бледную некрасивую девочку с крысиными хвостами и лицом кролика-альбиноса. Это теперь я понимаю, что Ира Абросимова была мразь и лизоблюдка, что она была из тех, о ком говорят "из-под тишка мешки рвет", но тогда я свято верила, что именно Ира Абросимова - идеал послушной и прилежной девочки, из которой выйдет толк. А мне так хотелось, чтобы из моей сестренки "вышел толк", чтобы она стала не такой как я - балованной, непослушной, не знаю какой там еще, в общем, скверной девчонкой. Своим детским умишком я не хотела понимать, что дело не в имени. Ведь если не в имени, то тогда как сделать так, чтобы моя сестра стала лучше, успешней, правильней?!
Я при каждом удобном случае то ли говорила, то ли спрашивала: "В нашей группе есть девочка Ира Абросимова, она такая хорошая! Может быть, если мы назовем мою сестренку Ирой, она будет такой же?!" Я помню тот день, когда впервые увидела свою Иру. Она лежала в высокой деревянной кроватке с прутьями (чтобы не вывалилась) и на колесиках (чтобы кроватку можно было качать). Ее туго (или мне так казалось) спеленали, она была сморщенной, спящей и совсем не похожей на Иру Абросимову. Надо сказать, что я даже разочаровалась...
Уже прошло 30 лет. Из моей Иры вышел толк и еще какой! Она совсем не похожа на Иру Абросимову, о чем я нисколько не жалею. Я больше чем уверена, что Ира Абросимова не годится моей сестре даже в подметки. Моя сестра не похожа на меня - она более усидчива, ответственна, успешна, красива, трудолюбива. Мне нравится моя сестра; иногда я ее немого боюсь; в некоторых вещах она для меня пример, образец для подражания; я доверяю ей абсолютно все (за исключением вещей, которые могут ее расстроить); я всегда спрашиваю у нее совет, если мне предстоит сделать серьезный жизненный шаг; я всегда стараюсь поддерживать ее в любых ситуациях; я чувствую, когда ей плохо, когда она беспокоится, и от этого мне тоже плохо и тревожно... Потому что это моя младшая сестра!
Моя сестра все успевает, все делает и все может, или почти все. Она не может лениться, отдыхать, не может остаться дома в рабочее время и не думать о работе, а просто тихо заняться любимым делом. Она не может сварить и съесть целый таз пельменей или других жирных и вредных приятностей, не потому что хочется или нужно, а просто для удовольствия. Она не может забросить уборку, стирку, готовку и грязную посуду к чертям собачьим на неделю, на месяц, на год и сидеть за компьютером среди грязи и хлама, с тарелкой яичницы на коленях и с хорошим настроением, ни о чем не думать и болтать ни о чем. Она думает, что она может все это сделать в любое время, и поэтому не делает. Но на самом деле, она просто этого не может. Раньше я тоже так не могла, а сейчас я могу и делаю! Мне стыдно за это перед моей сестрой. Мне стыдно, что она в любом настроении, загруженная мыслями о проблемах или больная, превозмогая себя встает и едет на работу, утром, днем и даже ночью - в любое время, когда этого требует работа или просто ее неспокойный организм. Мне стыдно, а я все равно продолжаю так делать, и хочу, чтобы так делала и она! Если бы я могла, я бы подарила ей хоть немножко, хоть кусочек своего пофигизма, лени, рас*издяйства... В общем, я хочу, чтобы в этом моя сестра хоть немного была похожа на меня!
***
Оглядываясь в прошлое, я пытаюсь найти то время, когда моя сестра потеряла свою детскость и беззаботность. Может быть это случилось тогда, когда я обижала ее - маленькую и беспомощную своими злыми детскими играми? А может быть тогда, когда я выедала серединки грецких орехов из новогоднего подарка? А может быть она теряла их день за днем, час за часом, когда я ленилась сама и заставляла ее что-то делать за себя? А может это случилось в тот день, когда она уехала от меня в Тамбов учиться, работать, любить, в общем, жить? Может мне хочется увидеть в ней немного себя, потому что спустя годы, десятки лет, мне стыдно перед своей сестрой за игры, орехи, за Тамбов... Потому что есть в этом ее фанатизме и трудоголизме моя огромная вина. И вину эту не искупить подарками и гостинцами; хорошими поступками ее тоже не искупишь. И простые слова прощения не освободят от этого горького чувства, потому что, по сравнению с целой жизнью, они не значат ничего.
Комментарии из старого Блога.
***
Как-то в одной телевизионной передаче говорили о том, что человеку нужно общаться минимум с 7-ю людьми. Связанно это с тем, что он (человек) психологически нуждается в разных воздействиях - иногда ему нужно быть лидером (т. е. кого-то вести за собой или угнетать); иногда наоборот хочется почувствовать себя виноватым или слабым; и любви тоже охота; порой совет требуется; а порой сам хочет блеснуть перед кем-то умом и жизненным опытом... В общем, отсюда происходят измены, семейные конфликты, непонимание, отчуждение и т. п. неприятные штуки. Я не очень общительный человек, скорее, совсем не общительный. Может быть в моей жизни и не наберется этих 7 необходимых людей, но я не слишком страдаю от этого, наверное потому, что "дурному не скучно и самому", - как говорила моя бабушка.
Мое небольшое окружение состоит из абсолютно разных, но совершенно замечательных людей. И, пожалуй, самым замечательным человеком является моя младшая сестра. Я много думала о том, люблю я ее или нет, и до сих пор не могу прийти к однозначному выводу, наверное потому, что не знаю, что такое любовь.
Я помню, как в детстве мы делали глупые тетрадки-анкеты, украшали их розочками и бабочками и давали одноклассникам, чтобы они отвечали на вопросы. В каждом таком девчачьем опроснике был вопрос "Что такое любовь?" Тогда нас интересовала любовь между мужчиной и женщиной - странное непонятное чувство, о котором взрослые стыдливо молчали (а может они и сами не знали ответ на этот недетский вопрос?) Когда грянул XXI-й век, и "ящики", мониторы, журналы, книги и все вокруг заполонили голые задницы, вопрос любви между мужчиной и женщиной стал понятен даже 10-летнему ребенку. Любовь - это беспрерывное тупое трахание: дает - значит, любит; не дает - любит, но ломается, все равно даст - куда же она без любви; пристает - конечно же любит, а иначе, зачем приставать; надо ему дать, а то вдруг разлюбит! И в борьбе за горизонтальное положение, мужчины говорят женщинам бесконечное "люблю, люблю, люблю"... И от всего этого слова любви стали пресными, безвкусными, с душком липкого грязного секса в подъезде или на заднем сидении крутой папиной тачки.
Тогда, много лет назад, выводя в своей анкете вопрос "Что такое любовь?", я даже не могла предположить, что спустя пару-тройку десятков лет, меня совсем не будет интересовать эта любовь, что мне будет жаль уделить мысли о ней даже самое мизерное мгновение моей жизни, даже то, которое я не могу заметить! А вот любовь к сестре меня волнует - люблю ли я ее; а если люблю, то достаточно ли; а как она ощущает себя в моей любви; и ощущает ли вообще как-то; может, я назойлива; может быть наоборот уделяю ей мало внимания; как надо любить сестру, чтобы ей было комфортно?.. Бесконечные вопросы, на которые нет ответа.
Я совсем не помню то время, когда мать была беременна моей сестрой. Я не замечала растущий живот, не помню, ходила ли я в больницу к ней, да и вообще не помню, что она лежала в больнице. Я лишь помню, что просто знала, что у меня будет сестра. Я сказала родителям, что мы назовем ее Ира. У родственников со стороны отца была совершенно замечательная традиция - называть детей именами, которых еще нет в семье. Я помню, множество своих дядек, теток, сестер, братьев с совершенно разными именами - Татьяна, Семен, Игорь, Агаша, Нубя (Надя), Нина, Олег, Дмитрий, Вера, Анатолий... Это достаточно удобно, если я говорю, про Анатолия, то все сразу понимают, что это двоюродный брат отца, который живет в Алматы, у которого мои отец и мать проводили свой медовый месяц; если называют имя Нубя, то понятно, что это старшая сестра отца, которая сейчас живет в Нальчике; а Агашка - дочь моей тети Нуби... Среди этого бесконечного списка моих родственников по отцовской линии, по случайному совпадению, имени Ирина не оказалось, поэтому мое предложение было принято на ура. Но даже если бы и оказалось, я бы боролась до последнего, ибо, выбор мой был отнюдь не случаен.
В моем детстве было 2 детских садика. Первый я помню очень смутно. Я лишь помню, что был "тихий час", я засыпала с таким трудом и, едва заснула, меня разбудила воспитательница и сказала, что за мной пришел папа. Наверное я удивилась, но сейчас я этого уже не помню, я помню лишь свое вареное состояние, когда отец вывел меня из этого садика. Больше я туда не вернулась. В моей жизни появился новый детский сад, отвратительная воспитательница Галина Федоровна с противными черными усами над верхней губой, драчливый Огурец и еще один мальчишка, имя которого напрочь вылетело из головы, но почему до сих пор стойко ассоциируется со словом "грабли".
Примерно в 4 года отец вбил в меня умение читать (позже бил за то, что я все время читаю, и прятал от меня книги). К пяти годам я читала бегло, увлеченно, с интересом и все подряд - вестерны, приключения, про французский двор, про поднятую целину, про сны Веры Павловны, про сушеную воблу Щедрина, про мать Горького, про девочку Элис и Тотошку (за эту книгу мне досталось больше всего, т. к. я читала ее даже ночью), про покойников Жуковского... В общем к семи годам я без труда и с удовольствием прочитала практически всю школьную программу на годы вперед - сначала я прочитала нашу домашнюю библиотеку (кое-что по 2-3 раза), потом отец стал приносить мне книги из комбинатовской библиотеки, спустя время, я записалась в детскую библиотеку... Хотя, библиотеки - это было все потом, а в садике я еще осваивала ресурсы домашнего книжного шкафа. В общем, была любознательной, развитой не по годам девочкой, упрямой, прямой, принципиальной и справедливой. Даже не знаю, за какое из этих качеств больше всего меня ненавидела Галина Федоровна.
Детсадовская группа в общей массе состояла из ничем не примечательных и неинтересных мне детей, за исключением двух драчливых персонажей, описанных мной выше, и двух подружек-умниц Гали Петровой и Иры Абросимовой. Галина Федоровна в них души не чаяла, всегда ставила их в пример и постоянно устраивала между ними и мной соревнования в чтении. Только им почему-то давала читать детские книжки, а мне политические статьи из газет с труднопроизносимыми словами, типа "социалистический", "пятилетка", "соцсоревнование". Девочки читали свои книжки по слогам и неизменно заслуживали всеобщее восхищение и одобрение, а я читала бегло, лишь изредка "хромая" на всех этих соцсоревнованиях, президиумах, партбилетах и т. п., чем вызывала осуждающее сдержанное хмыкание Галины Федоровны и бурный презрительный смех всей группы однокашников. Однако в столь хрупком возрасте трудно отличить плохо от хорошо. Родители всегда воспитывали меня в строгости и учили, что взрослые всегда правы. Где-то в глубине души я, наверное, понимала, что воспитательница не совсем права, но раз родители сказали, значит, она права и точка. Чаще всего Галина Федоровна хвалила Иру Абросимову - бледную некрасивую девочку с крысиными хвостами и лицом кролика-альбиноса. Это теперь я понимаю, что Ира Абросимова была мразь и лизоблюдка, что она была из тех, о ком говорят "из-под тишка мешки рвет", но тогда я свято верила, что именно Ира Абросимова - идеал послушной и прилежной девочки, из которой выйдет толк. А мне так хотелось, чтобы из моей сестренки "вышел толк", чтобы она стала не такой как я - балованной, непослушной, не знаю какой там еще, в общем, скверной девчонкой. Своим детским умишком я не хотела понимать, что дело не в имени. Ведь если не в имени, то тогда как сделать так, чтобы моя сестра стала лучше, успешней, правильней?!
Я при каждом удобном случае то ли говорила, то ли спрашивала: "В нашей группе есть девочка Ира Абросимова, она такая хорошая! Может быть, если мы назовем мою сестренку Ирой, она будет такой же?!" Я помню тот день, когда впервые увидела свою Иру. Она лежала в высокой деревянной кроватке с прутьями (чтобы не вывалилась) и на колесиках (чтобы кроватку можно было качать). Ее туго (или мне так казалось) спеленали, она была сморщенной, спящей и совсем не похожей на Иру Абросимову. Надо сказать, что я даже разочаровалась...
Уже прошло 30 лет. Из моей Иры вышел толк и еще какой! Она совсем не похожа на Иру Абросимову, о чем я нисколько не жалею. Я больше чем уверена, что Ира Абросимова не годится моей сестре даже в подметки. Моя сестра не похожа на меня - она более усидчива, ответственна, успешна, красива, трудолюбива. Мне нравится моя сестра; иногда я ее немого боюсь; в некоторых вещах она для меня пример, образец для подражания; я доверяю ей абсолютно все (за исключением вещей, которые могут ее расстроить); я всегда спрашиваю у нее совет, если мне предстоит сделать серьезный жизненный шаг; я всегда стараюсь поддерживать ее в любых ситуациях; я чувствую, когда ей плохо, когда она беспокоится, и от этого мне тоже плохо и тревожно... Потому что это моя младшая сестра!
Моя сестра все успевает, все делает и все может, или почти все. Она не может лениться, отдыхать, не может остаться дома в рабочее время и не думать о работе, а просто тихо заняться любимым делом. Она не может сварить и съесть целый таз пельменей или других жирных и вредных приятностей, не потому что хочется или нужно, а просто для удовольствия. Она не может забросить уборку, стирку, готовку и грязную посуду к чертям собачьим на неделю, на месяц, на год и сидеть за компьютером среди грязи и хлама, с тарелкой яичницы на коленях и с хорошим настроением, ни о чем не думать и болтать ни о чем. Она думает, что она может все это сделать в любое время, и поэтому не делает. Но на самом деле, она просто этого не может. Раньше я тоже так не могла, а сейчас я могу и делаю! Мне стыдно за это перед моей сестрой. Мне стыдно, что она в любом настроении, загруженная мыслями о проблемах или больная, превозмогая себя встает и едет на работу, утром, днем и даже ночью - в любое время, когда этого требует работа или просто ее неспокойный организм. Мне стыдно, а я все равно продолжаю так делать, и хочу, чтобы так делала и она! Если бы я могла, я бы подарила ей хоть немножко, хоть кусочек своего пофигизма, лени, рас*издяйства... В общем, я хочу, чтобы в этом моя сестра хоть немного была похожа на меня!
***
Оглядываясь в прошлое, я пытаюсь найти то время, когда моя сестра потеряла свою детскость и беззаботность. Может быть это случилось тогда, когда я обижала ее - маленькую и беспомощную своими злыми детскими играми? А может быть тогда, когда я выедала серединки грецких орехов из новогоднего подарка? А может быть она теряла их день за днем, час за часом, когда я ленилась сама и заставляла ее что-то делать за себя? А может это случилось в тот день, когда она уехала от меня в Тамбов учиться, работать, любить, в общем, жить? Может мне хочется увидеть в ней немного себя, потому что спустя годы, десятки лет, мне стыдно перед своей сестрой за игры, орехи, за Тамбов... Потому что есть в этом ее фанатизме и трудоголизме моя огромная вина. И вину эту не искупить подарками и гостинцами; хорошими поступками ее тоже не искупишь. И простые слова прощения не освободят от этого горького чувства, потому что, по сравнению с целой жизнью, они не значат ничего.
Комментарии из старого Блога.