О либидо...
Моя одноклассница Наташа была базово оснащена превосходной попой. За такую попу ей можно было бы простить все что угодно. Но Наташа, в назидание одноклассницам, была еще и "чудо как хороша". В упрек одноклассникам, спереди была прикреплена отличная грудь. На радость маме она была умна, а назло врагам снизу всего этого благолепия сверкали полнокомплектные ноги. За все эти Наташины достижения в нее были влюблены все мальчики в классе от макушки и по выпускной включительно.
Наташа знала свои достоинства и всегда позволяла на них любоваться в рамках приличия и дозволенного. Ее неоднократно вызывали к директору за слишком короткую юбку, но директор была женщина со вкусом и ручки на уроках продолжали сыпаться как перезрелые груши в сезон сбора урожая. Сколько юношеских слез было пролито вечерами в уединение в ванной, сколько психологических травм нанесено не крепкой юношеской психике этими ногами, этой попой - никто не возьмется считать. Наташа была превосходна и неприступна. В школе считалось, что если ты сможешь прогуляться с Наташей под ручку, то на тебя свалится неожиданное везение, наследство в миллион долларов и вечное избавление от прыщей и онанизма.
Однажды я нашел слабое место в коварной натуре Наташи, и в начале восьмого класса прогулялся с ней под ручку до булошной. Миллиона долларов не прибавилось, а прыщи и онанизм никуда не делись. Но мне завидовали. Завидовали люто, но с глубоким уважением. Я имел право занять самую последнюю парту у окна на любом уроки и списывать контрольные у кого захочу. Даже у медалиста Саши. Саша тоже вожделел Наташу, но его прыщи не позволяли делать это в открытую. Потом, чтобы глубже втереться в доверие Наташи и иметь возможность при всех потрогать ее за портфель, я начал курить. Но это не возымело никакого действия. Наташа тоже курила, что делало ее неприступный имидж еще прекраснее. Такая проза продолжалась до середины девятого класса, потом случилось страшное.
У одной одноклассницы был день рождения. Куда пригласили Наташу и она пошла. Употребив слабоалкогольные напитки Наташа обнаружила себя за гардиной в окружении одноклассника Никиты. Тот схватил ее за лодыжки и жарко шептал в ухо:
- "Простишь ли мне ревнивые мечты, моей любви безумное волненье...".
- "Допустим прощу" - краснела за гардиной Наташа.
- "Мой милый друг, не мучь меня, молю: не знаешь ты, как сильно я люблю..." - одуревший от близости Наташиных прелестей Никита переходил на фальцет...
- "Я твоя" - гортанно растаяла от поэзии Наташа и неумело отдалась Никите.
Потом все мальчики и девочки обсуждали эти пять минут общешкольной катастрофы. Никита сорвал банк, он стал самым уважаемым и ненавидимым одновременно. Он являлся крушением идеала неприступной Наташи. Никого не интересовало, что Наташа потом отказалась с ним гулять, и Никите это уже было неважно. Он с гордостью носил лавровый венец и желтую майку лидера.
Через много лет на последнем курсе института я встретил Наташу. Она вышла замуж за деньги и ждала от них ребенка. Жизнь сыграла с ней злую шутку. Вместе с деньгами к ней неожиданно нагрянули прыщи, скверная прическа синие круги под глазами и полное отсутствие нравственности в движениях. Она кое как закончила институт, с церемонии получения троешного диплома ее увезли в родильное отделение и с тех пор я ее не видел.
Редко-редко выпивая водку с моим другом и бывшим одноклассником мы вспоминаем коллективное вожделение за Наташей, но как-то кратко и никому уже это не интересно.
Наташа знала свои достоинства и всегда позволяла на них любоваться в рамках приличия и дозволенного. Ее неоднократно вызывали к директору за слишком короткую юбку, но директор была женщина со вкусом и ручки на уроках продолжали сыпаться как перезрелые груши в сезон сбора урожая. Сколько юношеских слез было пролито вечерами в уединение в ванной, сколько психологических травм нанесено не крепкой юношеской психике этими ногами, этой попой - никто не возьмется считать. Наташа была превосходна и неприступна. В школе считалось, что если ты сможешь прогуляться с Наташей под ручку, то на тебя свалится неожиданное везение, наследство в миллион долларов и вечное избавление от прыщей и онанизма.
Однажды я нашел слабое место в коварной натуре Наташи, и в начале восьмого класса прогулялся с ней под ручку до булошной. Миллиона долларов не прибавилось, а прыщи и онанизм никуда не делись. Но мне завидовали. Завидовали люто, но с глубоким уважением. Я имел право занять самую последнюю парту у окна на любом уроки и списывать контрольные у кого захочу. Даже у медалиста Саши. Саша тоже вожделел Наташу, но его прыщи не позволяли делать это в открытую. Потом, чтобы глубже втереться в доверие Наташи и иметь возможность при всех потрогать ее за портфель, я начал курить. Но это не возымело никакого действия. Наташа тоже курила, что делало ее неприступный имидж еще прекраснее. Такая проза продолжалась до середины девятого класса, потом случилось страшное.
У одной одноклассницы был день рождения. Куда пригласили Наташу и она пошла. Употребив слабоалкогольные напитки Наташа обнаружила себя за гардиной в окружении одноклассника Никиты. Тот схватил ее за лодыжки и жарко шептал в ухо:
- "Простишь ли мне ревнивые мечты, моей любви безумное волненье...".
- "Допустим прощу" - краснела за гардиной Наташа.
- "Мой милый друг, не мучь меня, молю: не знаешь ты, как сильно я люблю..." - одуревший от близости Наташиных прелестей Никита переходил на фальцет...
- "Я твоя" - гортанно растаяла от поэзии Наташа и неумело отдалась Никите.
Потом все мальчики и девочки обсуждали эти пять минут общешкольной катастрофы. Никита сорвал банк, он стал самым уважаемым и ненавидимым одновременно. Он являлся крушением идеала неприступной Наташи. Никого не интересовало, что Наташа потом отказалась с ним гулять, и Никите это уже было неважно. Он с гордостью носил лавровый венец и желтую майку лидера.
Через много лет на последнем курсе института я встретил Наташу. Она вышла замуж за деньги и ждала от них ребенка. Жизнь сыграла с ней злую шутку. Вместе с деньгами к ней неожиданно нагрянули прыщи, скверная прическа синие круги под глазами и полное отсутствие нравственности в движениях. Она кое как закончила институт, с церемонии получения троешного диплома ее увезли в родильное отделение и с тех пор я ее не видел.
Редко-редко выпивая водку с моим другом и бывшим одноклассником мы вспоминаем коллективное вожделение за Наташей, но как-то кратко и никому уже это не интересно.