Виталий Папилкин: «Я был солдатом на разных фронтах»
«Парк Гагарина» продолжает серию публикаций о журналистике. Мы беседуем с коллегами о том, что такое современная журналистика в Самаре? Где грань между журналистикой и пиаром, между журналистикой и пропагандой? Почему она с каждым годом становится все тоньше?
Наш сегодняшний гость - бывший главный редактор газеты «Самарские известия», постоянный автор портала «Парк Гагарина» Виталий Папилкин
- Виталий, а вы когда поняли, что хотите стать журналистом?
- Может быть, это покажется мистикой, но лет с четырех, может, с пяти, у меня появилось четкое осознание, что я буду журналистом. Конечно, были детские мечты стать врачом и даже комбайнером, но они были не серьёзные. А понимание того, что я буду писать, было всегда. Я ещё до школы делал газеты на тетрадных листах - расчерчивал колонки, вставлял «рекламные макеты», вплоть до социальной рекламы вроде «Родители, купите компьютер». Моя бабушка до сих пор их хранит. Хвастается, показывает их девушкам, с которыми я периодически ее знакомлю.
На смену тетрадным газетам со временем пришла настоящая газета - «Самарские известия». В это издание я пришел в 2014 году. Сбылась моя детская мечта: я стал толстым, важным, солидным. Мечта осуществилась, и вдруг мне стало грустно: стало не о чем больше мечтать.
- Почему мистика? Может, это просто призвание?
- Может. Наверное, я старею, поэтому стал верить во всякие мистические вещи. А если серьёзно, то, ни в какие призвания я не верю. Верю в трудолюбие и усердие. У меня был период, когда мне пришлось глубоко окунуться в тему строительства, в частности в цементную отрасль, и я три с половиной года писал про цемент. И я скажу, что ничего невозможного нет, если очень постараться и захотеть, то можно выучить и китайский язык, можно стать и врачом, и хорошим строителем, здесь всё зависит от человека и его желания идти к своей цели. Поэтому в призвание я не верю. Здесь, наверное, что-то другое. Каждый человек выбирает для себя что-то интересное и в то же время лёгкое. Мне просто было легче писать. Мне это было интересно, поэтому я стал журналистом.
- Насколько в вашей жизни оказался ценным опыт, полученный в профессии? Помимо строительных навыков.
- Иронию оценил. Но ремонты делать так и не научился. Да и дом построить в одиночку вряд ли смогу. Разве что различаю марки цемента и способы его производства.
Журналистский опыт неотделим от жизненного опыта вообще. Журналистика помогала всегда: и когда я работал пиарщиком, и когда писал тексты политикам в Госдуме, и когда знакомился на улице с девушками, и когда бегал от слежки. Было и такое в период работы Владимира Артякова губернатором Самарской области. Всякое бывало.
- Что такое, по-вашему, журналистский драйв?
- Было несколько периодов в жизни, когда был драйв, когда работать было легко. Когда делал все с удовольствием, с таким, знаешь, задором. И дело даже не в слежке, или там давлении властей, или силовиков.
Первый период, это, наверное, как у всех, в самом начале карьеры. Мне было 16 лет, моим первым редактором был Михаил Круглов, и я делал еженедельную рубрику «Политафиша» в газете «Губернский вестник». Я пришел к нему и сказал, что хочу писать. Он спросил: «О чем?». Я что-то промямлил о культуре, но он мне четко дал понять, что писать я буду о политике.
Наверное, какой-то ещё драйв было в период работы на выборах. Я помню выборы в «нулевых». Было интересно. Следующий «драйвовый» период случился, когда я 3,5 года жил в Новосибирске и занимался не столько журналистикой, сколько политическим и коммерческим PR.
Но настоящий журналистский драйв появился в 2013 году, когда я снова вернулся в издательство «Самара Медиа» к Дмитрию Сурьянинову. Мы делали газеты «Самарское обозрение» и «Самарские известия», я писал для журнала «Дело». А в 2014 году мне предложили возглавить «Самарские известия». У меня появилась первая команда молодых журналистов. Сейчас это уже опытные репортеры: Женя Золотухин - главный редактор «Другого города», Рома Арсенин - работает собкорром «Федерал Пресс» по Самарской области, Настя Левкович - сейчас трудится в Москве. Артем Комаров - он тоже в столице. Есть ребята, которых я потерял из виду, или они потеряли меня. Так бывает. Ничего страшного в этом не вижу.
Тогда, в 2014 году, был настоящий драйв, было круто. Кажется, мне удалось увлечь ребят, познакомить молодое поколение со старшим. Сплотить их в одну команду. Каждый новый выпуск газеты «Самарские известия» был маленьким событием в моей жизни. Но, в принципе, уже тогда я понимал, что это не может продолжаться вечно. Нельзя всё время работать «с огоньком». Это невозможно.
Сейчас третий период. Надеюсь, что не последний. Меня пригласили работать в Казань в интересное и большое информационное агентство. Рядовым репортером. Давайте, пока не стану открывать все секреты, не будем загадывать, что из этого выйдет. Здесь у меня снова появилось желание работать. Много, «с искоркой». Знакомлюсь с новыми людьми, вижу редакторов и молодых коллег, у которых хочется учиться. Понимаю, что ни фига я не профессионал, а так, мальчик с амбициями в журналистике. Потому что последние несколько лет, что жил в Самаре, оказался в каком-то болоте, если не в трясине. Казалось, уже ничего не интересно. Ужасно пресно и скучно. Думал уйти из профессии, запереться дома и писать книги. Но пока не могу себе этого позволить.
- Когда было сложнее работать в профессии - раньше, в период правления Артякова (губернатор Самарской области, 2007-2012 г., - Авт.), или в нынешних условиях?
- Многие коллеги жалуются, что им тяжело было работать при Николае Меркушкине. Я при каждой возможности не упускаю возможность поблагодарить Николая Ивановича, хотя лично мне он никаких премий не выписывал и никаких бонусов не давал. Напротив, весь период его работы в Самарской области я внимательно следил за его работой, за его командой. Писал множество критических материалов, в том числе о коррупции в его окружении. Тем не менее, хочу поблагодарить Меркушкина за то, что, во-первых, разворошил это самарское «болото», задвинул на время местный «олигархат». Всех этих коллекционеров гитар и живописи. А, во-вторых, за то, что ценил рядовых журналистов. Например, на премии «Золотое перо» лично в руки вручал конверты с деньгами репортерам, которые потом использовали эти деньги, как хотели: кто-то купил новую фототехнику, кто-то съездил отдохнуть и т.д. Мне очень импонировало, что Николай Иванович понимает, что эти деньги журналисты заслужили. Он не давал их редакторам, многие из которых, насколько мне известно, забирали потом эти премии, и вместо 60-70 тысяч рублей, выдавали журналистам по 5-10 тысяч, объясняя это тем, что, дескать, премию заслужил не один репортер, а вся команда. Поэтому нужно делиться. Не хочу называть фамилии этих успешных руководителей, они себя узнают. Я считаю, это крохоборство. Так делать нельзя.
Еще раз прошу заметить: в сети вы сможете найти много моих текстов, в которых я критиковал предшественника Дмитрия Азарова Николая Меркушкина. Я вообще редко стоял на стороне исполнительной власти. Чурался их, не помогал. Считаю, что журналист, по возможности, должен избегать дружбы с чиновниками.
- А что сейчас происходит с самарской журналистикой?
- Я читал в «Парке Гагарина» интервью Игоря Ермоленко (председатель самарского регионального отделения партии «Яблоко», - Авт.) и я с ним полностью согласен. Знаю, что такой точки зрения придерживается большинство медиа менеджеров, не только в Самаре, но и в России.
Знаете, у нас вдруг появилась «золотая каста» журналистов, которых финансирует государство. Но, ведь есть еще ребята, которые вынуждены, как, например, Сергей Курт-Аджиев, или Леша Напылов (tltpravda.ru), или Михаил Куракин (проект «НЕСЛУХИ») крутиться самостоятельно. Искать рекламу, выживать. В итоге, в Самаре мы имеем огромный и тоскливый медиахолдинг «ВолгаНьюс» с печатным «выкидышем» под названием «Волжская коммуна». Эти «золотые перья» сидят на подсосе у региональных властей с полным ртом леденцов, сами не развиваются, делая ужасно скучный проект, и другим не дают. Каждый год губернатор выделяет на поддержку этой структуры сотни миллионов рублей.
Остальные издания в Самарской области вымирают. Это власть их поставила в такие условия. Им не хватает финансирования, у них нет денег на развитие. Благодаря таким бюджетным «пиявкам», как «Волжская коммуна», на рынке медиа искусственно созданы неравные условия. Это из-за них журналистика в Самарской области и вообще в регионах не развивается так, как она должна развиваться. Должна быть честная конкуренция. Все должны быть в равных условиях - никаких преференций, никаких дотаций никому. Выпусти завтра «Волжскую коммуну» в «открытое море», на рынок, забери у них бюджетные субсидии и они закроются на следующий день.
Прошу прощения у коллег из «Волжской коммуны», но их нужно всех собрать, посадить на корабль и отправить в Рождествено или в Ширяево. И точка. Зачем тратить государственные средства и выпускать газету, которую никто не читает? Газету, на которую бюджетников заставляют подписываться?
- Насколько всё строго с цензурой в самарских СМИ?
- Все СМИ, кроме издания, которое редактирует Курт-Аджиев, принадлежат спонсору губернатора Самарской области Дмитрия Азарова - олигарху и другу Анатолия Чубайса Владимиру Аветисяну. Все. Ну, может, Алексей Напылов еще не берет у них деньги. А те медиа, что не принадлежат Аветисяну, контролирует областная и городская власть. Я ответил?
- Да. Возможно ли в Самаре развитие рынка независимых СМИ?
- Совсем независимых у нас не бывает. Это все дудки. Посмотрите на соседей из Казани. У них на рынке СМИ жесткая конкуренция. У них получилось сделать интересные проекты в СМИ. Посещаемость газеты, для которой я сейчас пишу, - 160-170 тысяч уникальных пользователей в сутки. Почему у самарцев, или тольяттинцев не должно получиться? Придет время и в Самарской области будут качественные электронные газеты. Просто Самара и Тольятти в этом плане отстали. Лет на 7-10 отстали, но все впереди.
- Чего сейчас хочет аудитория? На какую информацию есть запрос?
- Я стараюсь прислушиваться и к своим друзьям, и к коллегам, и к близким - ко всем, кто читает СМИ. Вкусы у людей разные. Молодёжь, например, в восторге от проекта «Медуза». Хотя мне он вообще не интересен. Разговариваю со своими коллегами в Самаре, они считают, что нужно писать больше репортажей. Им хочется много живых, атмосферных материалов.
Для меня главный критерий - это счетчик на портале. Он показывает, сколько людей тебя читает и количество комментариев. Думаю, для любого журналиста это показатель.
Трудно говорить, что действительно волнует аудиторию. Иногда я пишу материалы, которые лично мне кажутся важными, но люди на них не реагируют. А иногда пишу скучный текст, пишу «левой ногой» и это вызывает общественный резонанс.
Впрочем, никогда не стоит забывать правило: знаменитые три «С» в журналистике: секс, смерть и смех. Если хотя бы одна «С» есть в твоем тексте, то он будет пользоваться популярностью.
Я редко интересовался криминальными темами, но вспоминаю убийство молодой девушки с факультета журналистики. Убийство, которое совершил Владислав Роговик. Оно почему-то вызвало огромный интерес у населения. Я тогда работал на портале «СитиТрафик» и знаю, что редактора портала боялись, что сайт «упадёт», потому что мой материал за сутки прочитали 40 тысяч человек. Это был репортаж о том, как мы искали тело этой девушки.
Как видите, запросы у аудитории остались прежними.
- Вы работали в PR. Большая нынче разница между PR и журналистикой?
- На сегодняшний день мы пришли к тому, что PR и журналистика это одна война. Другое дело, на какой стороне фронта ты находишься. Мне повезло в жизни, я поработал и там, и там. Был солдатом на разных фронтах. Хорошо знаю политический PR, представляю, что такое бизнес PR. Каждый день учусь журналистике.
Самый яркий период в жизни - это сотрудничество с Центром политического консультирования «Никколо-М». Эти ребята выбирали в 1996 году Бориса Ельцина. Поверьте, у них есть чему поучиться. За несколько лет, что мы трудились бок о бок, я, конечно, поднаторел в политическом PR. Но все равно редко соглашаюсь работать начальником штаба на выборах. Как правило, это серьезные деньги и слишком большая ответственность.
Всем своим ученикам - молодым журналистам, я рекомендую обязательно поработать в PR хотя бы год, это нужно для того, чтобы репортер понимал PR-менеджера, а PR-менеджер понимал журналиста.
На сегодняшний день, к сожалению, сложилась ситуация, при которой пиарщик, который должен выстраивать отношения между компанией и журналистами, является не коммуникатором, а специалистом, блокирующим связи. Вместо того, чтобы соединять людей, он их разъединяет. Это происходит от того, что в PR берут людей, которые ни минуты не работали в журналистике, и не понимают принципов этой работы.
- Есть ли у журналистики миссия?
- Для меня журналистика это вся моя текущая жизнь. Она была разная. Были случаи, когда на меня нападали, были случаи, когда меня взрывали, были случаи, когда за мной следили. Я никогда не отчаивался и не считал, что с этим пора завязать. Моя мать всегда меня поддерживала, и я хочу сказать ей большое спасибо за то, что она помогает мне и сейчас. И никогда не упрекает за то, какую профессию я выбрал.
Повторюсь, были моменты, когда мне хотелось закрыться, сесть и написать книжку - сборник рассказов, или повесть, но, к сожалению, каждый день приходится зарабатывать на хлеб. Журналиста ноги кормят. Я не могу позволить себе, как Набоков, жить в каком-нибудь отеле и писать романы, а вечерами, как Бунин, гулять по Ялте и пить шампанское с девушками.
Но, впрочем, все еще впереди...
Беседовал Тимофей Королев
Источник: электронная газета "Парк Гагарина"
Наш сегодняшний гость - бывший главный редактор газеты «Самарские известия», постоянный автор портала «Парк Гагарина» Виталий Папилкин
- Виталий, а вы когда поняли, что хотите стать журналистом?
- Может быть, это покажется мистикой, но лет с четырех, может, с пяти, у меня появилось четкое осознание, что я буду журналистом. Конечно, были детские мечты стать врачом и даже комбайнером, но они были не серьёзные. А понимание того, что я буду писать, было всегда. Я ещё до школы делал газеты на тетрадных листах - расчерчивал колонки, вставлял «рекламные макеты», вплоть до социальной рекламы вроде «Родители, купите компьютер». Моя бабушка до сих пор их хранит. Хвастается, показывает их девушкам, с которыми я периодически ее знакомлю.
На смену тетрадным газетам со временем пришла настоящая газета - «Самарские известия». В это издание я пришел в 2014 году. Сбылась моя детская мечта: я стал толстым, важным, солидным. Мечта осуществилась, и вдруг мне стало грустно: стало не о чем больше мечтать.
- Почему мистика? Может, это просто призвание?
- Может. Наверное, я старею, поэтому стал верить во всякие мистические вещи. А если серьёзно, то, ни в какие призвания я не верю. Верю в трудолюбие и усердие. У меня был период, когда мне пришлось глубоко окунуться в тему строительства, в частности в цементную отрасль, и я три с половиной года писал про цемент. И я скажу, что ничего невозможного нет, если очень постараться и захотеть, то можно выучить и китайский язык, можно стать и врачом, и хорошим строителем, здесь всё зависит от человека и его желания идти к своей цели. Поэтому в призвание я не верю. Здесь, наверное, что-то другое. Каждый человек выбирает для себя что-то интересное и в то же время лёгкое. Мне просто было легче писать. Мне это было интересно, поэтому я стал журналистом.
- Насколько в вашей жизни оказался ценным опыт, полученный в профессии? Помимо строительных навыков.
- Иронию оценил. Но ремонты делать так и не научился. Да и дом построить в одиночку вряд ли смогу. Разве что различаю марки цемента и способы его производства.
Журналистский опыт неотделим от жизненного опыта вообще. Журналистика помогала всегда: и когда я работал пиарщиком, и когда писал тексты политикам в Госдуме, и когда знакомился на улице с девушками, и когда бегал от слежки. Было и такое в период работы Владимира Артякова губернатором Самарской области. Всякое бывало.
- Что такое, по-вашему, журналистский драйв?
- Было несколько периодов в жизни, когда был драйв, когда работать было легко. Когда делал все с удовольствием, с таким, знаешь, задором. И дело даже не в слежке, или там давлении властей, или силовиков.
Первый период, это, наверное, как у всех, в самом начале карьеры. Мне было 16 лет, моим первым редактором был Михаил Круглов, и я делал еженедельную рубрику «Политафиша» в газете «Губернский вестник». Я пришел к нему и сказал, что хочу писать. Он спросил: «О чем?». Я что-то промямлил о культуре, но он мне четко дал понять, что писать я буду о политике.
Наверное, какой-то ещё драйв было в период работы на выборах. Я помню выборы в «нулевых». Было интересно. Следующий «драйвовый» период случился, когда я 3,5 года жил в Новосибирске и занимался не столько журналистикой, сколько политическим и коммерческим PR.
Но настоящий журналистский драйв появился в 2013 году, когда я снова вернулся в издательство «Самара Медиа» к Дмитрию Сурьянинову. Мы делали газеты «Самарское обозрение» и «Самарские известия», я писал для журнала «Дело». А в 2014 году мне предложили возглавить «Самарские известия». У меня появилась первая команда молодых журналистов. Сейчас это уже опытные репортеры: Женя Золотухин - главный редактор «Другого города», Рома Арсенин - работает собкорром «Федерал Пресс» по Самарской области, Настя Левкович - сейчас трудится в Москве. Артем Комаров - он тоже в столице. Есть ребята, которых я потерял из виду, или они потеряли меня. Так бывает. Ничего страшного в этом не вижу.
Тогда, в 2014 году, был настоящий драйв, было круто. Кажется, мне удалось увлечь ребят, познакомить молодое поколение со старшим. Сплотить их в одну команду. Каждый новый выпуск газеты «Самарские известия» был маленьким событием в моей жизни. Но, в принципе, уже тогда я понимал, что это не может продолжаться вечно. Нельзя всё время работать «с огоньком». Это невозможно.
Сейчас третий период. Надеюсь, что не последний. Меня пригласили работать в Казань в интересное и большое информационное агентство. Рядовым репортером. Давайте, пока не стану открывать все секреты, не будем загадывать, что из этого выйдет. Здесь у меня снова появилось желание работать. Много, «с искоркой». Знакомлюсь с новыми людьми, вижу редакторов и молодых коллег, у которых хочется учиться. Понимаю, что ни фига я не профессионал, а так, мальчик с амбициями в журналистике. Потому что последние несколько лет, что жил в Самаре, оказался в каком-то болоте, если не в трясине. Казалось, уже ничего не интересно. Ужасно пресно и скучно. Думал уйти из профессии, запереться дома и писать книги. Но пока не могу себе этого позволить.
- Когда было сложнее работать в профессии - раньше, в период правления Артякова (губернатор Самарской области, 2007-2012 г., - Авт.), или в нынешних условиях?
- Многие коллеги жалуются, что им тяжело было работать при Николае Меркушкине. Я при каждой возможности не упускаю возможность поблагодарить Николая Ивановича, хотя лично мне он никаких премий не выписывал и никаких бонусов не давал. Напротив, весь период его работы в Самарской области я внимательно следил за его работой, за его командой. Писал множество критических материалов, в том числе о коррупции в его окружении. Тем не менее, хочу поблагодарить Меркушкина за то, что, во-первых, разворошил это самарское «болото», задвинул на время местный «олигархат». Всех этих коллекционеров гитар и живописи. А, во-вторых, за то, что ценил рядовых журналистов. Например, на премии «Золотое перо» лично в руки вручал конверты с деньгами репортерам, которые потом использовали эти деньги, как хотели: кто-то купил новую фототехнику, кто-то съездил отдохнуть и т.д. Мне очень импонировало, что Николай Иванович понимает, что эти деньги журналисты заслужили. Он не давал их редакторам, многие из которых, насколько мне известно, забирали потом эти премии, и вместо 60-70 тысяч рублей, выдавали журналистам по 5-10 тысяч, объясняя это тем, что, дескать, премию заслужил не один репортер, а вся команда. Поэтому нужно делиться. Не хочу называть фамилии этих успешных руководителей, они себя узнают. Я считаю, это крохоборство. Так делать нельзя.
Еще раз прошу заметить: в сети вы сможете найти много моих текстов, в которых я критиковал предшественника Дмитрия Азарова Николая Меркушкина. Я вообще редко стоял на стороне исполнительной власти. Чурался их, не помогал. Считаю, что журналист, по возможности, должен избегать дружбы с чиновниками.
- А что сейчас происходит с самарской журналистикой?
- Я читал в «Парке Гагарина» интервью Игоря Ермоленко (председатель самарского регионального отделения партии «Яблоко», - Авт.) и я с ним полностью согласен. Знаю, что такой точки зрения придерживается большинство медиа менеджеров, не только в Самаре, но и в России.
Знаете, у нас вдруг появилась «золотая каста» журналистов, которых финансирует государство. Но, ведь есть еще ребята, которые вынуждены, как, например, Сергей Курт-Аджиев, или Леша Напылов (tltpravda.ru), или Михаил Куракин (проект «НЕСЛУХИ») крутиться самостоятельно. Искать рекламу, выживать. В итоге, в Самаре мы имеем огромный и тоскливый медиахолдинг «ВолгаНьюс» с печатным «выкидышем» под названием «Волжская коммуна». Эти «золотые перья» сидят на подсосе у региональных властей с полным ртом леденцов, сами не развиваются, делая ужасно скучный проект, и другим не дают. Каждый год губернатор выделяет на поддержку этой структуры сотни миллионов рублей.
Остальные издания в Самарской области вымирают. Это власть их поставила в такие условия. Им не хватает финансирования, у них нет денег на развитие. Благодаря таким бюджетным «пиявкам», как «Волжская коммуна», на рынке медиа искусственно созданы неравные условия. Это из-за них журналистика в Самарской области и вообще в регионах не развивается так, как она должна развиваться. Должна быть честная конкуренция. Все должны быть в равных условиях - никаких преференций, никаких дотаций никому. Выпусти завтра «Волжскую коммуну» в «открытое море», на рынок, забери у них бюджетные субсидии и они закроются на следующий день.
Прошу прощения у коллег из «Волжской коммуны», но их нужно всех собрать, посадить на корабль и отправить в Рождествено или в Ширяево. И точка. Зачем тратить государственные средства и выпускать газету, которую никто не читает? Газету, на которую бюджетников заставляют подписываться?
- Насколько всё строго с цензурой в самарских СМИ?
- Все СМИ, кроме издания, которое редактирует Курт-Аджиев, принадлежат спонсору губернатора Самарской области Дмитрия Азарова - олигарху и другу Анатолия Чубайса Владимиру Аветисяну. Все. Ну, может, Алексей Напылов еще не берет у них деньги. А те медиа, что не принадлежат Аветисяну, контролирует областная и городская власть. Я ответил?
- Да. Возможно ли в Самаре развитие рынка независимых СМИ?
- Совсем независимых у нас не бывает. Это все дудки. Посмотрите на соседей из Казани. У них на рынке СМИ жесткая конкуренция. У них получилось сделать интересные проекты в СМИ. Посещаемость газеты, для которой я сейчас пишу, - 160-170 тысяч уникальных пользователей в сутки. Почему у самарцев, или тольяттинцев не должно получиться? Придет время и в Самарской области будут качественные электронные газеты. Просто Самара и Тольятти в этом плане отстали. Лет на 7-10 отстали, но все впереди.
- Чего сейчас хочет аудитория? На какую информацию есть запрос?
- Я стараюсь прислушиваться и к своим друзьям, и к коллегам, и к близким - ко всем, кто читает СМИ. Вкусы у людей разные. Молодёжь, например, в восторге от проекта «Медуза». Хотя мне он вообще не интересен. Разговариваю со своими коллегами в Самаре, они считают, что нужно писать больше репортажей. Им хочется много живых, атмосферных материалов.
Для меня главный критерий - это счетчик на портале. Он показывает, сколько людей тебя читает и количество комментариев. Думаю, для любого журналиста это показатель.
Трудно говорить, что действительно волнует аудиторию. Иногда я пишу материалы, которые лично мне кажутся важными, но люди на них не реагируют. А иногда пишу скучный текст, пишу «левой ногой» и это вызывает общественный резонанс.
Впрочем, никогда не стоит забывать правило: знаменитые три «С» в журналистике: секс, смерть и смех. Если хотя бы одна «С» есть в твоем тексте, то он будет пользоваться популярностью.
Я редко интересовался криминальными темами, но вспоминаю убийство молодой девушки с факультета журналистики. Убийство, которое совершил Владислав Роговик. Оно почему-то вызвало огромный интерес у населения. Я тогда работал на портале «СитиТрафик» и знаю, что редактора портала боялись, что сайт «упадёт», потому что мой материал за сутки прочитали 40 тысяч человек. Это был репортаж о том, как мы искали тело этой девушки.
Как видите, запросы у аудитории остались прежними.
- Вы работали в PR. Большая нынче разница между PR и журналистикой?
- На сегодняшний день мы пришли к тому, что PR и журналистика это одна война. Другое дело, на какой стороне фронта ты находишься. Мне повезло в жизни, я поработал и там, и там. Был солдатом на разных фронтах. Хорошо знаю политический PR, представляю, что такое бизнес PR. Каждый день учусь журналистике.
Самый яркий период в жизни - это сотрудничество с Центром политического консультирования «Никколо-М». Эти ребята выбирали в 1996 году Бориса Ельцина. Поверьте, у них есть чему поучиться. За несколько лет, что мы трудились бок о бок, я, конечно, поднаторел в политическом PR. Но все равно редко соглашаюсь работать начальником штаба на выборах. Как правило, это серьезные деньги и слишком большая ответственность.
Всем своим ученикам - молодым журналистам, я рекомендую обязательно поработать в PR хотя бы год, это нужно для того, чтобы репортер понимал PR-менеджера, а PR-менеджер понимал журналиста.
На сегодняшний день, к сожалению, сложилась ситуация, при которой пиарщик, который должен выстраивать отношения между компанией и журналистами, является не коммуникатором, а специалистом, блокирующим связи. Вместо того, чтобы соединять людей, он их разъединяет. Это происходит от того, что в PR берут людей, которые ни минуты не работали в журналистике, и не понимают принципов этой работы.
- Есть ли у журналистики миссия?
- Для меня журналистика это вся моя текущая жизнь. Она была разная. Были случаи, когда на меня нападали, были случаи, когда меня взрывали, были случаи, когда за мной следили. Я никогда не отчаивался и не считал, что с этим пора завязать. Моя мать всегда меня поддерживала, и я хочу сказать ей большое спасибо за то, что она помогает мне и сейчас. И никогда не упрекает за то, какую профессию я выбрал.
Повторюсь, были моменты, когда мне хотелось закрыться, сесть и написать книжку - сборник рассказов, или повесть, но, к сожалению, каждый день приходится зарабатывать на хлеб. Журналиста ноги кормят. Я не могу позволить себе, как Набоков, жить в каком-нибудь отеле и писать романы, а вечерами, как Бунин, гулять по Ялте и пить шампанское с девушками.
Но, впрочем, все еще впереди...
Беседовал Тимофей Королев
Источник: электронная газета "Парк Гагарина"