Банщик, лыжник и стукач
Самое обидное, что до сегодняшнего дня в этом здании на Венцека, 38 никто никому ничего не запрещал. Гласность - это то, чем всегда гордился общественно-политический центр. Здесь даже хозяйка - один из самых авторитетных правозащитников «Голоса». Это я про Людмилу Гавриловну Кузьмину (ака ludmila_kuzmina). В этом доме я встречался с легендарным генералом Альбертом Макашовым и до сих пор самым влиятельным коммунистом в Самарской области Валентином Романовым. Десять лет назад ребята из РНЕ обещали отрезать мне уши за то, что в своих заметках я называл их нацистами. И все равно, каждый раз, приходя в ОПЦ, любой журналист работал комфортно. И не испытывал никаких проблем с получением информации.
Но сегодня три идиота (по-другому и не скажешь) решили запретить прессе присутствовать на публичном мероприятии - заседании пленума горкома КПРФ.
Сначала главный самарский банщик из команды Виктора Тархова (это я про депутата Александра Шустова) долго передо мной кривлялся. Словно, он не банщик Шустов, а Дима Билан. Мол, прессу мы не приглашали, но для вас сделаем исключение. Потом обезьяна по имени Сергей Орлов, завидев меня, начал орать на весь зал, что я пришел сюда, что бы метнуть в кого-нибудь из этих тарховских шестерок ботинком. И чего он это о себе возомнил? Наверное, забыл, как в кабинете главного редактора «Самарской газеты» сладострастно стучал на своего однопартийца Анатолия Гонтаря, заказывая мне «слив». Следом за ним объявился плохо одетый мужчина в лыжных ботинках. Этот очкарик оказался Алексеем Лескиным - тем самым парнем, что улыбается с каждого второго билборда на пару с Геннадием Зюгановым.
Дима Билан всегда улыбается
И вот эти трое: банщик Шустов, стукачок Орлов и лыжник Лескин вдруг решили, что я буду мешать им утверждать кандидатуры кандидатов в гордуму от КПРФ. А еще не дай бог узнаю что-нибудь про планы коммунистов поддержать одного из участников предстоящей борьбы за кресло мэра. Естественно, они тут же ссутся от страха и... ВНИМАНИЕ! Выносят на голосование пленума горкома КПРФ вопрос о моем присутствии в зале. И, понятное дело, он решается не в мою пользу.
Лыжник как бэ говорит: "Бля, я крут, у меня есть мобила!"
Я не стал спорить, потому что для меня постоять за дверью и записать весь предстоящий спектакль - не проблема. А потом изложить его в той тональности и с тем эмоциональным подтекстом, который предполагает трехчасовое конспектирование за дверью.
Мартышка в очках
Прощаясь со мной, банщик Шустов, извинялся: «Простите, что так получилось...» Что я мог ответить шестерке Тархова? Только цитатой его любимого шефа - Вик Саныча:
- Бог простит.
Но сегодня три идиота (по-другому и не скажешь) решили запретить прессе присутствовать на публичном мероприятии - заседании пленума горкома КПРФ.
Сначала главный самарский банщик из команды Виктора Тархова (это я про депутата Александра Шустова) долго передо мной кривлялся. Словно, он не банщик Шустов, а Дима Билан. Мол, прессу мы не приглашали, но для вас сделаем исключение. Потом обезьяна по имени Сергей Орлов, завидев меня, начал орать на весь зал, что я пришел сюда, что бы метнуть в кого-нибудь из этих тарховских шестерок ботинком. И чего он это о себе возомнил? Наверное, забыл, как в кабинете главного редактора «Самарской газеты» сладострастно стучал на своего однопартийца Анатолия Гонтаря, заказывая мне «слив». Следом за ним объявился плохо одетый мужчина в лыжных ботинках. Этот очкарик оказался Алексеем Лескиным - тем самым парнем, что улыбается с каждого второго билборда на пару с Геннадием Зюгановым.
Дима Билан всегда улыбается
И вот эти трое: банщик Шустов, стукачок Орлов и лыжник Лескин вдруг решили, что я буду мешать им утверждать кандидатуры кандидатов в гордуму от КПРФ. А еще не дай бог узнаю что-нибудь про планы коммунистов поддержать одного из участников предстоящей борьбы за кресло мэра. Естественно, они тут же ссутся от страха и... ВНИМАНИЕ! Выносят на голосование пленума горкома КПРФ вопрос о моем присутствии в зале. И, понятное дело, он решается не в мою пользу.
Лыжник как бэ говорит: "Бля, я крут, у меня есть мобила!"
Я не стал спорить, потому что для меня постоять за дверью и записать весь предстоящий спектакль - не проблема. А потом изложить его в той тональности и с тем эмоциональным подтекстом, который предполагает трехчасовое конспектирование за дверью.
Мартышка в очках
Прощаясь со мной, банщик Шустов, извинялся: «Простите, что так получилось...» Что я мог ответить шестерке Тархова? Только цитатой его любимого шефа - Вик Саныча:
- Бог простит.